– Вот что, Анри, давай поступим так… Отправь официальный запрос в Пентагон, напиши все, что тебя интересует, а мы тут подумаем, как тебе можно помочь.

– Хорошо. Но когда вы все это сделаете? Впереди только ночь.

– А ты думаешь, что Пентагон не работает ночью? Дружище, он не засыпает ни на секунду, – усмехнулся Боб.

– Тогда с Америкой все в порядке. Спасибо, Боб.

– Не стоит благодарности, мы занимаемся общим делом. А еще я отправлю в помощь своих аналитиков, пусть они там посмотрят, что к чему. Может, дадут какой-то толковый совет.

Анри Обрайн с облегчением отключил телефон. Разговор дался нелегко. Рубашка пропотела и теперь неприятно прилипала к спине. Оставалась всего-то мелочь – составить на имя директора Пентагона обстоятельный запрос.

Устроившись за монитором, Обрайн некоторое время мысленно сочинял прошение, подбирая подходящие слова, и когда ему показалось, что он подобрал нужную формулировку, тотчас быстро застучал по клавишам.

«…В связи с ситуацией, угрожающей национальным интересам США, прошу предоставить мне полную информацию о несанкционированных проникновениях в компьютерную сеть Пентагона. Есть подозрения, что отбывшие срок могли быть причастны к атаке на банк «Империал». Возможно, это были люди, проходившие по программе защиты свидетелей…»

Перечитав написанное сообщение, Анри Обрайн остался доволен – теперь можно отправлять.

К концу подходил еще один трудный день. Офисы коридора понемногу пустели, в окнах тускнел свет, отчего небоскреб, лишившись дополнительной подсветки, выглядел унылым. В здании оставался только штаб, продолжавший работать круглосуточно, и усиленная группа программистов и инженеров, не покидавшая банк последние три дня. Под спальные комнаты и душевые были оборудованы соседние помещения, где компьютерщики могли отдохнуть, переодеться и помыться. От них ждали одного – результатов! И парни старались сполна оправдать доверие, буквально на ходу создавая новые программы и устанавливая преграды на пути проникновения в операционную систему.

Никто из служащих даже не представлял, что через неделю их жизнь может кардинально поменяться и наименьшее из зол, что их могло ожидать, так это сокращение зарплаты.

Донан Гольдберг почувствовал, что невероятно устал, точнее, просто валился с ног. Следовало бы принять контрастный душ, освежиться, но на эту роскошь не было ни времени, ни тем более сил, единственное, что он мог сейчас сделать, так это доплестись до своей кровати и плюхнуться поверх одеял, даже не сняв обуви.

Вспомнил о том, что не позвонил Жанне. Пожалуй, сейчас самое время для объяснений. Гольдберг быстро набрал ее номер и, затаив дыхание, принялся вслушиваться в длинные гудки. Наконец они прервались знакомым чувственным голосом:

– Слушаю.

– Жанна, в последний раз мы с тобой не договорили, но я был сильно занят…

– Донан, ты хочешь, чтобы я к тебе приехала? – неожиданно перебила девушка.

– Жанна, ты даже не представляешь, как я этого желаю, – едва ли не выкрикнул в трубку Гольдберг. – Скажи мне день, когда ты прибываешь в Нью-Йорк, и я тебе встречу!

– Думаю, дня через три-четыре, – несколько сдержанно объявила девушка. – Но сначала я должна уладить свои семейные дела. Ты меня дождешься?

– Я тебя могу ждать и больше… То есть я хотел сказать, что буду дожидаться тебя столько, сколько потребуется, хотя мне бы хотелось обнять тебя как можно побыстрее.

– Вот и договорились.

Не прощаясь, Жанна прервала разговор. В некоторой задумчивости Донан спрятал в карман телефон, а потом зашагал в операционный зал. Нужно еще раз все перепроверить!

До открытия Нью-Йоркской биржи оставалось четыре дня.