– Он прав, – согласился Рип. – Закон был сформулирован, когда существовали только центральные А-станции; компании соорудили свои станции позже, чтобы избежать налогов, помните? По закону все в порядке.

– Пока дежурный по станции не даст сигнал тревоги, – поправил Али. Не гляди на меня так, Рип. Я ничего не имею против, но все же хочу, чтобы вы были готовы обнаружить за своим килем патрульный крейсер, стреляющий в нас, как в бандитов. Если вы хотите ограбить станцию «И-С», я целиком за это. У нас есть ее точные координаты?

Рип взглянул на цифры в окошке компьютера.

– А вот она. Мы достигнем ее через пять часов корабельного времени.

Как долго может продлиться переоборудование сада?

– Откуда мне знать? – раздраженно ответил Али. – Я могу снабжать каюты кислородом в течение двух часов. Все зависит от быстроты нашего движения. Ничего нельзя сказать, пока мы не начнем.

Он направился в коридор и через плечо добавил:

– Нам придется отвечать на вопросы по передатчику, вы подумали об этом?

– Зачем? – спросил Рип. – Может быть, именно необходимость в ремонте передатчика и привела нас сюда? Они не смогут проверить причину нашего молчания, и у нас будет преимущество.

Но Али не расстался с обычным для себя пессимистическим взглядом на будущее:

– Ладно, мы приземлимся, бластеры в руках... берем все, что нам нужно. А они шлют коротенькое сообщение патрулю. Ну что ж, жизнь коротка, зато интересна. Все видеоэкраны будут полны картинами, как нас обстреливают ракетами. Всего лишь коротенькое развлечение, чтобы разнообразить скучное путешествие...

– Но мы не возьмем бластеры, – возразил Дэйн, – мы не будем вооружаться.

Али взглянул на Дэйна и Рипа и, к их удивлению, не стал немедленно отвергать эту мысль.

– Парализующие пистолеты, – сказал помощник штурмана после паузы. Мы подготовимся к тому моменту, когда они узнают, кто мы такие. Мы не сможем переоборудовать сад в несколько минут и не можем же снабдить всех кислородом. Если бы мы могли работать в космических скафандрах, работа шла бы быстрее, и мы могли бы начать ее еще до посадки. Но это невозможно. И все зависит от дежурного на станции: будут у нас неприятности или нет.

– Мы сможем надеть космические скафандры перед посадкой, добавил Али к оценке ситуации, сделанной Рипом. – Если мы появимся в скафандрах – это подкрепит наш рассказ о бедных космонавтах, нуждающихся в помощи.

С парализующими пистолетами или без них, – думал про себя Дэйн, весь план был плодом отчаяния. Все зависит от того, как быстро смогут вольные торговцы работать после посадки.

– Прежде всего нужно будет разбить их передатчик, – продолжал развивать план Али. – После этого нам нечего будет опасаться, что кто-то вызовет патруль.

Рип потянулся. Впервые за много часов его лицо приобрело обычное добродушно-мирное выражение.

– Прекрасный сюжет для серии видео. Али, ты сможешь кратко рассказать нам о всех повадках пиратов. Ничего более невероятного в моей карьере не встречалось.

Он бросил взгляд на пульт управления и протянул руку к переключателю, расположенному отдельно от остальных.

– Пора приобретать местную окраску, – заметил он.

Дэйн понял. Рип сменил сигнал бедствия на носу корабля. Когда «Королева» сядет на А-станции, у нее на носу будет пылать тревожный факел.

Этот сигнал зажигался лишь тогда, когда корабль не надеялся достичь порта.

Вольные торговцы избегали зажигать этот сигнал смерти. Однако для них, для «Королевы», он не был сигналом смерти.

Работая все вместе, они перетащили скафандры в шлюзовую камеру и подготовили их к работе. Затем Дэйн и Уикс принялись за свои ежедневные обязанности по уходу за больными, а Рип и Али готовились к посадке.

В состоянии больных изменений не было. В каюте Джелико даже Хубат, казалось, подвергся влиянию болезни своего хозяина, так как встретил Дэйна не своим обычным припадком гнева, а остался спокойно сидеть на полу своей клетки, когти на верхушках крыльев спрятаны, маленькие глаза злорадно осматривали помещение. Он даже не плевался, когда Дэйн проходил мимо него, чтобы влить в рот своего пациента жидкую пищу.

Что касается Синдбада, то тот занял каюту Дэйна и отказывался покидать ее, защищаясь зубами и когтями, когда Дэйн попытался перенести его в каюту Ван Райка и поместить в его собственный гамак. После этого помощник суперкарго не пытался выселить кота – было приятно видеть толстое серое туловище, свернувшееся на койке, которую ему так мало теперь приходилось использовать.

Выполнив свои обязанности по уходу за больными, Дэйн отправился в сад. Он знал кое-что об этом земном сердце корабля. В годы учения ему приходилось знакомиться со всем, что так или иначе касалось космической торговли. Но снабжение всегда было не ограниченным, и он учил этот вопрос ровно настолько, чтобы удовлетворительно сдать экзамен. Теперь ему предстояло гораздо более серьезное испытание.

Он медленно шел по проходу между рядами зеленых растений. Растения со всей Галактики, способные возобновлять запас кислорода в воздухе и снабжать экипаж свежими овощами и фруктами, росли здесь. Они издавали сильный запах свежести. Но как могут они сказать, что здесь было всегда, а что принесено на Сарголе? И могут ли они вообще быть уверены, что что-нибудь принесено?

Дэйн стоял, глядя на все оттенки зеленого цвета – от зелени, взращенной земным Солнцем, до зелени, выросшей на десятках других планет, – искал чужое растение, отличное от других. Только Мура, который знал сад, как знает свою каюту, мог бы различить эти растения. Им же придется разрушить здесь все, и, может быть, им повезет.

Вдруг он вздрогнул, заметив слабое движение среди растительного мира, – дрожание ствола, колебание листьев. Какое-то чувствительное растение среагировало на его приближение. Кружевное, похожее на папоротник, растение свернуло свои листья в шары. Ему не нужно было тут стоять, нарушая покой сада. Но какая теперь разница – через несколько часов все это изобилие обречено на смерть, и они будут зависеть от запасов кислорода в резервуарах. Плохо – Мура и Тау столько времени отдавали саду, выращивая и наблюдая за многочисленными растениями.

Когда Дэйн закрыл за собой дверь, он услышал слабый вздох, шелест, прозвучавший среди листвы. Воображение – ценное чувство торговца, когда оно придерживается в должных границах, – подсказало ему, что обсуждают растения... Рассердившись на себя за сентиментальность, Дэйн отправился в штурманскую рубку.

У Рипа там были свои проблемы. Посадить «Королеву» на посадочное поле А-станции и без регулирующего радарного луча с нее – если бы они вступили в контакт с А-станцией, им бы пришлось отвечать на вопросы – задача, которая затруднила бы и опытного пилота. Однако в кресле капитана сидел теперь Рип, а его темные руки летали над клавишами пультов управления. А внизу, в инженерной секции, место Штоца занял Али, готовый выполнить любой приказ. Конечно, Дэйн знал, что они на несколько лет больше его провели в космосе. Тем не менее, он удивился, как легко и просто приняли они на себя ответственность за корабль. Он сам не смог бы так, он все время вспоминал о глупой ошибке, допущенной на Сарголе.

Резко прозвучал сигнальный звонок, на пульте управления вспыхнула красная лампа. До сих пор корабль управлялся автоматически, но теперь начиналась работа Рипа.

Дэйн направился к пульту связи, к молчащему передатчику, который через мгновение начал выплевывать слова, переводя их с космического кода:

– Назовите себя – назовите себя – Аварийная станция «И-С» вызывает корабль – назовите себя – назовите себя....

Таким неотразимым было это требование, что пальцы Дэйна схватились за ключ, чтобы отвечать. Но он вспомнил, что этого не следует делать, и отдернул руку.

– Назовите себя, – лишенный выражения голос транслятора звучал у них в ушах.

Руки Рипа над пультом управления летали с грацией дирижера, руководящего большим оркестром. «Королева», дрожа и вибрируя каждой деталью, шла на посадку.