— Ничего криминального. Просто я хочу сегодня сходить поужинать в «Лагуну».

— И все? — в голосе у Знаменского было одно сплошное подозрение.

— Ну не совсем. Мне нужно с твоим отцом пообщаться, если получится, конечно, — я постаралась сказать это с самым невинным выражением.

— Не думаю. Отец в последнее время ведет себя очень странно. Насколько я знаю, в «Лагуне» он почти не появляется. И, честно говоря, я не понимаю, зачем тебе с ним встречаться? — а вот этого я тебе, Знаменский, не скажу, извини.

— Надо кое-какие вопросики уточнить. Но если он там не бывает, тогда конечно и идти туда смысла нет. — Насколько я понимаю, поход в ресторан все-таки состоится.

— Нет, ну может быть он сегодня там и будет. Если мы туда не пойдем — не узнаем. Во сколько за тобой заехать?

Мы договорились на семь и распрощались. Как там говорил Штирлиц? Запоминается последняя фраза из разговора? Ну и кто кого в ресторан пригласил?

***

Так, а теперь пора заняться моей животинкой. Я быстренько натянула джинсы, майку, нацепила на нос очки, вышла на площадку и наступила на конверт. Очевидно, его воткнули в дверь, а когда я ее открывала — он выпал. Очень интересно! И что там? Записка с угрозами, вырезанными из вчерашней газеты маникюрными ножничками? Что-то мне все это начинает надоедать.

Я призадумалась: прочитать сейчас или сначала сходить в магазин? Нет, схожу сначала в магазин, а то вдруг там какая-нибудь гадость. И я пошла вниз по лестнице. Я живу на третьем этаже и почти никогда не пользуюсь лифтом, хожу по лестнице для дополнительной зарядки.

Оказалось, что не далеко от моего дома есть магазин для животных. Вот и чудьненько. Купив Пуху все необходимое — от плетеного домика — до корма с настоящими кусочками рыбы, познакомившись с продавщицами, я пошла домой.

У подъезда стояла моя соседка Тамара Николаевна и какая-то женщина, кажется из соседнего дома, и о чем-то оживленно разговаривали. Проходя мимо, я поздоровалась, и хотела уже зайти в подъезд, но Тамара Николаевна меня окликнула.

— Танечка! Я смотрю у тебя столько покупок, давай я тебе помогу.

— Спасибо, Тамара Николаевна, я и сама донесу, в виде исключения на лифте поднимусь.

— Вот как раз на лифте тебе подниматься не стоит! — Я удивленно уставилась на соседку, почему это интересно?

— Ты представляешь, я сейчас вызываю лифт, а там лежит убитая собака, в луже крови. И кровью же на стенке какая-то рожа нарисована! Мерзость какая! Я полицию вызвала, сейчас приедут! — на лице Тамары Николаевны было возмущение и решимость покарать злодеев.

Вот это да. Это в нашем образцово показательном доме. У нас даже у подъезда видеокамера имеется, с соответствующей табличкой «Внимание, в доме ведется видеонадлюдение!». Правда, камера уже месяц как не работает, но знают-то об этом только жильцы. Или не только?

Стало как-то совсем неуютно, и интуиция подсказывает, я бы даже сказала кричит, что конвертик под дверью очень тесно связан с собачкой в лифте.

— Тамара Николаевна, не переживайте Вы так. Мало ли идиотов в нашем городе.

— Ой, Танечка, это каким же извергом надо быть! У меня голова просто раскалывается! А Васеньки дома нет, на дежурстве. — Василий Иванович, муж Тамары Николаевны, врач. Вообще Тамара Николаевна, для своих лет выглядела очень не плохо. Но сегодня вид у нее был утомленный какой-то.

— Тамара Николаевна, пойдемте ко мне, я вам таблеточку дам. Посидите, пока полиция не приедет, — а приедет она, я думаю, не скоро. Представляю, в какой восторг пришли в дежурной части, получив такой вызов.

Тамара Николаевна пыталась забрать у меня часть покупок, конечно же, я ей их не отдала. Мы очень медленно поднимались по лестнице. Видно было, что моей соседке не хорошо. Надо бы мужу ее позвонить. Между вторым и третьим этажом Тамара Николаевна попросила передохнуть. Я поставила вещи и пакеты на подоконник, достала конверт. Открыть? Я посмотрела его на просвет. Потом прощупала. Два темных пятна. Одно более плотное. Нет, открывать я его не буду.

— Тамара Николаевна, Вы как? Я думаю, Вам надо полежать.

Я завела ее в свою квартиру, провела в гостиную и положила на диван, подложив под голову диванную подушку. Пошла на кухню, налила в стакан воды. Что же это с ней такое? Потом, я (правда не поняла, за чем я это сделала) достала из шкафчика серебряную ложку и положила в стакан с водой. Вернулась в гостиную, соседка лежала, закрыв глаза. Может задремала?

— Тамара Николаевна! Вам полегче? — она слегка пошевелилась, но глаза не открыла. Если ей так легче, пусть лежит. Я вернулась на кухню, взяла телефон. Позвоню-ка я Властелине.

— Властелина, здравствуйте, это Татьяна Зверева.

— Здравствуйте, Таня. Что случилось?

— Знаете, у нас тут произошло небольшое происшествие, после которого моей соседке стало плохо. Вы не могли бы ко мне сейчас приехать, мне кажется это по Вашему профилю.

— Хорошо, диктуйте адрес. Я подъеду минут через двадцать.

Я вернулась в гостиную. Тамара Николаевна приоткрыла глаза. Я подошла к ней и дала стакан воды. Соседка сначала сделала пару маленьких глотков, потом залпом выпила весь стакан. Потом очень глубоко вздохнула, откинулась на подушку и опять закрыла глаза. Пух в это время терся о мои ноги.

Я села в кресло, взяла Пуха на руки и стала его гладить. Котенок довольно заурчал.

Да, если бы мне еще неделю назад сказали, что я буду в такой ситуации, я бы сильно посмеялась. И тут я подумала про конверт. Мне конечно очень интересно, что там внутри, но открывать я его не буду, ни сама, ни кому другому не дам. Я поднялась, взяла конверт, зашла на кухню за спичками и вышла из квартиры.

Спустилась во двор. Там, как ни странно, никого не было. Вот и замечательно. Солнца уже не было, на небе появились тучки, и задул легкий ветерок. Я прошла мимо детской площадки к кустам сирени и осмотрелась. Никого. Конечно, со стороны я произвожу забавное впечатление — девица в домашних тапочках, крадется по двору, подозрительно озираясь. Но мне, честно говоря, на это совершенно наплевать. У сирени я присела на корточки. Рядом валялась какая-то железная баночка. Хорошо бы еще немного бензинчика, но нет, так нет. Я запихала в нее конверт, достала спички и подожгла его с двух сторон. Встала и отошла подальше, прикрыв нос рукой. Конвертик горел, при этом пламя было, совсем не синим. От него шел черный дым.

Я постояла, пока пламя не погасло. Потом взяла палочку, подошла и толкнула банку. Она упала на бок. Ну вот, несколько минут, и мы имеем кучку пепла. Палкой же я перевернула банку — пепел высыпался на асфальт. И что теперь? Это же просто бред, — чем я занимаюсь?! В это момент порыв ветра смел пепел с асфальта.

***

Я вернулась в квартиру. Полиции, как я и предполагала, не наблюдалось. Тамара Николаевна сидела на диване и играла с Пухом. Вид у нее был вполне нормальный. Я присела в кресло.

— Ну как? Вам полегче?

— Да, Танечка, спасибо. Даже и не знаю, что это со мной такое было. Разволновалась, наверное, очень сильно. Ты извини.

— Да ничего страшного. Вы посидите, отдохните. Никого еще нет. Может чайку?

— Нет, спасибо. Какой у тебя котенок хорошенький! Как зовут?

— Пух! Вчера по дороге домой на улице подобрала, — в это время в дверь позвонили. Одно из двух или полиция, или Властелина. Второе было более вероятно.

Вид у Властелины был озабоченный. Мы кивнули друг другу. Я жестом показала ей на кухню. Сама заглянула в гостиную: «Тамара Николаевна, ко мне подруга пришла, мы с ней на кухне посидим. Если что — зовите!».

Властелина стояла у окна и смотрела на улицу. Возможно, зря я её беспокоила.

— Мне жутко не удобно, но соседке уже лучше. Так что получается, я Вас зря потревожила. — Властелина посмотрела на меня и покачала головой.

— Да, нет, не зря. Что здесь случилось? По моим ощущениям у Вас в подъезде было что-то нехорошее.

— Я бы сказала кто-то нехороший и очень злобный. Я, честно говоря, уже не знаю, как ко всему этому относиться. Мне почему-то кажется, что это все та же таинственная тетка. И настроена она очень серьезно. В общем, сегодня я у себя под дверью нашла конверт. Потом соседка в лифте обнаружила убитую собаку. А на стене лифта какой-то рисунок. Было это не больше часа назад. За это время ей резко стало плохо. Потом также неожиданно все прошло. — Пока я рассказывала, Властелина присела за стол и руками стала потирать лоб. Потом посмотрела, на меня немного прищурившись.