Нам передавали лица из Петербурга, что еще недавно на сеансах спиритического кружка в Царском Селе являлся материализованный дух пьяницы, который начинал с того, что требовал водки и пил ее. Затем обычною посетительницею этих сеансов было жившее несколько лет тому назад «погибшее, но милое созданье», какая-то не оставившая и по сие время своих вкусов и привычек куртизанка. Наконец, дело дошло до того, что в кружке появилась материализация того самого осла, на котором Иисус Христос въезжал в Иерусалим! Если это было так, то по нашим теориям, последнее явление было эмблематическим отражением, an figure, присутствующих.
То же происходит и во Франции, и в Англии. Покаявшийся, умерший на кресте разбойник, воплотившись в сапожника-спирита, узнает своего товарища «непокаявшегося» в маркизе Сен-Жерменского предместья, тоже спирите. Маркизу такое публичное признание не понравилось, и он дает «первому разбойнику» затрещину. Tableau: обоих отправили в полицию.
В Европе и в Америке более двадцати миллионов спиритов и спиритуалистов, людей более или менее образованных. Первые верят, что Людовик XV воплощен ныне в madame Babelin, их парижском медиуме, а покойный Allan Kardec собственноручно ведет счетные книги «Спиритического Общества»; что бабушка г. А. сделалась его меньшим сыном, а сам г. А. может воплотиться в короля на Юпитере. Спиритуалисты же, отвергая доктрину реинкарнации, верят в умерших, не разнящихся ничем от живых; в загробную жизнь духа нетленного, на лад жизни земной; что духи умерших отправляются жить в страну где-то среди Млечного пути, где они едят, спят и женятся и чуть ли не играют в винт (см. сочинение Andrew Jackson Davis “Stellar Key”).
Всеми такими бреднями, именуемыми у спиритов «философией», человечество обязано ученым. Настаивая на том, что все факты медиумизма и феномены спиритизма – один обман или галлюцинация, они заставили образованные массы следовать влечению ума и сердца, неудовлетворенных все разбивающею наукой, и удовольствоваться одною обманчивою наружною стороной явлений. Вытесняя систематически из среды человечества мысль даже об отвлеченном божестве и убивая в нем всякую веру в бессмертный дух человека, современная наука собственноручно толкнула алчущих и жаждущих веры в жизнь загробную, прямо в идолопоклонство. Теперь поправлять зло уже поздно. Вера в богов, теней человечества в larvae древних римлян, часто в собственный двойник, отражающий образы, созданные если не памятью, то воображением в полумраке спиритических сеансов, сделалась теперь религией. Только теософы смело разоблачают «духов», срывая с них иногда сознательные, чаще бессознательные маски. Несмотря на эту прямую помощь науке, теософы получают такой же отпор от ее жрецов, как и спириты. Большинство ученых все еще отворачивается от нежелательных фактов: только меньшинство спохватилось, основав «Психическое Общество» ученых исследователей.
Эти допускают идею, что в человеческой машине есть, быть может, две лицевые стороны: телесная и духовная. Их ересь против положительной науки дошла до того, что они даже соглашаются с педантами, что тело – не более как подкладка души, ее «ножны», нечто вроде земного мундира, который, как забрало, кольчуга и латы средневековых рыцарей, скрывает настоящего человека с головы до ног. Многие из них вполне убедились, что при особенных психо-физиологических условиях, этот человек, то есть оригинал, тело которого – одна грубая копия с него, или двойник, может отделаться от своей телесной скорлупы и явиться воочию объективно на несколько минут людям до и после смерти.
Воистину, знамение времени! Шарко с его сотнями последователей в Париже! Психическое Общество – с его тысячами в Лондоне!
Эти ученые, из коих некоторые верят еще пока в «привидения», держат себя, однако, в отношении к спиритам хотя и ласково, но на расстоянии, желая внушить им, как и нам, чувство своего превосходства. Разница между нами действительно огромная. То, что мы по простоте душевной зовем «колдовством» и «глазом», они именуют «зловредным психическим влиянием», evil psychic influence. Оно, положим, и звучит как-то нежнее (хотя и непонятнее), кажется и ученее и внушительнее. Но ведь, право, называя дворняжку львом, мы ее этим не превратим в царя пустыни, а останется она для всех зрячих тою же шавкой. Вся разница между нами только в терминах: наши названия, хотя народные, зато понятные; а их-то, что русские барышни в губерниях зовут экивоком да «жалкими словами». Как уже заявлено, многие психисты принадлежат и к нашему обществу. Но, сознаваясь в этом открыто, как частные лица, часто пользуясь нашей помощью и объяснениями, как «члены ученого Общества» психические исследователи вряд ли сознаются в этом, предпочитая надевать на наши вульгарные, но зато всем понятные названия «фальшивые носы» из греческого и латинского лексиконов.
Вот наглядный пример.
Недавно, а именно в конце июля, в гостиной мистрис Т. приятельницы «О.К.» (О.А. Новиковой) собралось человек тридцать ученых и аристократов. Сэр А.Ф. рассказывал мне во всеуслышанье и даже похвалялся о своем фатальном даре убивать людей на расстоянии и одною недоброю мыслью. Он назвал в присутствии ученых профессоров-психистов несколько хорошо известных в лондонском обществе лиц, которых он, к своему сожалению, умертвил нечаянно только потому, что, рассердясь, пожелал им «нехорошего». В трех различных случаях приятели-скептики делали с ним опыты и убедились в его силе. Одна молодая, здоровая и очень красивая дама лучшего общества, которую он тут же и назвал, желая ему помешать быть выбранным в парламент, стала клеветать на него. Узнав об этом, он воскликнул в ярости: «женщина, обладающая таким ядовитым языком, достойна смерти!» По собранным справкам она в тот же день заболела, а через месяц умерла.
– Да это чистое колдовство, черная магия по-нашему! – воскликнула я в негодовании. – Это ужасно!..
– Извините, – учтиво перебил меня сидевший возле меня кембриджский профессор-«психист», – мы не верим в Европе в колдовство, тем менее – в магию… Если это было так, как сэр А. рассказывает, а у нас записано много таких случаев, то мы называем такое действие на расстоянии зловредным психическим током, действующим наподобие месмерических токов.
Разлучившись в Индии великосветским манерам, я чуть было не расхохоталась почтенному профессору в лицо.
Английский ученый, верящий в возможности действия nefarious psichical current на расстоянии, не имеет права критиковать веру в колдовство.
Но дело не в названии, а в неоспоримой тождественности изучаемых нами явлений.
Ученые, дующиеся на Психическое Общество, но не смеющие идти открыто против стольких собратий, явно презирающих спиритуализм и зовущие теософов «неолунатиками» (попросту сумасшедшими), объясняют свои враждебные чувства ко всему отвлеченному тем, что точные математические науки не принимают ничего на веру, отвергая существование всего, что не может быть проверено при помощи научных аппаратов, одним из наших пяти чувств и пр. и пр.
На это мы могли бы ответить многое. Мы могли бы, например, заметить им, что ведь принимают же они на веру эфир пространства, вещество, ускользающее от наблюдения нашими чувствами, гораздо более любого на сеансе духа. Но они положили верить в светоносный эфир, потому что никакие усилия их воображения не могли выработать ничего лучшего этой гипотезы, объясняющей явление света, а их научные заключения касательно этого самого «света» на основании физики? Давно ли они пришли к ним? Еле прошло несколько лет с того времени, как счастливая мысль, что свет и есть качество этого самого гипотетического эфира и зависит от его вибраций, озарила, их головы, но зато и перевернула вверх дном все их прежние атомистические теории о свете…
Мир состоит не из одних атомов, и сами ученые, как это всем известно, должны были определить материи второстепенное место, а силе, о которой они тоже ничего не знают – первое. Если ученые находят логичным и в гармонии с духом индуктивных наук верить в эфир пространства и в закон тяготения, зачисляя эти невидимые, неосязаемые вещества и силу в каталог естествознания, то почему же им этого не сделать и в отношении к душе человека? Но они отказываются допустить такую ересь, как душа, и отвертываются даже от полуматериального призрака, который мы называем «двойником». Если обе вышеупомянутые гипотезы возникли вследствие длинного ряда вполне доказанных своим и неопровержимых научных фактов, обязанных открытием индуктивному способу, то ведь все-таки сами они, невзирая на все заключения, не более как гипотезы. Правильность заключения в силлогизме отнюдь не доказывает правильности первой посылки. Душа заявляла не менее эфира и тяготения свое присутствие и существование со времен первого человека; а двойник, как это доказывают 3000 констатированных Психическим Обществом явлений, заявляет себя не менее объективно, чем «лучистая материя», четвертое состояние материи, так недавно еще осмеянное господами учеными. Как эта материя может быть сделана видимою для всех лишь вследствие известных комбинаций газов и электричества, так и «двойник» может быть усматриваем только при известных психофизиологических условиях. Как бы там ни было, а если не удается доказать, что, как все 3000 упомянутых случаев, так и показания спиритов, а вместе с ними и ученые наблюдения химика Крукса над двойником «Katie King» – один обман и галлюцинация, то ведь придется же volens nolens ученым призаняться и «привидениями».
