Снова разгораются все те же споры. Наконец, два человека, измучив меня расспросами и убедившись в моей непоколебимости, говорят мне:

– Плыви! Ты к этому готов.

Эти двое – доктор Фюрнестэн и горный инженер Пьер Элиссаг. Все мои новые друзья собрались вокруг нас, встревоженные, озабоченные, но молчаливые. Никто не пытается меня отговаривать. Лишь три человека решают меня удержать и вступают в заговор: это президент яхт-клуба, капитан спасательного судна и владелец катера, который должен отбуксировать «Еретика» в открытый океан.

Я сидел один в гостиной яхт-клуба, когда до меня донеслись слова двух журналистов:

– Нам здесь делать нечего – он никуда не поплывет.

– То есть как это? – удивляюсь я. – Наоборот! Я только жду, чтобы туман рассеялся и подошел буксир.

– Вам не дадут буксира.

Оказалось, что президент яхт-клуба предупредил всех: если какое-нибудь судно согласится меня отбуксировать, оно должно будет спустить флаг клуба, что равносильно исключению. Тогда я отправляюсь к президенту и говорю ему:

– Прошу меня извинить, но я все-таки пойду поищу буксир, потому что отплытие состоится. Теперь вам беспокоиться нечего: если я даже утону, вы всегда сумеете доказать, что были против моего плавания.

Затем я оставляю на сохранение все ценные и хрупкие вещи и, сдерживая ярость, отправляюсь на поиски какой-нибудь посудины, которая могла бы меня вывести из порта. На рейде стоят две яхты. Одна из них «Маэва». Ее хозяин Жан-Мишель Крольбуа соглашается мне помочь. Тогда я обращаюсь к журналистам, которые подоспели на своей лодке:

– Пожалуйста, захватите с берега мои карты!

Они соглашаются, и скоро чемпионка по плаванию Жизель Валлери привозит мне карты. Позднее газеты писали про этот эпизод так: «Совершенно ясно, что мы имеем дело с мистификатором. Он, видите ли, едва не забыл свои карты!»

Мы медленно выплываем из порта Касабланки. Множество катеров провожает меня. Я прощаюсь с друзьями, и мы входим в густой туман.

С этого момента я начинаю вести дневник своего одинокого плавания.

Воскресенье 24 августа. Буксир оставил меня на рейде Эль Ханка. Море спокойно. Туман. Мой желудок полон и даже многочисленные тунцы, играющие вокруг лодки, не напоминают мне о еде – я не испытываю чувство голода. К ночи ветер спадает, а туман сгущается. Из темноты равнодушно с правильными промежутками мне подмигивает глаз маяка Эль Ханка.

Понедельник 25 августа. Утро. Я все на том же месте. Поднимается попутный северо-северо-восточный ветер, но меня по-прежнему окружает туман. И еще какой! Расстояние до берега определить невозможно.

14 часов. Прямо на юге видна земля. Но что это за место? Не знаю.

18 часов. Думаю, что это все-таки Аземмур. Если я не ошибся – превосходно! Рыба ловится в таком изобилии, что я уже не знаю, что с ней делать. Мне надо проплыть еще миль пятнадцать, и тогда я увижу огни маяка Сиди-Бу-Афи. Они должны показаться к юго-западу от меня.

21 час. А вот и маяк! Блестяще!

Вторник 26 августа. Утро. Я на траверзе Мазагана. Погода тихая и ясная. Для меня это большая удача: я смогу обогнуть мыс Ханк с севера. Если бы меня не сносило, мне пришлось бы взять курс на мыс под углом в 240° по компасу и так идти целую неделю. Не знаю, хватило ли бы меня на это.

Все больше осваиваюсь с моим секстантом. Прокладываю курс на карте. Сегодня к вечеру должен показаться маяк на мысу Кантен. После этого я уже не увижу земли до самых Канарских островов.

Вечер. Кажется, что берег приближается ко мне, хотя я должен плыть параллельно линии побережья. Наступает ночь, а огней мыса Кантен все еще нет. Значит, я еще далеко от него, так как свет маяка на мысу виден за тридцать миль.

В сумерках клев поистине сказочный! Вытащил две крупные рыбы: бониту и «брама-рай».

Час ночи. Маяк мыса Кантен к юго-юго-западу от меня. Просто чудесно!

Среда 27 августа. Берег как на ладони. Видимость потрясающая. По описаниям берегов в «Морском справочнике»[40] я узнаю каждый изгиб. Вон виднеется мыс Сафи! Это значит, что я прохожу в среднем по шестьдесят миль в день, если отбросить воскресенье – день отплытия. Рыба ловится в изобилии.

Скоро земля скроется из виду, и я возьму курс на запад-юго-запад. Так мне придется идти 6 дней. Никаких признаков слабости пока нет.

Впереди меня подстерегает опасность, о которой мне говорил доктор Фюрнестэн: проход между мысом Джубии и островом Фуэртевентура. Я думаю, что лучше будет идти немного западнее.

Близ Могадора берег виден слишком отчетливо: кажется, что он совсем рядом. К счастью, «Морской справочник» утверждает, что здесь побережье видно с моря на очень большом расстоянии, и это меня успокаивает. Пользоваться секстантом становится труднее. Что касается определения долготы, то с этим у меня – гм, гм, – слабовато. Похоже, что меня относит к западу. Но вот приходит ночь, и ветер снова спадает. Все это отнюдь не облегчает мою задачу доплыть до намеченного места.

До сих пор меня охватывает дрожь, когда я перечитываю следующую запись в моем путевом дневнике:

Четверг 28 августа. Последний взгляд на чуть видный вдали Могадор, и вот уже все исчезло. Ветер слабый. По видимому, меня сносит к западу. Будем надеяться.

Три часа. Поднимается ветер с северо-северо-запада. Только бы меня не снесло на юг! Я бесконечно одинок. Кругом – ничего и никого. В морском деле я новичок, и даже не знаю, где я. Мне только кажется, что я знаю, где нахожусь. Если я проплыву мимо Канарских островов, меня увлечет в южную часть Атлантического океана по трагическому пути плота с фрегата «Медуза». Ветер превосходный. Лишь бы он не утих!

Пятница 29 августа. Ветер не утих. Наоборот, мне даже пришлось «взять риф», то есть уменьшить площадь моего паруса.

Девять часов утра. Мимо меня проходит крупный грузовой пароход. Он идет тем же курсом, только в обратном направлении, должно быть, с Канарских островов. Значит, я плыву правильно. Но остается еще нелегкая задача – благополучно пристать к берегу…

Суббота 30 августа. Господи! Какая страшная ночь! Я не сомкнул глаз и чувствую себя совершенно разбитым. Вчера около 16 часов налетел шквал и еще какой. Пришлось бросить плавучий якорь. Но я до сих пор себя спрашиваю: как выдержала моя хрупкая посудина подобную трепку и как выдержало мое сердце ярость океана? Настроение у меня подавленное: думаю, что дальше Канарских островов я уже не поплыву. Хорошо бы хоть немного поспать в эту ночь и лишь бы не проплыть между двух островов, не заметив ни того, ни другого!

Воскресенье 31 августа. За ночь я продвинулся на юг гораздо дальше, чем рассчитывал. В 15 часов мне удалось остановить португальское судно и уточнить свои координаты. Мне предлагали воду и еду, но я отказался: с этой точки зрения у меня действительно все благополучно. Каждый день я вылавливаю превосходных макрелей, и, черт возьми, я уже начал привыкать к сырой рыбе. Кроме того, вода Атлантического океана кажется мне просто восхитительной по сравнению с водой Средиземного моря: она гораздо менее соленая и прекрасно утоляет жажду. Но что если мне придется так жить в течение долгих недель? Я не поручусь, что дальше все пойдет так же хорошо.

Я иду правильным курсом и нахожусь сейчас в семидесяти милях к северо-северо-востоку от острова Алегранса. Еще 36 часов мне нужно быть начеку, а затем я войду во внутренние воды Канарского архипелага. Только бы мне не проскочить их насквозь. Не дай бог!

Каждый день ровно в 4 часа ко мне прилетают прелестные белые и черные птички, чтобы составить мне компанию.

Понедельник 1 сентября. Океан разошелся. Я провел одну из самых трудных ночей, начиная с отплытия из Монако, но зато утром был вознагражден за все полной мерой. Вечером, когда я укладывался спать, полагаясь на милость божью (по вечерам я намертво закрепляю руль и засыпаю), я сказал сам себе: «Если я шел правильным курсом, на рассвете я увижу слева по борту остров». И вот сегодня, проснувшись, я действительно увидел милях в двадцати к югу два острова с очаровательными названиями – Алегранса и Грасьоса.[41] Доброе предзнаменование! Теперь главное – благополучно пристать к берегу. Я преисполнен уверенности. Если я выиграл первый раз, выиграю и второй.