Алексий покачал головой.

– Нет, что вы, все в порядке. Я как раз ничем не занят. Надеюсь, вас не раздражает, что я лежу?

– Лежите, конечно, – пожал плечами Горгас. – Я просто хотел бы получить адрес моего брата.

Алексий на миг задумался, как лучше поступить. Отказать было бы неприлично, может быть, даже опасно – если у Горгаса дурной характер. С другой стороны, из того, что Алексий помнил об этой семье, двое братьев много лет находились в дурных отношениях и не общались друг с другом. Может быть, это и была попытка Горгаса наладить отношения и если ему помешать встретиться с Бардасом, последнему это повредит?

Кроме того, Патриархом владело любопытство. Еще до чудесного исцеления в зале суда он был уверен, что Горгас Лордан каким-то образом связан с таинственной историей, в которую ввязался Патриарх в ночь, когда он пытался наложить проклятие. Тогда он пытался так распорядиться обстоятельствами, чтобы никто не пострадал, кроме него самого и девушки. Так что Горгас мог искать адрес своего брата, что бы прийти к нему в дом и убить его.

– Дело в том, – начал Патриарх осторожно, – что я не знаю, где ваш брат сейчас проживает. Одно время он снимал жилье в Среднем городе, неподалеку от ворот, но потом переехал.

Ну вот, получилось отказать и не сказать очевидной лжи. Сработает ли?

– О, вы меня удивляете, – усмехнулся Горгас. – Я был уверен, что вы знаете адрес друга.

Алексий видел отражение своей полуправды в глазах Горгаса «Проклятие, он мне не верит». Тем не менее Патриарх принял решение и намеревался ему следовать.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Если вам это чем-то поможет, я могу попробовать передать ему послание. Мы встречались с ним на Совете Безопасности, знаете ли; я могу узнать, поддерживает ли отношения с ним кто-нибудь из членов Совета, хотя я бы сказал, что вряд ли такие найдутся.

– Понятно. Что за невезение. Я так хотел поговорить с братом перед отъездом! Мы давно не разговаривали – по правде говоря, много лет. – Горгас Лордан зевнул, прикрывая рот тыльной стороной широкой, плоской ладони. – Я однажды сделал кое-что, чего он мне не простил, понимаете ли. Мне хотелось попробовать наладить с ним контакт – но шансов до последнего времени не было.

Глаза его были яркими и внимательными, он смотрел на Патриарха как один адвокат на другого в зале суда.

– Может быть, если я расскажу вам все сначала, вы поймете, почему я так рвусь с ним увидеться. И это освежит вашу память.

Алексий кивнул, до крайности смущенный, что ложь его так легко раскрылась.

– Попробуйте. Если думаете, что это поможет.

– История довольно неприятная, – начал Горгас, – и в ней немало низменного и гнусного. Есть риск, что вы не захотите иметь со мной никакого дела, когда узнаете правду.

Ногти Алексия невольно впились в ладони. Он сам не понимал, отчего так волнуется.

– Я в самом деле дружу с вашим братом, – медленно выговорил он, – и ценю его дружбу весьма высоко. Я с удовольствием помог бы ему. Если, как вы сказали, ваше намерение – примириться с ним относительно чего-то, что тревожило его многие годы, тогда я помогу вам. Если я решу что вам лучше не вмешиваться в его жизнь, – не обессудьте.

– Хотя бы честно, – улыбнулся Горгас.

Он выпрямился в кресле, расправляя плечи и опуская на колени тяжелые кулаки. Алексий отметил взглядом, как он мускулист и широк в кости. Старший брат Бардаса – во всех смыслах этого слова. Но хотя Горгас Лордан распространял вокруг себя атмосферу жестокости – пусть это прозвучит мелодраматично, но грубую мужественность, пахнущую злом, – Алексий чувствовал, что эта жестокость не направлена в сторону Бардаса или него самого. Если бы его попросили вынести суждение по первому впечатлению, Патриарх бы сказал, что этот странный, неприятно притягательный человек в самом деле любит своего брата, с которым так давно не виделся. Более того, желает ему добра. А почему бы нет? Даже злые люди иногда привязаны к своим братьям.

А этот человек не выглядел злым в прямом смысле этого слова – со значением разрушительной, всеотрицающей силы. Горгас Лордан не был приятной личностью, но было в нем еще что-то… Что-то, заставляющее думать об оружии. Об инструменте, созданном специально, чтобы приносить смерть, но равно способном служить благим и дурным целям в зависимости от того, в чьих руках он окажется. И туч Алексий понял, чисто интуитивно: этот человек не принадлежит себе полностью, хотя, возможно, он об этом и не знает.

– Бардас рассказывал вам о своей семье? – спросил Горгас.

– Кое-что, – ответил Патриарх. – Я знаю, что ваш отец был арендатором фермы.

Горгас кивнул:

– Да, в Месоге. Честно говоря, это только так называлось – ферма. По большей части наша земля состояла из гор и леса. Не больше четверти ее было пригодно для каких-либо работ. Нас было пятеро – четыре брата и сестра. Наша мать умерла, когда мне исполнилось восемь; подцепила какую-то почечную инфекцию. Старшая из нас – сестра; я на год младше, через два года после меня родился Бардас. Клефас был следующим, на год младше Бардаса, а последний Зонарас. – Он улыбнулся. – Вы запомнили, кто за кем, или мне повторить сначала? На самом деле это не так уж важно.

– Дальше, пожалуйста.

Горгас кивнул:

– Как большинство ферм в Месоге, наша принадлежала знатному семейству из города. Фамилия наших арендодателей была Фериан. Думаю, вы о них слышали. Наверняка они сильно деградировали за последние несколько лет, но во времена нашего детства Ферианы еще представляли собой некую силу.

– Я слышал об этой семье, – кивнул Алексий.

– Хорошо. – Горгас перевел дыхание, как будто готовясь к чему-то. – Так вот… Это было лет восемнадцать назад. Мы все еще жили на ферме. Сыну нашего хозяина и его приятелю вздумалось отдохнуть на лоне природы. Они говорили, что занимаются покупкой скаковых лошадей, но я думаю, им просто надоел город и захотелось временно от него отдохнуть – дворянские сынки так часто поступают. Скоро они потратили все свои деньги, так что молодцам приходилось сидеть на шее у нас, арендаторов. Для них в том было немного радости, а для нас – еще меньше.

Деревня наскучила им где-то за неделю. Делать было нечего – только болтаться по окрестным лугам, глядя, как пасутся козы, или ездить на конные прогулки. Они много пили, ухлестывали за местными девчонками, но вскоре деревенские простушки им поднадоели, и они оставили их в покое. Всех, кроме одной… – Горгас нахмурился. – Кроме моей сестры. Она им по-прежнему нравилась. Сестра никогда не была красавицей, но отличалась живым характером и отличным чувством юмора, и это в глазах юнцов приравнивало ее к привычным им городским девицам. Мужа своего она терпеть не могла и даже презирала. То был добрый парень, но деревенщина до мозга костей, кроме того, детей у них не было, что не улучшало семейных отношений.

В общем, эти городские бездельники начали увиваться за моей сестренкой. Галлас, ее муж, не особенно возражал; ясно же, что все это несерьезно, а кроме того, у Галласа можно было поджечь конец бороды или увести всех свиней из-под носа, чтобы он хоть немного разозлился – или хотя бы заметил, что что-то не так. Вот отцу и Бардасу в самом деле не нравилось происходящее. А мне… Горгас опустил голову. – Я более всех хотел убраться подальше из Месоги и уехать в город. Когда на горизонте показались наши два знатных дурака, я понял, что это мой шанс.

Какое-то время он молчал и не двигался, потом резко продолжил.

– Мне было ясно, что у сестры появилась такая же идея. Потому что, как только она поняла, что ею интересуются, она начала их слегка сторониться – но не так, когда стараются по-настоящему отделаться. Было ясно, что она готова играть по их правилам, только если они возьмут ее с собой в город. К сожалению, юнцы были слишком тупы, чтобы разглядеть, чего она хочет. Им казалось, что дамочка просто кокетничает и набивает себе цену. Им это не нравилось: слишком сложно для их простых мозгов, да и игра не стоит свеч. Юнцы дали ей понять, что либо она даст им, чего они хотят, либо они уедут развлекаться на соседнюю ферму. Но сестренка не привыкла поддаваться, не получив своего. Прелюбодеяние как таковое ее никогда не влекло. И я увидел, что шанс отделаться от ненавистного сельского хозяйства вот вот ускользнет у меня из рук, если я немедленно не использую его.