— Извиняться? Нет. Зачем? У неё же кроме воинственности и упрямства есть привычка править. Согласится на другой обряд, получит обратно свою высоту положения.

— Еще один обряд? И что она будет при этом обряде целовать? Или ты будешь?

— Я буду. И она будет. И не что, а кого. Меня. Брачный Обряд… А Ларгис произнесет свой новый титул и умрет от счастья. — Даэрос мечтательно прищурился. — Красссота!

— Брат, а у вас не было в истории так, чтобы после Брачного Обряда в спальне нашли два трупа. Он и она. Женились по взаимной ненависти и придушили друг друга от полноты чувств?

— Ты будешь смеяться, да? Были. Только не придушили. Она его — ножом, а он ей из последних сил шею свернул… Да ну тебя! Это вообще древние сказания. В них правды, как в тебе — Черного Властелина. И там была не ненависть, а… ревность. — Даэрос задумался. — Надо к Таильмэ пару эльфов приставить. Посопровождать немножко. Жаль, что у Инэльдэ такая подруга миленькая оказалась. Меня убивать нельзя. Пока Ар Туэль не принесет клятву Амалиросу лично, мое убийство приравнивается к нападению на него. А вот если ты прав… Брат, пошли, а то праздник превратится в поминки.

Праздник в поминки не превратился. Таильмэ Ар Тамгиль была все время на виду. Недостатка в ухаживающих она не испытывала. Эльфы окружали её толпой, что неудивительно. А Инэльдэ не пришла, сославшись на дела. Её подданные совершенно неблагодарно не придали этому никакого значения. Все настолько привыкли, что она постоянно занята, что приняли её отсутствие как должное. Главное, чтобы Даэрос присутствовал. Мужское население Синих гор, составлявшее подавляющее большинство подданных, но находившееся двести лет в подавленном состоянии ликовало. Чувствовать себя слабее Полутемного родственника Повелителя было незазорно. А вот слабее Девы…. очень обидно. О положении дел, которые так занимали эту Деву поведал гордый Ларгис. Его родственница «рыдает от счастья».

Даэрос пить местное вино отказался — покупали его у людей, а как тут люди живут, они с братом недавно видели. Но у гномов, которые присоединились к празднику, был извинь. Не слишком плохой. И Полутемный пытался заглушить им отвратительное настроение. Его Отец сидел хмурый и было видно, что как только появится возможность, начнет распекать его не хуже брата. А может, и лучше. Мать и так понятно, почему не пришла — «жалеет девочку». Сын, бессердечное чудовище расстроил её до крайности. В этом он, конечно — виноват. Нэрнис, который, ну прямо как Пелли, хочет, чтобы кругом все были счастливы, причём сразу, пьет, страдальчески морщится и опять пьет. Пелли и Вайола не пришли, потому что устали и потому, что обиделись на него, злодея. Сульса и Расти он и сам бы сюда не пустил. Сульса, чтобы праздник не портил своими ароматами, а Расти вообще тут делать нечего. Проныра ушел на разведку: сочувствовать пленным и втираться в доверие. Тренироваться. Гройн, прибывший с обозом уже наведался к предмету своей страсти и выглядел так, как будто задумал прикончить Полутемного своим гвоздем для завивки бороды. Даэрос выпил еще, вспомнил Амалироса и неожиданно испытал к нему симпатию. Вот оно как бывает — ты для них стараешься, с государственной точки зрения, и оказываешься самым виноватым. Всем весело, а ты сидишь и думаешь, как бы отсюда уйти. А нельзя. Он сегодня — «главное праздничное блюдо». Конечно, раньше на него уже налюбовались, но теперь он «под другим соусом». Одни подданные уходят, другие снизу поднимаются. Всем «попробовать» хочется. Уйдешь — расстроятся. Противно. Настоящий Темный Праздник.

Нэрнис посмотрел на брата, потом на Ар Манриля и пошел спасать Даэроса от отеческого гнева. Пришлось рассказать про «коварную Темную». Морнин поудивлялся, понимающе покивал и, вполне мирно простившись с сыном, отправился утешать Исильмэ. Нэрнис, провожая его через Верхние Чертоги не удержался. Помялся-помялся и рассказал о «светлых орках» и их Темных врагах. Морнин сначала окаменел, потом очень некультурно описал Темное коварство, коварство дев в особенности, орков проклял и обещал отомстить. К своей Темной Супруге он отправился таким шагом, каким обычно ходят на войну во главе войска. Потрясающая выдержка, недаром его Послом к Темным отправляли.

К полночи, наконец, все желающие лично видеть родственников Повелителя закончились. Управились в пять заходов. Даэрос распорядился насчет постов у нижних выходов и отправился к себе страдать. Нэрнис понимал: если брат решил уединиться — дело совсем плохо. И ничем не поможешь. Светлый ушел к себе с намерением немедленно заснуть — так этот отвратительный день быстрее закончится. Ему почти удалось перестать ворочаться и даже слегка задремать, когда Даэрос с галереи влез к нему в комнату через окно. День заканчивать не хотел, ситуация осложнялась. Брат был одет так, как он сам когда-то в Малерне: плащ и нижние штаны.

— Нэрьо, спасай! — Даэрос шептал чуть слышно, обозначая некоторые слова только губами и дополняя убийственной мимикой и жестами. — Ты слышишь? — Полутемный изобразил ладонями очень большие уши. — Она там! — Он указал пальцем на дверь.

— Инэльдэ? — Нэрнис решил, что Темная решила все-таки прикончить его брата. Брат замотал головой, отрицая эту нелепость.

— Таильмэ. Скребется и заявляет, что ей надо поговорить. — «Поговорить» Даэрос изобразил двумя руками. Ни у одной Темной Девы такой пасти не было. А если пальцы принять за зубы, то это — выползень, а не дева. — Знаю я… — Брат многозначительно, но тихо постучал себя по лбу. — Какие это разговоры! — Даэрос как мог изобразил посягательство на его ценную особу. — Одень это… — Очередной жест не оставлял сомнений, что надо одеть и куда. — И тихо переползи в мою комнату. — Танец жестов «ползущий червяк» завершил ночное представление.

Брата, действительно надо было спасать, а то потом вообще спасать будет нечего. Нэрнис завернул в покрывало выдающуюся часть своего наряда, чтобы не звенела при переноске, и как мог тихо миновал окно.

Даэрос прислушался. Как Нэрнис умудрился не звякнуть цепочками и подвесками, осталось для него тайной. Таильмэ, полагая, что родич Повелителя уснул, постучала громче и настойчивее. Потом был звук открывающейся двери, потом душераздирающий визг и совершенно не Темный топот, убегающей девы. Могла бы и потише.

Когда звуки затихли в направлении нижних уровней, Даэрос вышел в коридор и сам вздрогнул. Нэрнис стоял в дверном проеме его спальни, опершись рукой о косяк, и думал. Из одежды на нем был только пресловутый «одинокий наколенник» с «висюльками».

— Нэрьо, ты зачем снял нижние штаны и рубашку?

— Ты хотел, чтобы я её напугал? Я и напугал. А что, надо было поверх одежды? И зачем? Это же нелепо!

— Какая-никакая, а защита. Я же за тебя переживал. Да и просто, для оказания дополнительного впечатления. Она должна была подумать, что ошиблась дверью, смутиться и уйти. Смутиться, понимаешь? Хотя, конечно… так даже лучше. Я не предполагал, что ты ради меня… пойдешь на такой подвиг. Будем считать, что ты тренируешься спать в костюме Ночного Черного Властелина. Н-да! Такого Таильмэ точно не ожидала. Завтра извинишься, не переживай. Придумаем такую фразу, чтобы она подумала, что это ты мне дверь открывал. Ну, а сейчас-то ты чего застыл? — Даэрос не понимал, почему у брата такой озабоченный вид. Как будто решает непосильную задачу.

— Даэр, я что такой страшный, чтобы так визжать?

— Ой! Нет Нэрьо, ты такой неожиданно голый… А ты подумал, что Темные девы скребутся в дверь, чтобы напасть на полусонного меня!? Наверняка пришла с надуманным предлогом. «Ах, какая сегодня луна» или «Ах какой Вы были печальный, что случилось?». Я же тебе жестами показал — Таильмэ собиралась поболтать, чтобы закрепить успех. И планы у неё были далеко идущие. На ближайшие годы, вплоть до полного очарования меня выдающегося. Но ни гулять с ней по галереям, ни разговаривать в своей спальне я не собирался. Как же я потом Инэльдэ…

— Даэроссс! Покажи мне этот жест про долгие годы еще раз! — Нэрнис злобно сверкнул глазами и ушел к себе.