Он не думал, что легко с ней справится, если она не будет пьяна, потому что от природы она была мнительной. Если он не сможет добраться до нее, когда она выйдет из паба, ему придется следовать за ней до ее квартиры. Он проверил, что на улице нет камер видеонаблюдения. В магазине на углу имелась одна, но он точно знал, что она не работает. А когда работала, то снимала только вход в магазин.

Он был уверен, что даже если она начнет сопротивляться и закричит, все равно сможет затащить ее в свою квартиру или грузовик. Прежде чем кто-нибудь из жильцов потрудится выбраться из своих теплых постелей, чтобы посмотреть, что происходит. Он только надеялся, что если она и будет защищаться, то не прольется кровь, — от этой мысли он содрогнулся и выключил компьютер.

Он следил за постом в Фейсбуке, где она начала обсуждать, что надеть на сегодняшний вечер. На самом деле он не был ее другом, но был другом друга, что почти так же хорошо. Он мог прочитать любой из их разговоров. Радости Интернета, он просто рай для сталкера.

Он принялся проверять свою сумку. Там лежало все необходимое: перчатки, скотч, пакеты, стяжки, кусок полиэтиленовой пленки. Достал из холодильника маленький коричневый пузырек с лекарством, внутри которого находились две мелко измельченные таблетки флунитразепама, более известные как рогипнол. Они были его аварийным резервом. Если все остальное не сработает, он накачает ее наркотиками, подсыпав их в бокал белого вина, которое ей так нравилось.

Его нервные окончания начало покалывать при мысли о том, что он собирается сделать. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.

На этот раз он выбрал церковь Святой Марты. Ее обслуживал тот же священник. Похоже, у церкви такой же финансовый кризис, как и у всех остальных. Прогуливаясь, два дня назад по церкви и ее территории в бейсболке, темных очках и с фотоаппаратом на шее, он подобрал могилу. В облике типичного туриста, он не встретил никого другого, пока осматривался, что его вполне устраивало.

Вот бы оказаться там в нужный момент и увидеть лицо священника. Он не был уверен, что именно священник обнаружит ее, но так или иначе два трупа на территории двух церквей, несомненно, сделают священника человеком, представляющим интерес для полиции. Он хотел быть рядом, когда это произойдет.

29 июня 1984 года

02:00

После того как они покончили с горячим шоколадом, и дети начали зевать, отец Джон проводил Бет, Софи и Шона в одну из гостевых комнат. Там стояла огромная двуспальная кровать, достаточно большая, чтобы все трое могли разместиться, прижавшись друг к другу. Если им понадобится задержаться подольше, они смогут занять комнаты, в которых жили, когда он впервые их нашел.

Он оставил их наедине и пошел в свою комнату. Бет не сказала этого, но он знал, что именно человек-тень, привел их к его двери, испуганных и дрожащих. Джон опустился на колени в ногах кровати и начал молиться Богу о помощи, которую тот мог ему оказать.

07:00

Джон открыл глаза и уставился на распятие на стене напротив кровати. Сегодня он собирался пойти в дом Бет и освятить его сверху донизу. Он взглянул на будильник, стоявший рядом с кроватью, — семь часов, но заснуть уже не мог, хотя чувствовал себя измученным. Всю ночь ворочался с боку на бок, в голове крутилось столько мыслей. Он все время прислушивался на случай, если нежданным гостям понадобится помощь.

Он встал и натянул выцветшие джинсы и черную футболку. Когда пойдет в дом Бет, то будет в полном облачении, а пока планирует и готовит всем завтрак, он может быть просто старым добрым Джоном. Быстро умывшись, он провел пальцами по своим густым волнистым черным волосам, чтобы немного их пригладить. Ему стоило бы подстричься, но сегодня этого не произойдет. Откинув голову, чтобы прополоскать рот, он уловил движение в зеркале и, резко обернувшись, увидел Софи, стоящую в дверях ванной. — Уфф, Софи, ты меня напугала. Как себя чувствуешь сегодня утром?

— Он не оставит меня в покое.

Джон точно знал, кого она имеет в виду, но он должен был услышать это от нее. — Кто не оставит тебя в покое?

— Человек-тень, даже когда я сплю, он там — в моих снах.

Джон подошел к ней и присел на корточки. — Я знаю, что ты напугана, но еще ты невероятно храбрая Софи, и должна сказать ему, чтобы он ушел. Позже я пойду к тебе домой и освящу его святой водой сверху донизу.

— Это заставит его уйти?

Джон посмотрел на бледное лицо Софи. Он не хотел лгать ей и давать ложную надежду, но не мог сказать девятилетней девочке, что не может избавиться от страшной тени без посторонней помощи. — Я буду стараться изо всех сил, но до тех пор я хочу, чтобы вы все оставались здесь со мной. Что скажешь? Моя экономка миссис Браун делает самые лучшие пирожные, она позволит вам помочь ей испечь их, когда придет к обеду. Обязательно скажите ей, какие ты любишь. Пойдем позавтракаем, я умираю с голоду.

Он взял ее за руку и повел к лестнице. Софи сжала его пальцы. Ее рука была такая холодная. Бедняжка замерзла, хотя на дворе стояло лето.

На кухне Джон принялся жарить бекон и яичницу. В приготовлении пищи было что-то целебное. Он не пытался экспериментировать, но основные блюда у него неплохо получались. Джон попросил Софи достать ему грибы из холодильника. Она положила их рядом с ним, и он передал ей не очень острый нож и блюдо. — Не поможешь мне порезать грибы?

Она кивнула и сосредоточилась на полученном задании. Джон пытался отвлечь ее от живого кошмара, о котором она постоянно думала. Учитывая, что его желудок был словно комок нервов, он был голоден и нуждался в обильном завтраке, чтобы решить, что делать.

Вдвоем они приготовили достаточно, чтобы накормить небольшую армию, и он отложил немного для Бет и Шона, поставив блюдо в духовку, чтобы еда осталась теплой, пока они не проснутся.

Он сомневался, что Софи что-то полезет в рот, но, опрокинув на яичницу полбутылки томатного соуса, она принялась за еду. Она сделала бутерброд из двух ломтиков тоста, которые он положил ей на тарелку, и хихикнула, когда теплое масло потекло по подбородку. — Ой, я такая грязнуля, мама всегда мне это говорит.

— Не могу с ней не согласится, — засмеялся Джон, — я и не думал, что ты способна так много съесть.

— Это потому, что мне здесь нравится, в этом доме пахнет чистотой. Я почти не хотела есть в нашем, там сильно воняет. Только мама не чувствует этого запаха, а я чувствую, и меня тошнит. Думаю, Шон тоже его ощущает, но он не понимает.

Джон улыбнулся, она рассуждала как взрослая, и это грустно. Он мысленно вернулся к тому времени, когда сам был подростком, на несколько лет старше, чем сейчас Софи, и чувствовал то же самое. Тогда ему казалось, что в доме пахнет так, как будто в нем кто-то умер. Как будто там что-то гниет, что может чувствовать только он, потому что его мать никогда не могла.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду, Софи. Я пережил тоже, только не было никого, кто верил бы мне, и моя мама не понимала, что со мной происходит. С каждым днем я чувствовал себя все более и более усталым, словно из моей души высасывали частички энергии. Просто одеваться в школу становилось настоящим сражением. В школе я не мог сосредоточиться, и учителя думали, что я принимаю наркотики.

Он замолчал, Софи всего девять лет, и вот он откровенничает с ней о своей встрече с человеком-тенью, когда ему было тринадцать.

— И что вы им сказали?

— Ничего, я слишком боялся. Мне казалось, что я понемногу схожу с ума. Я пытался рассказать маме, но она мне не поверила и велела перестать врать.

— Так сказала и моя мама, но, по-моему, она передумала вчера вечером, когда увидела его в углу моей спальни. Взрослые должны понимать, что, когда дети говорят, что они видят людей, которых никто другой не видит, это потому, что мы действительно это можем.

— Что случилось прошлой ночью? Не думаю, что твоя мама расскажет мне все подробности.

Джон и Софи отодвинули тарелки с завтраком в сторону и облокотились на стол, склонив головы друг к другу.