— Адмирал Джет, что происходит? — в голосе Шейда появился металл. — Что это за солдат, если он не понимает дисциплины? Он должен сказать "Есть!" и выполнить приказ, а он начинает рассуждать.

— Он не солдат, сэр. Он не присягал Альянсу. И мы не приказываем ему, а просим помочь, сэр.

— Просим? — по законам жанра лицу генералиссимуса полагалось перекоситься и побагроветь, но оно оставалось бесстрастным и серым, менялся только голос. — Мы его просим?

— Именно так, сэр.

— Ничего вы не просите, вы командуете, — мальчишка хотел вскочить, но не смог, при этом в пылу даже не заметил, что не может подняться.

— Послушай, Сережа, — почти ласково обратился к ребенку ксарн. — Мы не хотим ничего плохого. Мы только стараемся помочь разумным избавится от гнета диктатуры.

— Ну, так и помогите. У вас миллионы солдат в разных галактиках, я-то тут при чем?

— Силы Альянса огромны, но мир еще больше. В том мире, куда мы хотим тебя направить, наших войск нет, более того, мы пока никак не сможем туда проникнуть. Так что, нам нужна твоя помощь. Твоя и твоих новых друзей.

Джет сделал лапой широкий жест, показывая на спутников Сережки, которые неподвижно сидели вокруг костра, уставившись в пламя.

— А в моем мире силы Альянса есть? — прищурившись и глядя прямо в глаза Чеширскому, поинтересовался мальчишка.

— В твоем — есть.

— Так почему же вы не вмешались, когда у нас началась война? Вы же могли сделать так, чтобы никого не убивали? И мои мама и папа были бы живы…

— Не могли, — печально ответил Кот в Кирзовых Сапогах. — Мы не вмешиваемся в конфликты в пределах одной расы, когда речь не идет о тотальном уничтожении. Мы не боги, Сережа. Мы можем остановить войну, но мы не можем заставить жить в мире. Можем научить, но это только если нас захотят слушать. Силой оружия нельзя насадить счастье, надсмотрщик с палкой не сумеет привести народ к лучшему будущему. Только сами люди смогут построить прочный мир, в котором соседи не станут устраивать войны ради территорий. А наш Альянс поможет оградить его от внешних врагов. Понимаешь?

Сережка снова задумчиво кивнул.

— А у меня получится помочь тому миру?

— Не знаю, — честно признался Кот в Кирзовых Сапогах, поднимаясь с земли. — Но точно знаю, что у тебя может получиться. Многое зависит от тебя, а остальное… Как повезет.

И ксарн ушел в темноту рядом со своим командиром. Не спросив, собирается Сережка поворачивать в тот мир или нет. Наверное потому не спросил, подумалось мальчишке, что и так понял: свернет.

Вышедший из темноты присел рядом с Мироном. Мужчина средних лет, в строгом сером костюме, при галстуке, с совершенно непримечательной внешностью. На таком не останавливается взгляд на улице, увидишь — и тут же забудешь.

— Мирон Павлинович, у меня к Вам есть одна просьба, — обратился незнакомец к Мирону.

— А Вы кто такой? — не особо дружелюбно спросил Мирон.

— Какая разница? — устало махнул рукой мужчина.

— Нет уж, позвольте, должен же я знать, кто и зачем меня просит…

— Не должны, Мирон Павлинович, не должны. Это не игрушки, в которые с Вами играет этот… Адам.

— Игрушки? — Возмущенный Мирон хотел встать и почувствовал, что не может.

— Помните, в детстве Вам приходилось читать рассказ "Честное слово"? Про маленького мальчишку, которого старшие ребята назначили часовым и забыли сменить? А он стоял на своем посту до глубокой ночи, пока случайный прохожий не привел к нему настоящего майора, который снял его с поста.

И правда, в детстве такой рассказ Мирон действительно читал. Автора он уже не помнил (вроде Гайдар, но уверенности не было), но сюжет довольно легко всплыл из глубин памяти.

— И какая связь? — спросил он "Серого".

— Простая. Смотрите, мальчишка воспринимал это всерьез, для него это была больше чем игра. Вот и для Вас все происходящее — отнюдь не игра. Но с точки зрения взрослого человека, автора рассказа, действия мальчишек несколько… неадекватны реальности. Поверьте, именно такими кажутся и Ваши действия — со стороны.

— И, тем не менее, мне бы хотелось Вас как-то называть, — Мирон знал, что когда тебя пытаются так вот смять, ошарашить, необходимо найти зацепку и ни в коем случае не отступать. Сейчас он столкнулся с новой силой, возможностей которой он еще не мог точно оценить, но даже на первый взгляд было видно, что сила эта велика. И можно было поддаться ей и позволить тащить себя в нужном ей направлении, а можно — постараться выяснить ее природу и желания и обговаривать возможности сотрудничества. Генерал-майор Службы Безопасности Юго-Западной Федерации Мирон Павлинович Нижниченко не привык плыть по воле волн, каким бы сильным не было течение. И сейчас он намеревался сыграть с незнакомцем, и теми, кто стоял за ним, свою игру.

— Хорошо, — улыбнулся одними губами таинственный собеседник. — Кажется, я Вам показался серым? Ну, так и называйте меня Серым Эм.

— А почему Эм?

— Ох, до чего же Вы любопытны, Мирон Павлинович…

— Это профессиональное…

— Понимаю… Давайте считать, что Эм — это сокращение от слова «молчащий». Вообще-то я довольно молчаливое существо…

Собеседник снова улыбнулся — и опять одними губами.

— Хорошо, итак, господин Серый Эм…

— Просто Серый Эм, прошу Вас. Обращение господин мне немного неприятно.

— Извините. Итак, уважаемый Серый Эм, мне бы хотелось понять…

— Уважаемый Мирон Павлинович, Вам ведь приходилось слышать об Аристотеле, Платоне, Канте, Сковороде, Ломоносове, Галилее, Лапласе, Федорове…

Серый Эм выжидающе умолк. Привыкший анализировать всё и вся Нижниченко подметил, что в ряду широко известных философов был упомянут Григорий Сковорода. Интересно, что это — вежливое упоминание земляка Мирона или же идеи украинского мыслителя оказались гораздо ближе к истине, чем принято думать? Эх, как все же тяжело без информации. Дома бы сразу дал задание подготовить справку по философскому наследию Сковороды, да и сам бы, конечно, попробовал бы вчитаться.

— Приходилось слышать, — кивнул Мирон.

— Неглупые люди, правда?

— Умные.

— И вот все они, Мирон Павлинович, хотели понять… И кое-что, поняли, но далеко не все. А Вы сейчас хотите их превзойти и понять все. Думаете, у Вас получится?