— Довольно, — оборвал поединок рыцарь. Тяжело дыша, юноши опустили мечи.

— Томас, для оруженосца ты владеешь мечом вполне сносно. Конечно, для настоящего боя ты не готов, но этому искусству нельзя научится, иначе как в самом бою. Итак, согласен ли ты поступить ко мне на службу?

— Да, сэр.

— Ну что ж, так тому и быть. Мы отправляемся к королю не для того, чтобы блистать на балах, а чтобы сражаться с врагом, поэтому владение мечом мне важнее других рекомендаций. А кто твой спутник?

— Это Оливер, сэр. Он вольный йомен и тоже хочет принять участие в походе.

— Что ж, вассал моего вассала — не мой вассал. Пусть он присоединяется к моим ратникам, но содержать его придется тебе.

— Да, сэр.

— Ну, по коням. Зимние дни коротки, а мне бы хотелось добраться сегодня до Лутона. Даниэль, отдай Томасу копьё.

Третий оруженосец сэра Роджер молча протянул Томасу копьё, которое перед поединком отдал ему Питер. Маленький отряд двинулся в путь: сначала рыцарь, затем три его оруженосца, позади — ратники и Оливер, приступивший к знакомству со своими новыми боевыми товарищами.

— Значит, ты говоришь, Томас, что из Шропшира в поход отправляется немногие рыцари? Это достойно сожаления.

— Наше графство невелико, сэр. К тому же, слишком близко Уэльс. Эти места очень неспокойны…

— К тому же многие рассчитывают увеличить свои вольности, пока король в далеких странах, — докончил сэр Роджер. — Пустые хлопоты. Сэр Лоншан не из тех, кто выпускает власть из рук и баронам придется с этим смириться.

— Сэр, вы бывали при дворе? — с почтением спросил юноша.

— Много раз. По правде сказать, Томас, мне там всегда было тоскливо. Управление королевством совсем непохоже на управление войском на поле боя и советники короля, честно говоря, немного стоят в драке на мечах или на копьях. Однако, долг короля разбираться в счетах и грамотах, так же как и в мечах и лошадях. Или найти тех, кто будет это делать вместо него на благо государства.

— Вы говорите о сэре Лоншане?

— Не только о нём. А что тебя так интересует сэр Лоншан?

Томас смутился. Про сэра Лоншана в Шропшире ходило множество слухов, но слухи эти были не из тех, которые следовало учтивому оруженосцу сообщать благородному рыцарю.

— Про него говорят, что он правая рука короля, сэр. А я никогда не видел ни самого короля, ни его десницы. Вот и хочу узнать — каковы они.

Сэр Роджер рассмеялся.

— Ну, короля ты увидишь в бою не один раз. Наш государь Ричард, храни его Господь — истинный рыцарь, и сердце его — воистину львиное. А вот что касается сэра Лоншана, то его тебе видеть вряд ли доведется: как только мы приедем в Лондон, сразу отправимся на корабль. Мой давний друг, сэр Вильгельм, владетель замка Улера, назначен королем Ричардом одним из командующих над его флотом и в будущий четверг его корабли отплывают в Марсель, где они должны принять крестоносцев и доставить их в Палестину. Да, и, по правде говоря, смотреть на сэра Лоншана — удовольствие сомнительное: довольно мерзкого вида горбатый карлик неизменно одетый коричневое с серебром платье. По крайней мере, так было, пока он не стал епископом Илирийским, с тех пор я его не видел. У нас есть дела поважнее, чем сэром Лоншаном любоваться. Томас, ты когда-нибудь плавал по морю?

— Нет, сэр.

— Печально. Значит, ты не знаешь, как надо подготовится к путешествию. Но это дело поправимое. Даниэль, прочти Томасу наставление.

Молчаливый Даниэль прокашлялся и монотонно забубнил.

— Купи кровать, четыре полотняных простыни, матрац, две наволочки, две подушки, набитые перьями, одну кожаную подушку, ковер и большой сундук. Ложись в постель чистым, и не будут вши и блохи чересчур докучать тебе. Запасись вином и питьевой водой и не забудь заготовить сухари двойной или тройной закалки. Они не портятся.

Закажи большую клетку с насестами: в ней ты будешь держать птицу. Затем купи свиные окорока, копченые языки да вяленых щук. На корабле кормят лишь дважды в день. Этим ты не насытишься. Вместо хлеба там дают большей частью старые сухари, жесткие, как камень, с личинками, пауками и красными червями. И вино там весьма своеобразно на вкус. Не забудь так же о полотенцах для лица. На корабле они всегда липкие, вонючие и теплые. Затем позаботься о добром благовонном средстве, ибо такой там стоит безмерно злой смрад, что невозможно его описать словами.[3]

— Что это? — изумленно спросил Томас.

— Это наставления сэра Конрада Грюненберга из Констанца для рыцарей, которые отправляются в Палестину морем.

Даниэль снова погрузился в молчание.

— Это серьезно? — в голосе Томаса звучал неподдельный ужас.

Сэр Роджер обернулся и пристально посмотрел на своего оруженосца.

— Томас, чем быстрее ты расстанешься с иллюзиями о том, как происходит поход, тем лучше будет для тебя. Когда я отправлялся в прошлый Крестовый Поход, то был немного постарше вас и поопытнее, но и мне пришлось понять, что рассказы менестрелей — одно, а жизнь — немного другое. Кроме подвигов и турниров в жизни рыцаря есть увечья и хвори, рыцарь может изнывать от зноя и жажды, страдать от холода, мокнуть под дождем и стынуть от ветра. Пища и вода рыцаря так же гниют и портятся, как и пища этих крестьян.

Он махнул рукой в сторону виднеющейся в отдалении деревни и продолжал:

— Рыцарь должен платить в трактирах и корчмах за еду и кров, за уход за конем, платить оружейнику за починку оружия и доспехов, надо заботиться о своих оруженосцах и солдатах. Воистину, нелегка доля рыцаря. Даже благородный Гамурет, отец достославного Парсифаля, странствовал не один, но с отрядом верных воинов:

По тому, как уверенно рыцарь декламировал стихи, Томас понял, что старый рубака был силен и в куртуазных искусствах. Юноша почувствовал себя немного неуверенно, поскольку, уделяя большую часть внимания оружию и лошадям, в изучении свободных наук он не преуспел. Однако, сейчас его занимал другой вопрос.