Государственное основание Рима заложили потомки троянцев, покинувших вместе с племянником троянского царя — Энеем — погибающую Трою. Придет время и их потомки возьмут Трою вместе с Грецией, для полного сходства с Гомером переименовав ее в Ахейю. Неясно, почему Эней выбрал именно Италию? Скорей всего там проживали народы этнически родственные троянцам. Главный багаж привезенный Энеем и компанией на Апеннины была идея государства, государства способного превратиться в Империю, о чем народы населяющие как Лациум, так и всю Италию, никакого представления не имели, при всем их интеллектуальном блеске. Говоря на современном языке, латины имели имперское мышление, что просматривалось с первого дня. Но и отцы-основатели Соединенных Штатов тоже не были людьми без прошлого. Они были плоть от плоти протестантской доктрины, а она, в высших своих проявлениях, неизбежно предполагает имперское мышление. Не случайно ведь русский царь Петр I, этот протестант на троне, первым делом переименовал Московию в Российскую Империю, а себя назвал Императором. Что тогда говорить о Вашингтоне, Джефферсоне, Адамсе, Франклине, Гамильтоне? Все, все были квинтэссенцией интеллекта замешанном на рациональной протестантской этике, доведенной до абсолюта обеими Беконами, Гоббсом, Локком, Юмом, а в экономике — Адамом Смитом. Чтоб в этом воочию убедиться нужно всего лишь вспомнить как расставались со своими колониями католические и протестантские метрополии. Католическая Франция бездарно растрачивала заморские владения со времен окончания семилетней войны. Испанцы за какие-нибудь 25 лет потеряли всю Латинскую Америку, где установились режимы несравненно худшие чем при колониальной администрации. Италия, с трудом захватив Ливию, а позже Эфиопию, утратила их по прошествии минимального промежутка времени (Ливию через 30, Эфиопию через 5 лет). Португалия выглядит странным исключением. Одна из самых отсталых стран современной Европы до последнего держалась своими старческими дрожащими руками за Анголу и Мозамбик, — два больших куска Африки, стараясь по возможности выкачать оттуда все. Теперь посмотрим на протестантские империи. Ну во-первых Англия. Только то что она сколотила самую большую колониальную империю из тех что знал мир, говорит о многом. Особенно в сравнении с ее островными размерами и чрезвычайной бедностью населения. Просто так англичане не отдали ни одной колонии. Соединенные Штаты, о которых сейчас идет речь, боролись за независимость почти 30 лет, из них 7 лет стали фазой военного противостояния. Австралия, Канада, африканские и восточно-азиатские страны даже после провозглашения независимости остались на положении доминионов, т. е. во всяком случае не врагами. Индия, по населению в 30 раз превосходившая Англию, удерживалась британской администрацией и суммарное число англичан в Индии никогда не превышало 300 тысяч человек. Индия была потеряна, но только из-за неудачного для Англии исхода Второй Мировой войны. То же можно сказать и о Германии. Можно не сомневаться что немцы не отдали бы ни одной своей колонии если бы в условия «мира» не был бы вставлен пункт о распределении их среди стран-победителей. Немцы, кстати, колонизаторы куда более образцовые чем англичане. Просто им не повезло. А так, в их колониях всегда царил полнейший порядок. Голландия, захваченная германской армией за 5 дней, тем не менее смогла удержать свои колонии на протяжении всей войны. Вот он, образец государственного инстинкта! Православные государства, понятное дело, вообще не попадают в подобную раскладку, ибо до конца XIX века только одна Россия имела реальную государственность, да и ее имперское строение было несравненно проще нежели у западных стран: все «колонии» граничили с ней непосредственно. К ним не надо было плавать за моря и океаны. Можно было сесть в поезд и максимум за неделю добраться до самой отдаленной. Что, впрочем, не помешало этой Империи удивительно легко и быстро развалиться. Так быстро, что никто поначалу ничего не понял и дикторы телепередач вынуждены были по несколько раз в день напоминать что, мол, мы уже столько-то дней живем в независимой Украине (Молдавии, Грузии и т. д.)

Вот они — истоки американского имперского величия, вот та закваска позволившая штатам превратится за 150 лет в единственную сверхдержаву. Историю любой империи можно представить в виде двух этапов. Первый — обеспечение оптимальных границ метрополии. Второй — захват всего до чего могут дотянуться железные имперские щупальцы. Для Рима такими границами был Аппенинский полуостров, для Штатов — территория ограниченная на Западе и Востоке океанами, на юге — Мексиканским заливом, на севере — лесами Канады. Первый этап был завершен к 1848 году, когда в результате победы над Мексикой континентальная территория США приобрела современные очертания. Осталось только сторговать у русских Аляску и сделать Гавайи своим последним штатом. Т. е. фундамент Империи американцы выстроили примерно за 70 лет. Но они всегда смотрели дальше.

Истоки величия сврхдержав нас сейчас мало интересуют, хотя и о них мы поговорим. А вот закат империй — куда важнее. В двадцатом веке развалились все политические империи. Все. Причем все они (за исключением Оттоманской) были христианскими и здесь наверное тоже можно заметить своеобразный знак времени. Собственно, они даже не развалились, но были «разобраны» на различные государства, каждое из которых значительно уступало бывшей империи в культурном и интеллектуальном плане. Но империи бывают не только политическими, но и финансовыми. Таковой был Карфаген о котором шла речь в первой части. Таковыми являются Соединенные Штаты. Карфаген номинально пал под ударами Рима, но в значительной мере он стал жертвой собственной самоуверенности и снобизма. Впрочем, Карфаген был стар. Относительно Штатов сбывается предсмертное пророчество фюрера заявившего, что они превратятся в ребенка пораженного "слоновой болезнью". Это из его "Политического Завещания", которое шаг за шагом постепенно сбывается. СССР уже нет, а Америка — с виду сильная, наглая, нахальная, но лишенная собственного исторического опыта, на 225 году независимого существования добившаяся контроля над миром, сама оказалась связанной по рукам и ногам. Причем повторяется старая формула: причины растут в арифметической прогрессии, а следствия — в геометрической. И Америка еле-еле справляется с контролем следствий, куда уж тут до контроля причин! Не до жиру, быть бы живу! С Римом произошло то же самое — создав гигантскую империю и казалось бы обеспечив внутреннее спокойствие — его государствообразующее ядро оказалось растворенном в таком бездонном и бескрайнем море инородного элемента, что разрушение имперского ядра стало вопросом времени причем очень близкого. Поразительно, но в историческом наследии того времени мы не находим выраженных опасений за судьбу империи, хотя если посмотреть, к примеру, на знаменитый труд Тита Ливия "История Рима от основания города", то можно увидеть, что он стал некой многотомной эпитафией восхваляющий героическую жизнь «покойного». Создавалась «история» при Августе, в чье царствование родился Христос. Видимо тут играл свою роль гипертрофированное чванство и «шовинизм» тогдашних римлян. Они действительно считали себя выше «варваров», да и просто выше всех и чувства эти усиливались даже тогда когда Рим начал слабеть. Ле Бон правильно отмечал что "Влияние характера — самый могущественный фактор в жизни народов, между тем как влияние ума в действительности очень слабо. Римляне времен упадка имели более утонченный ум, чем ум их грубых предков, но они потеряли прежние качества своего характера: настойчивость, энергию, непобедимое упорство, способность жертвовать собой для идеала, ненарушимое уважение к законам, которые создали величие их предков. Только благодаря характеру 60 тысяч англичан держат под своей властью 250 миллионов индусов, из которых многие по крайней мере равны им по уму, а некоторые неизмеримо превосходят их эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений. Только благодаря характеру, они стоят во главе гигантской колониальной империи, какую когда-либо знала история. На характере, но не на уме основываются общества, религии и империи. Характер даст народам возможность чувствовать и действовать. Они никогда не выигрывали много от того, что желали слишком много рассуждать и слишком много мыслить". Шопенгауэр вместо слова «характер» вставил бы «воля», но и тот и другой — правы. Общества, религии, империи, есть почти всегда продукт «творчества» людей первого и второго поколений. Они закладывают фундамент, а для этого нужна прежде всего воля, характер. И то и другое у них в избытке. Третье поколение с "эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений" приходит на все готовое, но только для того чтобы все рано или поздно разбазарить и в лучшем случае "красиво упасть", что у римлян, кстати, не получилось. У тех кто недостаточно хорошо понимает такую схему возникает неизбежная ошибка: достоинства обнаруживаемые у римлян неизбежно приписываются как раз имперской эпохе, хотя в ней ни одно сильное качество государства не стало еще сильнее. Просто тот период — явно видимый, в отличии от царского или раннего республиканского. Даже Шпенглер восхищающийся культом Цезаря, признает что Рим никогда уже не был столь силен как в 146 году до н. э., т. е. во времена когда никаким Цезарем еще и не пахло.