Хоть бы я мог дать весточку о себе! Но вокруг все пусто. Ни самолета, ни корабля! Ну и макулатура же эта “Raft Book”, какую чушь она преподносит о птицах. Если верить всему в ней написанному, можно действительно свихнуться.

15 часов. Не понимаю еще одной вещи! Мне бы сейчас следовало бороться против отклонения к югу, но даже тот несчастный ветерок, который иногда поднимается, и тот дует точнехонько с юга. В чем дело? Где же северо-восточный пассат? Он упрямо дует с юго-востока.

Сегодня 45-й день; ровно полтора месяца бедняжка Жинетта обо мне ничего не знает. Еще один потерянный день. К, счастью, таких абсолютно безоблачных дней все же немного, а то у меня, наверное, давно расплавились бы мозги. На горизонте собирается внушительная гроза.

Среда 3 декабря. Все надоело. Ветер, наконец, снова северо-восточный, но довольно слабый. Зато перед этим он некоторое время дул вообще с запада, это было уже совсем мило!

11 часов. Ветер вдруг поднялся и крепчает. Такого ни разу не было за последнюю неделю. Только бы он не утих.

15 часов. Запасы пресной воды значительно сократились. Хоть бы пошел дождь. Только не очень большой!

18 часов. Еще одна птица фрегат; за последнюю неделю я уже потерял им счет, а “Raft Book” говорит, что фрегат не встречается дальше 100 миль от берега. Будем надеяться, что это относится именно к данной птице, потому что если бы это касалось и других, то я давно бы уже был на суше. У меня ужасающее расстройство желудка, и пить я хочу как тысяча чертей. О! Сейчас бы выпить залпом литр холодного молока!

Четверг 4 декабря. На горизонте ничего нового; все еще ничего… У меня начинается истощение организма.

Сегодня ко мне залетела бабочка. Утром я видел пролетавшую паутинку. В конце концов, принимая все это во внимание, земля никак не может быть далеко. Но нет ни кораблей, ни самолетов.

Пятница 5 декабря. Земля может быть в нескольких десятках миль, а я не могу ее достичь – нет ветра. Я измучен и обессилен кровавым поносом настолько, что боюсь даже есть. Если так будет продолжаться, лодка, конечно, доплывет до берега, но доставит туда мой труп. Солнце печет, на небе ни облачка. Я больше ничего не понимаю и не знаю, где я нахожусь. Моя последняя просьба: если лодка привезет мой труп, пусть все-таки кто-нибудь надает от моего имени пощечин автору книги для потерпевших кораблекрушение. Она создана только для того, чтобы неудачник, имевший несчастье ее приобрести, потерял последнюю надежду на спасение. Например, в этой книге написано: «Значительное число птиц фрегатов свидетельствует о том, что земля находится примерно в 100 милях». Еще с неделю назад я их видел немало и с тех пор прошел миль триста. Следовательно, автор бесчестный человек, так как либо он пишет заведомую ложь, зная, что это ложь, либо пишет о том, чего сам не знает, и о чем бы ему лучше совсем не писать. Прошу отхлестать по щекам и тех, кто дает описание пассатов. Видно, сами они никогда здесь не плавали, разве что с мотором. Передайте им заодно, что в районе Антильских островов в ноябре – декабре два дня ветер, а десять дней полный штиль.

Задача: лодка движется со средней скоростью 100 метров в час. Сколько времени потребуется, чтобы пройти 150 км, отделяющие меня от земли, если таковая вообще существует?

Во всяком случае я раньше умру, сгорю на солнце, исстрадавшись от жары и голода. Все сговорилось против меня. С утра под ужасающим солнцем я буквально варюсь в собственном соку. Надо мною ни облачка, а в каких-нибудь 800 метрах небо покрыто густыми тучами. Просто поразительно, до какой степени нами овладевает на море мания преследования! Кажется, что все против нас и ничего не ладится. Мелкие облака едва двигаются, влекомые легким ветром; у меня такое впечатление, что они нарочно обходят солнце вместо того, чтобы пройти перед ним, загородив меня хоть на мгновение от этого горнила.

Нет больше сил! Если я и погибну, это случится только потому, что против меня ополчились и безветрие и беспощадное солнце. Вчера вокруг меня бушевал ливень, но на меня не упало ни одной капли. Это жестоко! Парус лениво полощется. Несомненно, это пассат. Что такое зона пассатов? Район, где практически никогда нет ветра. Подобное безветрие невозможно объяснить даже предположением, что меня занесло в «зону бурь», так как в это время года она передвигается на 5° северной широты, а если бы я находился на этой параллели, я бы уже был на суше. А тут еще этот кошмарный понос… Теперь, если будет буря, я ни за что не брошу плавучий якорь. Будь что будет! Что я наделал! И почему я не остановился тогда на Канарских островах?

Жан-Люк, если я умру, так и не доплыв до земли, издай пожалуйста, книгу с моими записями; пусть она напоминает обо мне Жинетте. Недаром я говорил: «Если моряки утверждают, что мне удастся переплыть океан, это плохая примета». Средиземное море, Касабланка, Канарские острова – все считали, что это невозможно, а я все плыл да плыл. А теперь я погибаю самым плачевным образом. Ах, как некоторые будут торжествовать!

Бесполезное полоскание паруса перед самым носом… Сегодня, пожалуй, самый отвратительный день за все плавание, уж лучше буря! Я бросил за борт световую шашку, мне хотелось проверить, сколько времени я буду ее видеть. Меня очень тревожит, что если до сих пор даже в совершенно безветренную погоду где-то вверху был ветер, то сегодня его уже нет нигде. Неужели так будет еще восемь дней? Вот уже 32 дня как я не видел ни одного корабля и 21 день – ни одного самолета. Я в полном отчаянии. Джек говорил: «Нас погубят ветры, бури, тайфуны!» А я погибаю из-за полного штиля. Если бы я мог сейчас послать сигнал SOS!

Увы! Какая насмешка! Ни одно облачко не закрывает солнца, а ведь их немало. Ничего не понимаю: в небе появились мелкие облака, которые несутся быстро и низко, а у меня ни дуновения. Так бывало редко даже в Средиземном море. Как я хотел бы сейчас принять ванну!

Суббота 6 декабря. С севера подул довольно крепкий ветер. Это лучше, чем ничего. Сегодня утром еще раз видел трех тропических белохвостов одновременно: «До берега 60–80 миль». В конце концов не может быть, чтобы автор книги для терпящих бедствие ошибался абсолютно во всем. Итак, завтра или послезавтра я, может быть, увижу землю. Тем не менее, я хочу выразить свою последнюю волю, потому что не уверен, доберусь ли до суши живым:

1. Я хочу, чтобы эти записки послужили основой для книги, все авторские права на которую завещаю моей жене Жинетте Бомбар. За справками об истории возникновения данного плавания прошу обратиться к… (несколько имен).

2. Распоряжения, относящиеся к жене и дочери.

3. Я считаю своим долгом заявить, что нельзя допускать, чтобы авторы книг для потерпевших кораблекрушение морально убивали тех, для кого предназначена их писанина. Перечисляемые ими признаки близости земли – сплошная ложь, губящая людей. За свою смерть я считаю также ответственными и тех, по чьей вине у меня нет радиопередатчика.

В заключение я хочу сказать: то, что я погиб, вовсе не лишает надежды всех потерпевших кораблекрушение. Моя теория верна и подтверждается пятидесятидневным опытом: на большее человеческих сил не хватает. И последнее, желательно, чтобы в программы по астрономии для лицеев и школ был включен также курс практического мореплавания.

Воскресенье 7 декабря. На горизонте все еще ничего не появилось. Но я не думаю, что до берега очень далеко. (Пошел более четкий почерк). Я должен добраться! Хотя бы ради Жинетты, Натали, Рено и Анны. Как это трудно!

Солнце безжалостно. Хочу пить. Вода кончается. Остается еще литров пять. А сколько литров мне пришлось тогда вылить за борт! Рыбы ловлю немного, но все же мне хватает. Неужели снова придется пить морскую воду и рыбий сок, да еще при таком поносе? Это поистине ужасно. Вчерашний сильный ветер отнес меня на 18 миль к югу, удаляя меня таким образом от Дезирады, от самого близкого берега. Теперь ветер снова очень слабый. Бог знает что!