Шевеление. Удивление. Недоверие. Всё приходится разжёвывать. Туповаты господа феодалы…

– Лошадей и повозки возьмём у тех, кто погиб. Заберём у врага. То же с провиантом. Лекарей можно найти в городе.

– Врагов?! – вякнул самый глупый, наверное.

Усмехаюсь:

– Сьере, всё делается просто. Про заложников все знают? За каждого умершего нашего будет вешаться член семьи лечащего. Естественно, после того, как рёсский лекарь даст заключение о смерти.

Опять тишина.

– Ха! – не выдерживает кто-то, кажется дель Кесто, то ли барон, то ли баронет. – Заставить их следить друг за другом? Это будет весело!

Люди оживляются. Я продолжаю:

– Такие оставшиеся будут санитарами. Помогать лекарям, заботиться о продовольствии, для всех опять же. Заниматься обустройством общего лагеря.

Снова гул, но тут герцог вскидывает руку, и всё прекращается.

– Вы хотите объединить все войска Фиори?!

Гробовая тишина. Отрицательно качаю головой:

– Сейчас – нет. Слишком рано. И мало кто согласится на это. Ведь так, сьере?

Одобрительный гул, кивки.

Чуть заметно усмехаюсь краешком губ:

– Хотя, думаю, через тройку-четвёрку таких битв мы придём к этому. Общий обоз. Общая армия. Общее командование. Иначе нас положат поодиночке, сьере. Но сейчас рано. Слишком рано. И поэтому предлагаю сейчас сформировать из солдат, оставшихся без своих лордов, общий обоз и лечебницу. Чтобы каждый из раненых, независимо от того, кто его сеньор, мог бы обратиться туда за помощью и во время сражения знал, что если его ранят, то не бросят умирать и не добьют, а помогут и вылечат.

Все молчат. Потом дель Суори бормочет:

– Это неслыханно. Никогда ещё лорды не объединялись…

– Поэтому никто не возвращался из Рёко. Смотрите, господа. – Я подхожу к стене, где висит колчан со стрелами. Вынимаю одну. Тресь! Древко легко ломается в моих пальцах. – Видите, сьере? А теперь – вот. – Достаю пучок, штук двадцать. Связываю их шнурком, подаю первому, самому здоровому на вид и прошу: – Сломайте, сьере…

Тот пыхтит, багровеет от натуги, но ему удаётся лишь чуть согнуть их. Сдавшись, передаёт следующему. Очередная попытка – бесполезно. Классический, набитый до оскомины пример… Когда очередной из лордов вместо попытки сломать обречённо машет рукой, поясняю:

– Если мы будем держаться вместе, никто нас не победит. Вы сами видели сегодня. А поодиночке – мы как одна стрела, которую сломает даже ребёнок. У каждого из вас, сьере, есть собственные воины. Свои отряды. Но опять же, каждый из них силён в чём-то одном. Вы, сьере герцог, – наша конница. Моя, при случае, тоже. У кого-то отличные пешцы. У другого – сильные мечники. Кто-то командует великолепными лучниками. У четвёртого – копейщики, равных которым нет ни в одной стране нашего мира… – Краем глаза замечаю, что народ начинает приободряться и даже приосанивается. Всё верно. Немного лести, которую каждый примет на свой счёт, не помешает. – Поэтому предлагаю: кроме общего обоза каждому из нас сообщить сьере дель Сауру, который, безусловно, будет главнокомандующим нашими воинами, где лучше всего использовать ваш отряд… – Чуть склоняю перед ним голову, Урм на мгновение прикрывает глаза в ответ. – И во время следующей битвы сформировать построение сообразно сильным сторонам Фиори. Как вы на это смотрите?

Шатёр взрывается скороговоркой голосов, которую перекрывает бас герцога:

– Тихо! По одному! Но сама мысль мне нравится!

Голоса лордов затихают, потом кто-то спрашивает:

– Но мы же здесь не все. Есть ещё куча мелких владетелей с десятком-другим воинов. Их что, тоже к нам? Я против! Зачем мне те, кто не станет подчиняться приказам, считая, что это ниже его достоинства?

Я поднимаю руку:

– Умные придут к нам сами. И станут делать то, что им прикажут. А глупцы… Есть такое понятие «естественный отбор». Так вот, дураки всегда умирают первыми.

Одобрительный ропот, а я поворачиваюсь к герцогу:

– Сьере дель Саур, до следующей битвы пройдёт не меньше недели. Так что время подумать есть у всех нас. Но насчёт обоза надо думать уже сейчас. Мои люди захватили двенадцать тушурских лошадей. Мне они не нужны, и я готов их отдать в обоз и взять на котловое довольствие двадцать человек.

Снова одобрительный гул. Поднимается ещё один аристократ, с тоскливым лицом, до этого тихо сидевший в углу:

– Я могу выделить пять телег. Всё равно коней придётся забить – столько транспорта мне теперь не нужно…

Воцаряется тишина.

– А если вы возьмёте тех, кто остался без лордов?

Он задумывается, потом решительно машет рукой:

– Слово сказано. Пять телег. И заберу к себе сорок человек. У меня им найдётся место!

…Возвращаюсь обратно довольный. Первый шаг к нашему спасению сделан. Навстречу мне выходит караульный:

– Сьере граф?

– Всё в порядке. Объяви тем, кто сейчас ждёт за возами, что завтра их пристроят. Пусть не волнуются…

Солдат кивает и исчезает во тьме. Спустя пару минут я слышу радостные крики и довольно улыбаюсь. Скоро Рёко получит по зубам и по мозгам…

Мы, двадцать два крупнейших командира из Фиори, под началом которых почти половина нашей армии, снова сидим в шатре герцога. После битвы прошло два дня, но уже есть кое-какие подвижки к тому, что я предложил, а именно – к объединению наших отрядов в одну армию. Конечно, на меня косились. Особенно когда я утром вышел из своего расположения в обычной одежде, и народ, просидевший всю ночь у костров в ожидании решения своей судьбы, поднялся мне навстречу и склонил головы. На лицах всех – ожидание, надежда… И какая радость появилась, когда я объявил им решение Совета!

Быстро распределили, кого куда. Я вывел лошадей, тот барон, который обещал повозки, сдержал слово, словом, пристроили всех. И остальные солдаты как-то повеселели. Наверняка думали, что их бросят на произвол судьбы, случись что с лордом, но нет. Мы показали людям, что позаботимся обо всех. И о своих, и о чужих. А потом отправили полсотни человек в город, где развлекались имперцы… Да уж… И непонятно теперь, за что воюем. Убитые горожане, изнасилованные женщины, искалеченные дети, которым обрубили кисти рук… В общем, показали себя рёсцы целиком. Всю свою натуру.

Но, как ни цинично это звучит, опять получилось нам на руку. Нашли солдаты лекарей. Целых двух. Отбили, можно сказать, у идиотов, которые хотели их уже повесить. И семьи лекарские прихватили. Один – дед лет шестидесяти. Но опытный. Положили у него рёсцы всех, только внучка уцелела. Годков четырёх. Забилась под поленницу, там и сидела, когда дедушку привели обратно, чтобы собрал остатки лекарств да имущества. Не выдержала, вылезла. А матушка её, дочка старикова, так и пропала. И отца девчонки, зятя старикова, нашли. Его на кол посадили. Неподалёку от дома.

Второй доктор оказался помоложе, смог навстречу нам выползти. Ему под тридцать. Недавно женился. Но рёсцы его молодую супругу решили оприходовать. Поскольку же врач сильно возражал против этого, отделали мужчину на совесть. Даже ногу сломали. Каким чудом тот из окна вывалился под ноги нашим посланцам, неизвестно. Но супругу его отбили и рёсцам наваляли от всей души. В Фиори всё же к женщинам куда лучше относятся, чем в Рёко. По крайней мере, даже на войне насилуют редко. Ну если только очень красивая попадётся или проштрафится сильно…

Медики, получив предложение стать армейскими докторами, приуныли. Особенно когда им объявили условия. Но потом согласились. Деваться-то некуда. У одного, кроме внучки, никого не осталось. И от города тоже ничего. У второго – жена-красавица. Не станет работать на нас, так ещё по кругу пустят… Словом, дали клятву. Сразу принялись за дело. Жалко, что всего два лекаря пока. Но помаленьку работают. Сразу провели сортировку раненых, велели наготовить повязок. Заставили их кипятить. А что – стерилизация. Значит, точно доктора, а не самозванцы, и опытные, раз о микробах знают.