Потому что я понимаю.

Теперь я понимаю, о чём именно говорит мама и так часто говорил мне папа. Я не смогу жить в нищете и не хочу этого, как бы я ни любила Назара.

Любовь – это не вся жизнь.

Мама права. Во всём. А в этих словах так особенно. Хотя сейчас каждый атом моего тела истошно воет об обратном. Но я должна приглушить этот внутренний вой и больше не слушать сердце, которое две с лишним недели назад по глупости привело меня в мир бедности.

Я должна сделать правильный выбор. Правильный не для нас с Назаром, а для моей семьи, меня и моего беззаботного будущего.

И я сделаю его, чего бы мне это ни стоило.

Солнечный свет заливает комнату, превращая моё отражение во что-то нереальное, сказочное, мифическое. Только вот не сказка меня ждёт, а жизнь с нелюбимым и отвратительным мне мужчиной. Стариком.

Завтра я выхожу замуж. Назад дороги нет. Я сама спалила пути к отступлению. На церемонию съедутся все сливки Москвы, приглашена пресса. Мероприятие намечается грандиозное. А я — в центре этого хаоса…

Сминаю пальцами белоснежную ткань платья и прогоняю навернувшиеся на глаза слёзы. Думала, я все их выплакала, но они льются и льются, стоит вспомнить Назара и наш маленький недолгий рай в шалаше. Да, потом всё пошло наперекосяк, однако сначала мы были счастливы. Я была счастлива рядом с ним, но сбежала, испугавшись непосильного быта и нищеты.

Правильно ли я поступила? Не сглупила ли, уступив маме и поверив её словам о том, что мой рай рано или поздно окончательно превратится в ад, что я возненавижу Назара и буду корить себя за то, что выбрала жизнь с нищим? А что, если Назар сможет выбиться в люди? Он ведь очень талантлив, я видела его работы. Прекрасные картины. Среди них теперь есть и моя…

Боже, я так по нему скучаю! У меня внутри горит всё. Не знала, что так бывает. Когда ты натурально не можешь жить без человека. Когда он мерещится всюду, ты озираешься, оглядываешься и лишь спустя несколько секунд понимаешь, что это всего-навсего игра больного разума. Когда дерёт на куски от боли, но ты улыбаешься. Сквозь слёзы и невыносимую, разрушающую тебя тоску. Когда хочется кричать и биться в истерике, но ты сохраняешь невозмутимый вид. Когда кажется, что хуже уже быть не может, но с каждым днём дышать становится всё труднее. Когда так хочется к нему, и ты впиваешься ногтями в ладони, чтобы перебить душевную боль физической. Но не помогает… Не помогает ни черта.

Все эти дни Назар названивал мне, писал сообщения, волновался, беспокоился, спрашивал, как я, всё ли в порядке, а я игнорила его. Знала, что, если отвечу, то не смогу не сорваться.

Стоит мне только услышать голос Назара, я наплюю и на свой долг, и на обещания, данные маме, и на угрозы отца. И даже на то, что жить в шалаше я, как оказалось, не могу. Плевать на его финансовое положение. Я скучаю. Ещё немного — и я вернусь туда, где была счастлива. Туда, где осталось моё сердце. Ведь всё, чего я хочу — это вновь оказаться в объятиях Назара, вдохнуть его запах, зарыться пальцами в тёмные волосы, прижаться к мускулистому сильному телу и любить его. Страстно, нежно, до трепета в сердце.

Сейчас моё сердце разорвано в клочья. Думала, я смогу уйти и не оглядываться. Мама так живописно всё расписала, да и я успела распробовать вкус жизни в бедности, поэтому у меня и сомнений не осталось в правильности своего выбора. Но чем больше проходит времени, тем острее становится тоска по нему.

Назар… он… въелся под кожу и забрался в мысли. Я не могу выкинуть его из головы, как бы ни старалась. Он снится мне. Каждую ночь я провожу с ним, умирая и возрождаясь в его руках. Наш секс во сне такой же прекрасный. Но просыпаюсь я вся в слезах, потому что Назара рядом нет. И никогда не будет. Мы не увидимся больше.

Я хочу его. Хочу быть с ним и только с ним. Так какого чёрта я сейчас стою в этом роскошном платье и улыбаюсь своему отражению в зеркале?! Мне омерзительно всё это. Я задыхаюсь. Мне нужно к нему. Я должна, я…

Трясущимися пальцами тяну шнуровку корсета, но она не поддаётся. Хочу рвануть её в сторону, и в этот момент тёплые ладони накрывают мои ледяные руки.

— Алина, детка, что такое? — мягко спрашивает мама, приобнимая меня за талию. — Почему ты плачешь?

И правда — плачу. Слёзы застилают обзор, и моё отражение из прекрасного становится отвратительным.

— Помоги снять, пожалуйста.

— Не нравится? — разочарование и тревога в её голосе обрушиваются на меня оглушительным чувством вины. — Но ты же была от него в восторге. Что случилось, детка? Опять об этом неудачнике вспомнила, да?

— Он не неудачник, мама, — всхлипываю и прикрываю лицо руками, портя идеальный макияж, но сейчас мне на это наплевать.

— Ох, милая моя. Если мужчина к тридцати годам не состоялся в жизни, он инфантильный мальчик, альфонс или иждивенец. Мужчина, который не в состоянии обеспечить свою семью — это не мужчина. Мы же говорили об этом. Присядь.

Мама тянет меня к дивану и усаживает на него. Берёт салфетку, стирает дорожки от слёз, поправляет макияж и подцепляет пальцами мой подборок, заставляя смотреть ей в глаза.

— Ну давай представим, что ты к нему вернулась. Где вы будете жить?

— У него же есть квартира.

— Задрипанная однушка в далеко не самом престижном районе, откуда ты сбежала, сломя голову?

— Она не задрипанная, просто маленькая. Там вполне уютно.

— Ну, допустим. Хотя если там так уютно, то чего ж ты не осталась? — мама хмыкает. — А на что вы будете жить?

— У него есть работа. Даже две.

— Да, ты говорила. Автомеханик. Художник. Картины пока продаются плохо, но, возможно, когда-нибудь… — мама вздыхает и закатывает глаза. — Алин, ты понимаешь, что это «когда-нибудь» может и не наступить? А разве ему есть что предложить тебе уже сейчас? Неужели ты хочешь всю жизнь прожить в нищете? А если через месяц ты забеременеешь, что тогда? Тебе всего девятнадцать, у тебя вся жизнь впереди. Не губи своё будущее, детка, прошу тебя. Завтра ты выходишь замуж за достойного человека. Он даст тебе всё.

— Я не люблю его.

— Любить сейчас и не обязательно. Уважение — вот что важно. Подумай сама, будешь ли ты уважать Назара, допустим, через три года, если он не сможет обеспечить тебя? Страсть проходит, а без уважения не может быть любви. Но любовь может вырасти из уважения, из привязанности.

— Я понимаю, мам. Просто мне… очень плохо.

— Ну-ну, — она притягивает меня к себя и гладит по голове. — Всё пройдёт, девочка моя, вот увидишь. Поедешь в свадебное путешествие и думать забудешь о своём нищем художнике. У тебя будет всё. Буквально всё. У твоего мужа миллиарды долларов на счету, сделки по всему миру, надёжный бизнес в России и Турции. Видишь, из-за чересчур загруженного графика он даже не смог вырваться из Стамбула на денёк, чтобы познакомиться с тобой ближе до свадьбы. Прилетит только в день бракосочетания. Он очень много работает, чтобы ты жила как королева, не нуждаясь ни в чём. Готова ли ты променять все блага мира на мимолётную страсть? Да, знаю, сейчас тебе кажется, что ты нашла любовь всей жизни. Поверь, и у меня так было. Я была молода, глупа и влюблена. Чуть не связала свою жизнь с нищим оборванцем. Если бы я вовремя не встретила твоего отца, то совершила бы самую ужасную ошибку в своей жизни.

— Ты была влюблена? — спрашиваю, хлюпая носом, и отстраняюсь от неё.

— Да, была. Очень яркий и страстный летний роман. Мы познакомились в Крыму, два месяца не отлипали друг от друга.

— И что потом?

— А потом я вернулась в Москву. Поначалу мне было очень плохо без него, но постепенно благодаря твоему папе всё пришло в норму.

— И вы больше не виделись? С тем парнем.

— Ни разу. Он быстро забыл обо мне, не звонил, не писал. Через пару недель после возвращения я встретила твоего отца. Это и спасло меня от безрассудного поступка, — мама усмехается. — Глупая ведь была, чуть чемоданы не начала собирать.