Не устаешь удивляться: почему так много людей предпочитают бульварную газету «Нью-Йорк дейли ньюс» гораздо более содержательной и серьезной «Нью-Йорк таймс»? Почему ремесленные поделки, дискредитирующие жанр детектива, становятся бестселлерами с многомиллионными тиражами?

— А зачем, собственно, нужно навязывать обывателю уровень культурных потребностей, присущий интеллигенту? А если ему действительно больше нравится читать про бейсбол, чем про политику; если он действительно предпочитает порнографию с 42-й улицы романам Достоевского? Ведь свобода выбора в конце концов за ним, — убеждал меня молодой экономист.

Так называемая свобода выбора духовной пищи— наглядный образец того, какую изнанку имеет подобная свобода в капиталистическом обществе. В атмосфере, коммерциализма, которая пронизывает печать, радио, телевидение, кино, средства массовой информации становятся орудиями циничной спекуляции на темных сторонах человеческой натуры. Мастера рекламы считают, что людей легче поддеть на крючок, не апеллируя к их добродетелям, а потакая их порокам. То, что выдается за «отражение вкусов большинства», в действительности предопределяет деградацию этих вкусов.

Я спросил журналиста из «Вашингтон пост»— давнего коллегу по работе на Дальнем Востоке, какие перемены в жизни американского общества бросились ему в глаза после многолетнего отсутствия. По его словам, он почувствовал себя вернувшимся не только в какую-то другую страну, но словно бы в какую-то другую эпоху. Шутка ли, если люди вокруг все чаще задаются вопросом: а прогрессивен ли прогресс, а нужен ли он?

Действительно, диалектика американского образа жизни подталкивает к выводу о том, что научные открытия порождают больше проблем, чем решают, что, открывая перед людьми какие-то новые возможности, они в то же время что-то у них отнимают.

Телевизор стал окном в окружающий мир, но сократил общение внутри семьи. Автомобиль делает человека мобильным, но одновременно рубит корни привычек, привязанностей, всего того, что связывало человека с каким-то определенным окружением. Чем доступнее дальние точки работы, отдыха, тем дальше стало до соседа, который живет тут же, по другую сторону забора, тем слабее становятся общинные связи. И именно там, где люди живут тесно, наиболее явственно дает о себе знать отчужденность каждого из них.

— Мы, американцы, хорошо знаем цену вещам, цену деньгам, цену времени. Но наши представления о моральных ценностях весьма однобоки, — говорила мне молодая учительница, оказавшаяся соседкой в рейсовом междугородном автобусе. — В американском подходе к воспитанию детей есть немало положительного. Внушается, что главный недостаток — праздность, главное достоинство —трудолюбие и предприимчивость. Американца с малолетства приучают к самостоятельности, к ответственности за свои поступки, к верности слову. Но этого ведь мало: общечеловеческие идеалы слишком заслонены этикой деловых отношений. Против нее, против чрезмерной практичности, расчетливости, а в конечном счете — против слепого стяжательства и восстает сейчас молодежь…

Остроту этой проблемы чувствуешь с первых же дней пребывания в США. Горькие сетования на отчужденность молодежи, на растущую пропасть между поколениями слышатся под любой крышей. Почти в каждой семье, которую мне довелось посетить, разговор о детях задевал больное место, потому что речь тем самым заходила о беглецах из отчего дома.

Хозяева небольшого отеля в Сан-Франциско радушно пригласили меня на воскресенье в свой уютный дом над заливом. В комнате, где меня оставили ночевать, на столике лежали священная индийская книга «Бхагавадгита», словарь буддийской философии дзэн. Да, пояснили родители, этим увлекался сын, здесь была его спальня. Он с детства любил поэзию, много читал. Мать мечтала, что он пойдет в университет, посвятит себя литературе или изобразительному искусству. Отец же видел в сыне наследника, считал, что лучшее образование для делового человека—участие в деле, ставил его в летние каникулы помощником управляющего. Сын решил родительский спор по-своему: уехал куда-то в сельскую глушь и вот уже несколько лет работает простым ковбоем на ранчо.

— Мы уважаем нашего парня, хотя и не можем его понять, — с горечью говорил хозяин. —Если бы это были лишь причуды молодости, если бы он был шалопаем, клянчил деньги на юношеские забавы — все было бы проще. Но он не берет ни цента с тех пор, как окончил школу. Твердит, что ему ничего не нужно, что ему легче дышится в степи. Удивляется, ради чего мы с матерью отдаем отелю все время и силы. Прежде у американца был стимул: добиться успеха в жизни. А сейчас под вопросом стоит само понятие — успех…

Разлад поколений, отказ детей унаследовать образ жизни отцов, проявляющийся в самых различных формах — от эскапизма, которым молодежь бросает вызов «обществу потребления», до участия в антивоенном движении, — все это свидетельства обесценивания «ценностей» капиталистического общества, ростки зерен сомнений, раздумий и поисков.

…Последний взгляд на Нью-Йорк с моста Трайборо. Уступчатый контур небоскребов, сдвоенный отражением в реке, словно чертит кардиограмму огромного сердца Америки. Кому дано прочесть ее зубцы и изломы?

В 1992 году арабская пресса США отметила 100-ю годовщину своего существования. В настоящее время арабо-американские средства информации представлены 35 различными изданиями, сотнями разных информационных выпусков, специальными передачами на арабском языке на радио и телевидении.

Важную роль в экономической жизни США играют арабо-американские торговые палаты, в частности, созданная в 1973 году Арабо-американская торговая палата Западного побережья, которая способствует установлению и развитию торговых и деловых связей между американскими частными и государственными компаниями, действующими в 13 западных штатах, и 20 арабскими странами. Эта торговая палата работает в тесном контакте как с департаментом торговли США, так и Bсeарабским объединением торговых, промышленных и сельскохозяйственных палат. Издается ежеквартальный информационный бюллетень, а также справочник-альманах, который содержит подробную информацию об арабской коммерческой и деловой деятельности в США и возможных партнерах в арабских странах. В январе 1996 года Арабо-американская торговая палата Западного побережья совместно с Общеамериканской арабской торговой палатой организовала поездку большой группы бизнесменов — членов палаты в Сирию и Иорданию с целью налаживания связей между арабскими бизнесменами из США и арабских стран. В ходе визита для участников были организованы встречи с министрами экономики и внешней торговли, а также симпозиумы, брифинги.

Вряд ли в Америке, помимо арабов, найдется еще хоть одна этническая группа, судьба и процветание которой в такой степени зависели бы от политических событий или результатов военных действий за пределами страны их проживания. Неудивительно, что во время вторжения иракских войск в Кувейт главные арабские организации США открыто выступили против действий Саддама Хусейна. Они поддержали резолюцию ООН, призывавшую Ирак вывести свои войска с оккупированной территории.

Конечно, нет нужды идеализировать ситуацию: есть и среди арабов, живущих в Америке, ультранационалисты, религиозные фанатики, ненавидящие сионизм и государство Израиль, испытывающие неприязнь к евреям. Есть они во всем мире. И здесь, в галерее у Ибрагима ан-Нашишиби, можно встретить арабов, которых новый характер отношений арабских стран с Израилем разделил на два враждующих лагеря.

«Вы говорите, поставив на Арафата, мы поддержали политику мира с Израилем, — заявляет Джордж Хури, инженер, который уже десять лет живет в Калифорнии. — Я думаю, что все кончится весьма печально. Нас ждет полное фиаско. Арафат отдал все, а что получил взамен? Ничего. Уж очень он доверяет израильтянам. Я же им ни капельки не верю. Десятилетия недоверия, ненависти, военного противостояния. Из моей души это никак не выветрится, никогда не изгладится из памяти. Вы помните, какой поднялся шум вокруг Иерихона! А Голанские высоты?! Вы можете себе представить, что Восточный Иерусалим снова попадет под арабский протекторат? Арафат должен уйти. Подумаешь, избрали его президентом. Пусть займет какой-нибудь официальный пост, но без власти, наподобие английской королевы».