Надо сказать, что все то время, пока ехал по территории Зулуленда, я не уставал удивляться. Меня не покидало ощущение, будто я нахожусь где-нибудь в Индии или на Тринидаде. На пути моем встречалось множество маленьких городков и деревень, заселенных в основном индусами и их многочисленными семействами. В местах, которые прежде традиционно считались белыми городами, я на каждом шагу видел индуистские храмы и мечети. Я и раньше слышал, что индийские торговцы и спекулянты широко распространились по всему восточному побережью Африки, но мне кажется, что в Натале этот процесс близок к кульминации. Во всяком случае индусское население уже достигло здесь рекордной цифры в двести тысяч человек. Эти люди, некогда стоявшие на низшей ступени иерархической лестницы у себя на родине, здесь превратились в преуспевающих торговцев, и многие, по слухам, сколотили весьма приличные состояния. Вы спросите, каким образом индусам удалось захватить главенствующие позиции в торговле. И я отвечу: тому есть как минимум три причины. Во-первых, они торгуют по более низким ценам, чем их южноафриканские конкуренты. Во-вторых, индусы довольствуются гораздо более низким уровнем жизни. И, наконец, даже разбогатев, они не желают уезжать, а продолжают жить рядом с коренными натальцами. Эти три фактора и составляют суть так называемой «индийской проблемы», которая в настоящий момент волнует государственные умы Союза.
Предки этих людей появились в Южной Африке в середине девятнадцатого столетия. В 1860 году была ввезена первая партия индусов — для работы на сахарных, чайных и прочих плантациях Наталя. И процесс этот продолжался до 1911 года. По окончании трудового контракта многие из индусов не пожелали возвращаться домой, и им позволили остаться в стране в качестве огородников, развозчиков товаров и домашней прислуги. Вся эта армия — вкупе с прибывавшими из Индии торговцами — непрерывно росла и множилась, пока не достигла нынешних внушительных размеров. И насколько мне известно, тенденция сохраняется и в наши дни.
Я продолжал путешествовать по сахарной стране и в конце концов приехал в городок с названием Стрейнджер, что в переводе означает «странник». Имя это становится понятным, если вспомнить, что в прошлом городок служил перевалочным пунктом для многочисленных торговцев и добытчиков слоновой кости на пути из Зулуленда обратно в Колонию. Здесь в маленьком садике, разбитом прямо у обочины дороги, я увидел памятник великому Чаке — Черному Наполеону, как его называют зулусы.
Создание зулусского военного государства, несомненно, является величайшим событием в истории Южной Африке, и будет нелишним вспомнить, как это происходило. Если верить легенде, в конце восемнадцатого столетия жил зулусский вождь по имени Дингисвайо. В силу различных обстоятельств ему пришлось отправиться в изгнание. Несколько лет Дингисвайо скитался по Южной Африке, пока не попал наконец в Капскую колонию. И якобы на него огромное впечатление произвели европейские солдаты, марширующие в мундирах на плацу.
Далее в зулусской традиции говорится, что в один прекрасный день Дингисвайо вернулся к своему народу — верхом на коне и с ружьем в руках! Событие само по себе достаточно значимое, ведь до того момента местные жители не видели ни лошадей, ни огнестрельного оружия. Но еще более интересным является тот факт, что — опять-таки согласно легенде — вождь появился не один, а в сопровождении некоего белого человека. Личность этого человека и поныне остается одной из самых интригующей тайн Африки. Кто таков был этот белый пришелец, сыгравший немаловажную роль в становлении зулусской державы? И что с ним сталось впоследствии? Боюсь, этого мы так никогда и не узнаем.
Тем временем Дингисвайо, восстановившийся в правах вождя, взялся преобразовывать свое племя на военизированный манер. Он ввел обязательную воинскую повинность и усилил дисциплину в армии. Теперь, в соответствии с европейскими стандартами, все воины подразделялись на батальоны и подвергались многочасовой муштре. Результаты военной реформы не замедлили сказаться — в стычках с соседними племенами Дингисвайо одерживал одну победу за другой. Казалось, все складывалось как нельзя лучше, но в какой-то момент Дингисвайо сильно не повезло: в ходе одной из своих военных экспедиций он попал в руки врагов и был казнен. Случилось это примерно в 1818 году. На смену Дингисвайо пришел Великий и Ужасный Чака.
Человек этот был прирожденным воином и тираном. Порядки в его племени напоминали те, что царили в Древней Спарте. Каждый мальчик становился воином, и ни одному мужчине не разрешалось жениться, пока он не омоет свое копье в крови врага. Полки, насчитывавшие до двух тысяч человек, подразделялись на роты, каждая из которых имела особое имя и собственные знаки отличия. Одни были одеты в шкуры выдры или леопарда, другие носили плюмажи из перьев райского журавля или бархатного ткачика. Их обтянутые коровьими шкурами щиты окрашивались в определенные цвета — красные, синие или же с каким-нибудь рисунком. Наиболее отличившимся подразделениям присваивалось звание королевских полков. Из них формировалась «преторианская гвардия».
Весь Зулуленд покрылся сетью военных краалей, каждый из которых служил опорной базой для одного из полков. В лагерях царила жесточайшая дисциплина, с помощью которой боевой дух армии поддерживался на должном уровне. После каждого сражения Чака проводил, так сказать, «разбор полетов», и обвиненных в трусости предавал немедленной казни. Известно, что как-то раз смерти был предан целый батальон, не сумевший показать себя в бою. Каждый из воинов приставил себе копье под мышку и самостоятельно пронзил свое сердце.
Одно из первых нововведений Чаки касалось военного снаряжения армии. Он ограничил использование традиционных ассегаев и сделал ставку на короткоствольные копья. Чака ввел новый тактический прием, который сам называл «буйволом», а в современной европейской науке он именуется двойным охватом или захватом в клещи. Передовая линия зулусской армии обычно выдвигалась в форме полумесяца (что соответствовало «рогам буйвола») и стремилась обойти противника с флангов. Когда «рога» практически смыкались, в бой бросался центр, «тело буйвола». Но существовал еще и резервный отряд («чрево буйвола»), который обязательно укрывался подальше от места сражения, чтобы неприятель не мог ни видеть его, ни знать о его местонахождении.
Упомянутый стрейнджерский мемориал стоит на том месте, где некогда располагался главный военный крааль Чаки под названием Дукуза (то есть Лабиринт). В разное время здесь побывали с визитами Фэйрвелл с Кингом, а также Финн и Айзекс. Их воспоминания позволяют составить картину этого грандиозного военного лагеря, где зулусский король проживал в окружении многочисленных наложниц и под охраной проверенных янычар.
Тысячи хижин, выстроенных в строгом военном порядке, служили казармами для королевских полков. Все вместе они образовывали круг, охватывающий крааль Чаки. Зулусский тиран, подобно пчелиной матке, располагался в самом центре, откуда управлял лагерем. Он установил абсолютный контроль над жизнями подданных, и власть его была непререкаемой. Совершенной организации Великого Города мог бы позавидовать любой военный лагерь. По первому требованию вождя — участвовать ли в ритуальных танцах или смотрах скота, отправляться ли на войну — командиры подразделений практически мгновенно собирали своих воинов в полной боевой раскраске. Любое слово короля тут же подхватывалось тысячами придворных подхалимов. В окружении Чаки царило редкостное единодушие, и хотел бы я взглянуть на смельчака, который отважился бы возражать Великому и Ужасному! Конечно, Чака понимал цену такому послушанию, но он сознательно культивировал репутацию бесчеловечного правителя. Власть его строилась на терроре, и в этом Чака схож со многими другими тиранами древности и современности.
По свидетельству Финна, когда он впервые увидел Чаку, тот сидел в высоком тюрбане из леопардовой шкуры, из которого поднимались двухфутовые перья журавля; в ушах болтались кубики сушеного сахарного тростника; плечи и бедра покрывали накидки из скрученных обезьяньих шкур, а запястья, локти и щиколотки опоясывали браслеты из белых бычьих хвостов. Король был шести футов роста, хорошо сложен и мускулист.
