Если она там не пойми чем занимается… И я мысленно представил себя с ремнём в руке, лупящем вредного фамильяра по одному месту.

— А? Ты чего плачешь? — удивился я разгромленной комнате и недорисованной картине.

Это клыкасто-ушасто-крылатое чудо-юдо, перепачкавшись с ног до головы красками, рисовала, судя по всему, всех нас.

— Меня никто не лю-ю-ю-ю-ю-юбит! — затянула она свою песню и с плачем уткнулась в подушку, скрываясь под ворохом одежды из разгромленного шкафа.

— О-о-о-о… — оценил я степень глубины проблемы и ещё раз взглянул на частично нарисованную картину.

Картина была действительно большой, и на ней нашлось место всем. Нарисовано действительно талантливо. Я смог разобрать лица каждого. Всё так детально… Словно фотография.

Я был в самом центре, рядом со мной стояли Юля и Маша, а за спинами виднелись Светлова и Волжская. Чуть левее я заметил Гвоздичек и окружающих их Соколят. Правее стояла Хлоша, у неё на голове сидел Фомченко, а вокруг них энты. Возле Гри крутились Кен, Жужжа и Йобжик, что сбивало меня с мысли, ведь, если рассуждать логически, никакой любви там и близко не было… Но, как бы там ни было, все, кто жил со мной под одной крышей большую часть времени, изображены здесь. И матушка моя была. Стояла рядом с Морозовым, что тоже ну никак к любви не имеет никакого отношения. И даже Бортников был. В костюме и с букетом цветов.

— Ничего не понимаю… Что за глупости ты себе в голову вбила? Тебя все любят!

— НЕТ! НЕ ЛЮБЯТ!

— Да все любят!

— Не-а!

— Ну кто тебя не любит?

— Все!

— Почему?

— Не знаю!

Какой интересный диалог с полностью отсутствующей логикой… Она ведь даже не женская, блин. Это логика девушки-мутанта-фамильяра очеловеченного. Это просто взрывное комбо.

— Так, вытирай слёзы и рассказывай, как проявляется нелюбовь и как проявляется любовь? — присел я рядом с ней, силой потянул на себя и заключил в объятья. — А то мне кажется, что у нас причинно-следственные связи хромают.

Эх, нелёгкая доля мастера фамильяров… Надо понимать, что творится в головах подчинённых, связанных с ним душами.

— Да меня все не любят!

— Хорошо, почему тебя, к примеру, Кен не любит? С чего ты взяла?

— Так он пиво любит, а не меня!

От такого сравнения я аж опешил и не смог сразу никак возразить.

— Жужжа любит картошку, Пятнышко любит убивать и приносить тебе Химер, Йобжик любит копать и злиться, Гри любит читать, Юля, Маша, Даша и Лена любят тебя. Ты любишь работать. Соколята любят Тоню и Марту. А ещё друг друга.

— Это как? — опешил я ещё больше.

— Братская любовь у них!

— Это они тебе сказали?

— Нет, я про это в книжке прочитала… И так у всех! Твоя мама любит командовать, дядя Морозов любит помогать всем…

— Это же разная любовь всё. Да и тебя они тоже любят. Все. И я люблю, и Соколята, и Гри. И даже Жужжа! Фома так вообще уже готовится к похищению…

— Фома любит одежду, а не меня… Никто меня не любит! Никто просто так ничего не сделал для меня!

Я понял, что падаю в пропасть, не находя логичных и подходящих слов для объяснения разных проявлений любви. Сравнивать любовь двух сердец, любовь к картошке и любовь к своему увлечению — это… И как объяснить, что это всё разное, просто слово одно и то же?

— Ты не права… Тебя любят и делают многое просто из-за любви к тебе.

— Да? Ну, например? Хоть кого-нибудь назови, — шмыгнула Виви. — Только себя не называй. Ты мой мастер и папка. И заботишься о всех нас! Это не любовь, а забота!

Да ёлки-палки! Непробиваемое недопонимание… Гормоны реально зашкаливают у неё? Может, у неё это самое так проявляется? Реально повзрослела…

— Ну так что? Кто меня любит?

— Да… Дед! Вот! Дед тебе просто так фуру паштета подарил. И ещё свежие кулинарные изыски поставляет! А помидоров целый фургон кто прислал? Тоже дед! А ты говоришь, что никто не любит…

— Деда… Дедушка! Дедуля!

С Виви словно наваждение спало. Она вновь схватила краски, побежав рисовать деда, летящего в облаках вместе с правнучкой.

Вот тебе и повелитель магии, хранитель эфира, надежда человечества… Едва-едва с подростковой истерикой справился.

— Тебя там Гри звала. Говорит, без тебя справиться не сможет. Нуждается в тебе…

— Гри меня тоже любит!

— Тоже… — ответил я ей, ощущая, как промокла моя спина от напряжения.

Не-не-не! Я не готов быть отцом! Успокоить детей сложнее, чем Химеру заставить в цирке выступать!

Виви убежала, а я вышел в коридор и опёрся на стену, прикрыв глаза.

— Босс, чё такое? Притомился?

— Не то слово, Кен… Не то слово… Нет ничего страшнее, чем девичья истерика, неподдающаяся логике и здравому смыслу. От неё нет спасения, нет лекарства… Она не знает пощады и не даёт второго шанса, в отличие от самых жутких врагов.

— И как с ней бороться? — поинтересовался Кен, открывая банку пива.

— Не знаю… — тихо сказало я, выхватил банку из его рук и повторил громче: — Не знаю. Возможно, любовью… Но это не точно. Вообще не точно…

— Звучит ужасно, босс. Может, пойдём в Сибирь, морды Химерам помнём, развеемся?

— Пойдём. Прямо сейчас и пойдём. — Я залпом осушил банку пива и вернул Кену. — Утилизируй как положено.

— Помню-помню! Надо беречь природу, мать нашу!

— Вот именно. И в своей комнате порядок наведи, а то чипсами и сухариками на половину лабиринта воняет.

— А? Лабиринта? Какого лабиринта?

Я лишь ухмыльнулся, понимая, что этот рукотворный лабиринт, по сути, можно будет хорошенько расширить и привести в движение при необходимости. Последнее необязательно, а вот первое, о чём рассказал предок, очень и очень любопытна. Только чуток силушки поднабраться нужно и новые магические таланты развить.

В общем, работы мне предстоит ещё много…

— Ну и что тут у нас…

Я сидел рядом с трупами моих погибших мутантов, поднятых из небытия, и пытался понять, что тут вообще произошло.

— Пи-пи-пи…

— Вот и я думаю, что странно всё это. Их точно убили не мутанты. И не ликвидаторы…

Я проходил от тела к телу, следуя подсказкам часов, которые подсвечивали эти гниющие трупы на радаре.

Те, кто прервал мой эксперимент, весьма сильны… Однозначно опасны. Любой мутант, что столкнулся бы с моими «спортсменами», либо сбежал, либо атаковал, будь он доминирующим по силе зверем в этом регионе. Но может ли мутант уничтожить всех чисто, словно крупным скальпелем срезав головы? Вот и я что-то таких тварей не припоминаю… Но это не самое странное! Каждому мертвецу, словно под копирку, снесли головы на уровне шеи. И головы эти — пропали.

Будь это ликвидаторы, они бы не стали брать всю голову целиком. Будь они перегружены, забрали бы только зёрна и самые ценные трофеи. Да даже если бы и налегке были, всё равно цельные головы тащить проблематично. У некоторых монстров они весят под сотню кило. Ну а если они были готовы взять такой груз, то почему бы не взять ещё и когти, сердце, печень и, в конце концов, шкуру мутантов? Да и какой силой надо обладать, чтобы сделать столь чистый срез Химере? Пусть и мёртвой.

Нет, это не ликвидаторы. Слишком расточительно они поступили… Но кому и зачем могли понадобиться головы моих подопытных?

— Быть может, они поняли, что это поднятые из мёртвых твари? Если среди них был тот, кто знаком с некромантами, то вполне вероятно, что он или они догадались…

Я внимательно присмотрелся к следам и понял: всё-таки это были они. И следы их вели в сторону Сибири, а не Уральских гор.

— Тащить такую ношу вглубь запретных земель… Мог ли это быть патруль Ордена?

— Пи-пи…

— И я не знаю. Но если здесь кто-то был, пусть и больше суток назад, он не мог просто исчезнуть. Давай внимательнее осмотрим этот район и его изломы. Эти твари прячут свои задницы среди монстров. Они знают эти земли как свои пять пальцев. Они не боятся мутантов и их нападений. Это их территория, и они могут с лёгкостью обнаружить появление групп ликвидаторов в этой области. А ещё они зачастую сильнее. Намного сильнее людей империи, но предпочитают не раскрывать себя, выполняя всю грязную работу при помощи монстров… Как думаешь, Фома, найдём мы этих гадов здесь?