Георгий Зурабович, выслушав Киру, тут же заявил, потирая руки:

— Ну вот, моя работа выполнена! Передайте вашей старшей подруге, что она может принести мне полную плату за воскрешение.

— За воскрешение?! — закричала Кира. — За какое такое воскрешение? Кутька жил все это время с зайцами и знать не знал, что его хозяйка в это время себе нового щенка подбирает! А если бы я купила другого щенка и привыкла к нему, представляете, какое это было бы несчастье?

— Ну нет, такого быть не могло: я ведь именно вашего щенка воскресил — вот этого.

— Да? Так он, по-вашему, все это время на том свете был?

— Естественно, он пребывал на нижнем уровне астрала.

— А кто ж его там, в астрале, кормил, что он так вырос и растолстел?

— Действительно, интересный случай! Надо будет на этом материале написать новую главу для моей научной работы.

— А это что?! — Кира сняла с Кутьки замызганный красный ошейник и затрясла им перед носом нахального мага. — Это Кутькин ошейник, который был на нем, когда он пропал! Ошейник вы тоже воскресили?

— Ошейник… Ну, телепортация пропавших вещей на новое место, это уже не так сложно, как воскрешение.

Кира от такой наглости просто задохнулась.

— Да вас!.. Да вас надо судить и в тюрьму посадить, как этого Грабового, который бесланских детей воскрешал! Теперь-то мне понятно, как этот ваш Грабовой действовал! Такой же проходимец, как и вы. Ну вот что! Если вы немедленно не вернете мне деньги, которые вам уплатила Жанна, я… я не знаю, что с вами сделаю! Я в газету пойду! На телевиденье!

— Да? — заинтересовался Гога Магилиани. — И вы расскажете телевизионщикам и газетчикам, как обратились ко мне за помощью, как я велел вам искать щенка и как вы его нашли, живого и невредимого? Идите и рассказывайте! А я потом дам к сказанному вами свой собственный комментарий, и это будет для меня отличной рекламой! Идите, девушка, идите!

Кира, глядя в безмятежное и бессовестное лицо жулика-экстрасенса, поняла, что так оно и будет. И тут ее вдруг осенило!

— Нет, я по-другому сделаю, — сказала она спокойно. — Я прямо отсюда сейчас поднимусь к Лике Казимировне и все ей расскажу про вас и про Кутьку. Посмотрим, какую она вам тогда квартирку в наследство оставит!

А вот на эти ее слова Георгий Зурабович уже ничего не ответил, а молча выдвинул ящик письменного стола, вынул оттуда сто долларов, сунул бумажку Кире и сказал:

— Убирайтесь вон вместе со своим паршивым щенком! Вы ничего не понимаете в духовной жизни, вы глухи к голосу вечности!

— С вечностью я разговаривать, может, и не умею, — спокойно сказала Кира, пряча деньги в сумочку. — Зато с жуликами, выходит, научилась!

Она вышла из логовища мага и поглядела наверх, раздумывая, а не подняться ли ей к Лике Казимировне и просветить ее насчет фальшивых воскрешений? Она понимала, что должна это сделать, но вот как-то… не делалось!

Если бы у Киры был свой Ангел Хранитель, он бы, конечно, посоветовал ей ни за что не скрывать правды, а немедленно подняться к Лике Казимировне и все как есть ей рассказать. Ну, а потом погоревать с нею вместе о прошлых Титаниках и порадоваться, что хоть один-то Титаник у нее остался… Но вот Ангела Хранителя у Киры не было!

Зато рядом с нею стоял мрачный и зловещий бес Могила, похожий на черного медведя с лосиной головой — такие у него были страшенные ветвистые рога. Этот бес стоял, раздвинув лапы, загораживал Кире проход наверх и рычал:

— Не смей никуда ходить! Не смей вредить моему колдуну, глупая девица!

Кира постояла, подумала и все-таки нерешительно шагнула на первую ступеньку.

И правильно сделала! Дело в том, что ни бесу Могиле, ни магу Магилиани наверх ходу не было: три старушки-подружки, живущие на втором этаже, эту лестницу только недавно, на Крещенье, всю освятили святой водой.

Кира благополучно поднялась на второй этаж. Но позвонила она не в квартиру Титаника и его хозяйки, а в соседнюю. Она угадала — открыла ей Варвара Симеоновна. Увидев счастливую Киру с грязнущим щенком на руках, она, умница, сразу все поняла и спросила добрым басом:

— Ну что, нашелся твой щенок без всякого воскрешения? Заходи и рассказывай!

О чем Кира разговаривала с Варварой Симеоновной и что они обе потом рассказали Лике Казимировне, а также чем все это кончилось для прохиндея Гоги Магилиани, мы здесь рассказывать не станем, потому что это уже совсем другая история, про трех старушек-подружек, а вовсе не эта — про Юлианн и их друзей.

Леса вокруг стен будущей часовни возвели быстро и прочно. Еще бы не прочно, когда этим занимался сам Павел Иванович Орлов!

Александра обратилась к нему за помощью, когда убедилась, что первая секция лесов, построенная самими ребятами, опасно раскачивается и вообще выглядит неубедительно.

— Павел Иванович, вы должны нам помочь! — решительно заявила она своему другу. — Ребята наши, конечно, соблюдают дисциплину… по мере моих сил, но это все-таки подростки! Они обязательно начнут бегать по лесам и заниматься на них гимнастикой… В общем, я не позволю им и близко подходить к лесам, если вы там все не проверите! Помогите, Павел Иванович!

— Ладно, попробую помочь, — после недолгого раздумья согласился Павел Иванович.

Однажды он «случайно забрел» к сараю.

— А чем это вы тут занимаетесь, дорогие мазайцы? — спросил он, неожиданно выйдя из кустов. — Возводите новый зайчатник?

Ребята растерялись.

— Ну, так что же тут за строительство? Чего молчите? А, понимаю — это какая-то тайна. Может, посвятите меня в нее, окажете мне доверие? А я в свою очередь пообещаю вашу тайну сохранить.

— Ну, если вы дадите нам честное слово… — начала будто бы в раздумье Александра. — Как, ребята, доверим Павлу Ивановичу нашу тайну?

— Подумать надо, — заявил Юрик среди всеобщего растерянного молчания.

— Да что тут думать-то! — воскликнула Юлька. — Доверим, дядя Павел! Но только с одним условием! — Она хитро на него поглядела, и ребята поняли: что-то она уже успела придумать.

— Условие — никому ее не выдавать?

— Нет, круче! Если мы вам доверим проект нашей стройки, то вы обещаете нам помочь довести ее до конца?

— Гм… Если вы строите новый зайчатник…

— Да вовсе не зайчатник, дядя Павел, а гораздо лучше! — сказала Аннушка, доверчиво ему улыбаясь.

— И вообще, мы уже больше не мазайцы, — важно заявил Юрик.

— А кто же вы теперь такие? И тут вперед вышла Гуля.

— Круче, дядя Павел, намного круче! Мы теперь типа храмостроители! Мы строим часовню!

Ребята сначала ахнули, а потом заулыбались и окружили Павла Ивановича веселой толпой. Им уже понравился новый поворот событий: они моментально сообразили, что иметь в своей строительной бригаде такого силача, как Павел Иванович, да еще с собственным джипом — это может оказаться очень и очень полезным!

Павел Иванович, выслушав рассказ о будущей часовне, дело это одобрил и тут же торжественно пообещал обо всем молчать. По предложению Юрика, его сразу же назначили главным прорабом стройки.

Первым делом новый прораб обошел леса, что-то подергал, где-то пнул ногой — и леса благополучно развалились на составные части.

— Никуда ваша работа не годится, — объявил он. — Будем леса строить заново и как следует. Чтобы они не то что под вами, а и подо мной не проваливались.

И через три дня леса возвели заново.

С этого дня Павел Иванович каждый день хоть на часок, но приезжал на стройку на своем джипе и проверял всю сделанную за день работу — к большому облегчению Александры. Он же пригласил двух рабочих, чтобы они сняли решетку с окна, державшуюся на честном слове. Рабочие вынули раму с пыльными стеклами, сняли решетку, очистили ее, покрасили, а затем снова укрепили в проеме окна. Павел Иванович сам заплатил им из своего кармана.

— Новую раму пока заказывать не будем, — сказал он ребятам. — Когда достроим часовню, то поглядим, что там у нас будет с финансами и, может быть, закажем окно-витраж: на одной половине фигура святой Анны Кашинской, а на другой — Юлия Карфагенская.