Блумфонтейн в этом отношении не исключение. В городе имеется прекрасный бассейн с подсветкой. Если смотреть на него в ночное время с вершины Военного холма, он напоминает огромный изумруд овальной формы. Однако предметом гордости всех блумфонтейнцев является другой бассейн, расположенный в нескольких милях от города, все в том же Мазелспоорте. Здесь протекает река с прелестным названием Моддер (то есть Грязевая). Ее воды тщательно фильтруются и затем — белые, искрящиеся — подаются в сооружение, которое представляет собой наверняка самый длинный бассейн в мире. Я в жизни не видал бассейна такой длины, даже в кино! Декабрьскими днями, когда все Свободное государство изнывает от жары и даже ветерок не приносит облегчения (ибо кажется, будто дует он из открытого горнила раскаленной печи), счастливые блумфонтейнцы отправляются с семьями в Мазелспоорт. Здесь они могут поплавать, покататься на лодочках по реке или просто посидеть в тени деревьев. После такого отдыха на природе чувствуешь себя обновленным. Немудрено, что жители столицы гордятся мазелспоортским бассейном не меньше, чем гранадские мавры гордились своей Альгамброй.
Я провел незабываемый день и вечер в Мазелспоорте, отдыхая в компании двух очаровательных семейств из Блумфонтейна. После того как дети вволю набегались, накупались и наконец-то успокоились, мы расположились под деревьями, чтобы предаться двум самым приятным занятиям на свете — наблюдать за появлением первых звезд на небе и вкушать изысканные холодные закуски, в приготовлении которых южноафриканские женщины непревзойденные мастерицы.
Королевский парк в Блумфонтейне вполне оправдывает свое название. На мой взгляд, это один из прекраснейших парков в мире (а я повидал их немало на своем веку). Полагаю, не один садовник после посещения Королевского парка загорелся желанием выращивать цветы и кустарники на южноафриканской почве. Это само по себе увлекательное занятие — проектировать собственный сад, с линейкой в руках составлять планы на миллиметровой бумаге, часами изучать каталоги декоративных растений. Но главная прелесть заключается в том, что здесь, в Южной Африке, гарантирован прекрасный результат! Если вы когда-либо пытались вырастить в английском саду шелковичное дерево, вам наверняка знакомо горькое чувство разочарования при виде краха всех ваших героических усилий. И тогда завидная участь южноафриканских садоводов — с неправдоподобно коротким сроком вызревания любой культуры, с роскошнейшими живыми изгородями, которые вырастают всего-то за пару лет — наполнит сердца жгучей завистью. Воистину быть садовником в Южной Африке — чистое блаженство (конечно, при условии достаточного обеспечения водой).
Краса и гордость блумфонтейнского зоопарка — животное под названием лигр. Оно представляет собой помесь льва и тигра. Подобными гибридами может похвастать лишь один другой зоопарк в мире — нью-йоркский. Только там они называются тиглонами или тигрольвами. Внешне лигр выглядит как лев с тигриной окраской. Я рассматривал этих животных, как порой мы наблюдаем за детьми ближайших друзей — в тщетной надежде обнаружить те или иные дорогие черточки, которые восхищают нас в их родителях.
В городе множество прекрасных школ и колледжей, а также один из лучших музеев во всем Союзе. И все они заслуживают внимания. Однако есть одно учреждение, которое я бы посоветовал посетить всем англичанам в обязательном порядке. Я имею в виду музей англо-бурской войны, который бережно (возможно, даже слишком бережно) сохраняет реликвии прискорбного противостояния. И который требует от нас, англичан, особого внимания и понимания. Как известно, англо-бурская война протекала в два этапа. Первый, более короткий, имел место еще до открытия трансваальского золота. А вслед за тем последовала другая трехлетняя война.
Первая англо-бурская война началась в 1880-м — через три года после того, как Британия аннексировала Трансвааль, на тот момент погрязший в финансовых и национальных проблемах. Пожалуй, самым знаменитым событием этой войны является битва при Маджуба-Хилл, где бурам удалось захватить врасплох и наголову разбить английские войска. После заключения мира Трансвааль снова был восстановлен в правах самостоятельного государства, на сей раз под названием Южно-Африканской республики. Несколько лет спустя на реке Витватерсранд (или просто Ранд) обнаружили золото, и событие это имело по меньшей мере два важных последствия. Во-первых, оно привело к быстрому обогащению прежде нищего Трансвааля. А во-вторых, в республику хлынул поток искателей легкой наживы, и большая часть этих людей была британцами.
Конечно же, золотоискатели в первую очередь стремились к личной выгоде. Но, как ни крути, они исправно платили налоги и в немалой степени способствовали обогащению Южно-Африканской республики. В качестве награды за свои труды они желали получить — не много не мало — гражданские права в этом государстве. Однако президент Крюгер, будучи консервативным политиком и противником всяческих перемен, решительно отверг требования уитлендеров.Тогда Сесил Родс (на тот момент премьер Капской колонии) и некоторые другие влиятельные лица решили организовать вооруженный рейд на территорию Трансвааля. Руководство операцией поручили доктору Джеймсону, который блистательно провалил дело. Он сам и его пятьсот бойцов попали в плен к бурам и были брошены в тюрьму. Событие это получило широкую огласку и способствовало дальнейшему нарастанию напряженности в англо-бурских отношениях. По сути, в ту пору разворачивалась борьба между новым, современным миром, который представляли Родс, Милнер и Джозеф Чемберлен, и миром старым, за который стоял президент Крюгер. Когда противостояние достигло критической точки, разразилась война. Трагическая история этой борьбы описана во многих авторитетных источниках, а посему не вижу смысла пересказывать ее в подробностях. Коснусь лишь нескольких принципиально важных моментов.
Прежде всего необходимо сказать о британских методах ведения войны — тех самых, которые и поныне служат главными козырями для антибританских политиков Союза. Печальными нововведениями англичан стали тактика «выжженной земли» (когда на большой территории действительно сжигались фермы буров, поля и краали), а также последующее насильственное перемещение бурских женщин и детей в концентрационные лагеря. Лагеря были плохо организованы, люди содержались там в ужасных условиях. Двадцать шесть тысяч погибших от кори, дизентерии и прочих болезней — таковы ужасающие результаты этой акции.
Какова была реакция англичан в условиях постоянно разжигаемой военной истерии — тема отдельного разговора. Но по крайней мере один голос раздался в осуждение бесчеловечных методов британской армии. И голос этот принадлежал мужественной английской женщине по имени Эмили Хобхаус. Она приехала в Южную Африку, работала в концентрационных лагерях и воочию видела творившиеся в них зверства. Вернувшись домой, она предала огласке свои критические замечания в палате общин и в прогрессивной прессе. Эмили Хобхаус, малоизвестная в родной стране, снискала себе звание подлинной героини в Южной Африке. Она умерла в 1926 году, и прах ее после смерти был захоронен в одном из самых священных мест Союза — под огромным обелиском возле Блумфонтейна, рядом с прахом президента Стейна и генерала Де Вета. Фельдмаршал Смэтс посвятил этой женщине речь, наверное, самую прочувствованную за всю свою карьеру.
«Будучи малой нацией, жестоко пострадавшей от рук истории, — сказал он, — мы склонны превозносить патриотизм превыше всех добродетелей. Так давайте же помянем имя Эмили Хобхаус! Эта женщина была англичанкой до мозга костей и гордилась своим народом и его великой исторической миссией. Однако этим ее патриотизм не исчерпывался. Увидев, что родная страна увязла в политике и замарала свои руки деяниями, шедшими вразрез с ее моральными принципами, Эмили Хобхаус не сказала: “Что поделать, это моя страна”. Нет, повинуясь движению души, она встала на нашу сторону и выступила против собственного народа. Тем самым она оказала неоценимую услугу не только нам, но и родной Англии, а по большому счету, и всему человечеству…
