Да нет, не буду… скучно станет… Слышь, «наказание», живи!

Налево… налево… никогда не слышал такого правила! Но с больными, как известно – не спорят. А я больной Ланой – тем более. Собственное душевное равновесие как–то важнее. Кроме того давящие своды как–то не располагали к сварам и препирательствам. Мы молча, пыхтя и отплевываясь, пробирались по переходам, лазам и щелям. Как я теперь сочувствую гномам Лазать по такой… пакости!

Тут забудешь не только про враждебные отношения, тут и собственное имя рискуешь потерять! А уж про сдерживающую выражение силу воли вообще молчу – начнешь выражаться хоть на оркском! Вот, например в такой ситуации: на руках хромая девушка и два эльфа, которые в подземельях ориентируются не лучше людей в лесу! А перед ними издевательски щерит узкий ход лаз в неизвестность! Как тут не вспомнить про высокий эльфийский штиль?..

Единственное, что остается – подразнить насуплено зыркающую исподлобья Лану. И, наклонившись к проходу – поймать за хвост верткую надежду! Из узкого лаза ясно тянуло свежим воздухом! Чуть сладковатым, со странным запахом, но так отличающимся от затхлого воздуха Лабиринта!..

Пара мгновений мы протискивались по лазу и, наконец, вывалились в просторное помещение. В котором я тут же почувствовал прилив магии! Я теперь… Я теперь…

Позже, размышляя об этом моменте, я нахожу единственное объяснение – э'гленер! Это ее дурацкая привычка радоваться каждой мелочи как ребенок! Честно говоря – тогда я обрадовался так же. Открыто, без оглядки на последствия. А вот стоило бы, как оказалось потом.

Это просторное помещение, в котором мы оказались – когда–то было преддверием горных Чертогов, о чем свидетельствовали полузатертые фрески на стенах. А вот ворота до сих пор сохранили следы гномской работы. Только теперь это помещение облюбовала колония летучих мышей. Эти милые зверушки, потревоженные незваными визитерами и ярким светом, оторвались от потолка и нервно закружили в воздухе. Вдруг я почувствовал, как напряглись Узы – и в следующий миг на меня обрушилась волна панического ужаса, а на наши уши – запредельного визга!

Властитель залег за остатками когда–то рухнувшей колонны, а мне пришлось упасть плашмя на пол, прикрывая уши руками. Казалось бы, откуда в такой не сильно крупной представительнице людского племени ТАКИЕ вокальные данные?! Визг не только не затихал, он ширился, рос, заполнял все помещение и вскорости перешел в вообще какой–то запредельный, ощутимый всем телом звук! Мы не то, что выглянуть – головы поднять не смели! Да что же там за монстр такой, что Лана так перепугалась?!

Нет, все, хватит! Еще немного – и я окончательно оглохну! В короткий миг, когда э'гленер все же потребовалось перевести дыхание, я одним рывком бросился вперед и сбил ее на пол, на всякий случай еще плотно зажав рот ладонью. А поверх нее на меня уставились круглые, переполненные до краев страхом, темно–серые глаза. Всеми чувствами я ощупывал окружавшее нас пространство, стараясь найти хоть малейшую зацепку или след неведомого врага.

Но везде царила звенящая тишина, после такого оглушительного ора казавшаяся даже ощутимой. И никого… Да кто ж ее так напугал?!

Ой, я сейчас с ума сойду!!.. Демонов она не боится, разгневанных эльфов – тоже, г'харрата называет Малышом, джик'хатов заставила признать себя Вождем, полевать хотела на Масяню и что в итоге? Мышей она боится!! Хи–хи, ой, не могу!! Пресветлая Владычица и все Боги Тар–Миллора, этих женщин вообще понять–то можно?! Вот что–то мне подсказывает, что вряд ли…

Мое веселье, больше похожее на истерический смех прервало появление нашего временно позабытого спутника. Властитель, убедившись, что продолжения столь громогласной песни уже не будет, решил выбраться на свет солнца. И тут же натолкнулся взглядом на Лану. Хотя, по его лицу можно подумать – что узрел не иначе как жух собственного предка. Ох, Бездна, да что это с моей ногой? Вернее – не с моей. Но я так предполагаю, что лечебная магия и на нее подействует. В конце–то концов, должно от этих Уз быть хоть что–то хорошее?

Ох… Бездна и иже с нею… Не призрака, нет. Живого родича! Как же я мог забыть… Я даже вообще перестал обращать на цвет ее волос внимание и совсем забыл…

Вот вам и искомый Наследник объявился, Ожерелье действительно не врало. Но вот тянуть руки к моей жене не стоит, Властитель! Она – моя, ясно тебе? И нечего сверкать на меня глазами, боялся я тебя!

Нашу игру в гневные взгляды прервал заразительный смех. Позабытая ради священного ритуала выяснения отношений Лана, коротко поглядывая на нас, заходилась в громком хохоте. Нет, ну с ней окончательно рехнешься! До чего дошли – чуть в присутствии посторонних не подрались! М–да, Властитель, мы попали оба, как говорит она – в сказку. И единственное, что можно по этому поводу сказать:

– Бездна!

Я сидела на сложенном плаще, на краю проходящей по обрыву тропы, свесив ноги вниз. Сверху открывался великолепный обзор! Острые, как говорят геологи – молодые горы, покрытые ослепительно–белыми снежными шапками. Черно–серые провалы пропастей, ощерившихся в небо кривыми зубьями утесов. Неправдоподобно синее небо, бездонное и выгнутое, как огромная глубокая чашка… Только орлов не хватает и их клекота где–то там, высоко.

– И долго ты там сидеть думаешь? – недовольный голос Ланика оторвал меня от созерцания окружающего «пейзажа».

И чего он злобится? Ну, подумаешь, образовался у меня папочка из страстно «любимого» им клана. Ну, с кем не бывает? Подумаешь, всего ничего – вежливо себя с ним вести, улыбаться, ручку подавать… Как будто это сильно сложно!

– Да так… – задумчиво протянула я, – а что, вы куда–то торопитесь?..

После того, как мы вышли из подземелий на свежий воздух, проблема взаимного сосуществования встала в полный рост на самом высоком пике. Под землей вроде как не к месту было, хотелось выбраться как можно скорее. А вот под небом уже и развернуться можно. Погрызться, вспомнить друг дружке все доброе, разумное, вечное. Иногда даже и светлое… Оттого не менее незабываемое, а иногда даже и более.

Меня это бесило. Честно и откровенно. Вроде бы смотришь – взрослые люди, пардон – эльфы. А собачатся… Ну торговки на базаре, иных слов не подберу! Разве что товаров не предлагают. Поэтому в один прекрасный момент я послала этих двоих через весь Хребет пешком и отправилась на край обрыва созерцать природные ландшафты. Ну их… в Великий Лес через все пеньки и буераки! Да чтобы на каждом пеньке обязательно спотыкнулись, и через каждый буерак носом клюнули. Раза по три… Надоели. Пойду дальше сама. Крепко зажмурив глаза, я подняла голову, подставляя лицо солнечным лучам.

– Лана! – темный каменный уступ перечеркнула длинная тень, рухнула вниз и вновь нарисовалась на снегу изломанным силуэтом.

– Сгинь, ушастый, я в печали… – сами вогнали, вот теперь сами и майтесь!

– Эйлана? – нет, ну вот чего недоумевать? Можно подумать, что все так бело и пушисто, аж снег чернеет от зависти!

– И ты сгинь, глюк запредельный… – опускать голову я не хотела. – Солнце закрываешь…

Клац! – звонко сказали зубы, когда одна нехорошая личность вредной национальности сильно тряхнула меня за плечи. Я же едва язык не прикусила! Но глаза открыть все же пришлось. Хотя бы для того, чтобы одарить сих приставучих недовольным взглядом. Оба «нехороших существа» тревожно глядели на меня, при этом демонстративно не замечая соседа. Ну вот… И стоило тогда смотреть?..

– Да что с тобой?! – а вот хоровое исполнение у них куда как лучше!

– Сказано же – в печали я! И посмейте сказать, что поводов для неё нет! – резко дернувшись, я вырвалась из их захватов, при этом сместившись еще ближе к кромке. Эльфы настороженно замерли, не делая больше попыток меня тронуть, но и не спуская глаз. Потом быстро переглянулись и рискнули зайти с другой стороны.

– Может, ты есть хочешь? Или пить? – фальшиво–бодрым голосом поинтересовался Ланик. Ну–ну… Ядом поделиться хочешь, да? Остального же фиг дождешься…