Казалось, этот случай должен был бы послужить предостережением самому Ситонию. Но тот продолжал свои занятия и эксперименты как ни в чем не бывало. Он посетил Дрезден, побывал в Гамбурге, Мюнхене. И повсюду как тень следовали за ним какие-то люди, которые таились, прятались, а когда он уезжал, старательно собирали осколки разбитых колб, обрывки его бумаг и т. д. Когда один из друзей стал призывать его к осторожности, Ситоний горько усмехнулся: «Если мне суждено будет попасть в руки какого-нибудь правителя, я скорее тысячу раз приму смерть, чем открою тайну».

И он сдержал свое слово.

Джон Ди (1527—1608), алхимик

Император Максимилиан II приказал держать его в тюрьме до тех пор, пока он не откроет тайну изготовления золота

Как-то Ситоний имел неосторожность принять приглашение курфюрста Саксонии Христиана II. Дальше все происходило по уже знакомой нам схеме: сначала внимание и величайшие почести, потом тюрьма и пытки. Ситоний умер в 1604 году в застенке. Тайна его исчезла из жизни вместе с ним.

Случалось, однако, что та же самая репутация — людей, знающих секрет изготовления золота, — которая нередко приводила алхимиков за решетку, оказывалась ключом, который открывал им дверь темницы.

Во второй половине XVI века два путешествующих алхимика — Э. Келли и Дж. Ди — были схвачены по приказу императора Максимилиана II и брошены в тюрьму, где им предстояло находиться до тех пор, пока они не откроют тайны получения «философского камня». Максимилиан не учел, правда, того, что стремление к обогащению свойственно не только императорам. Тюремщики, узнав, кто такие их молчаливые узники, вскоре выпустили их на свободу, прельщенные надеждами на золото из реторты.

Эдуард Келли (1555—1595), алхимик

После отказа открыть императору Рудольфу II тайну изготовления золота был заточен… Пытался бежать, но разбился при попытке спуститься с высокой башни

Но этот случай не научил алхимиков ни осторожности, ни благоразумию. Вскоре после приключения, описанного выше, склонившись на лестные приглашения нового императора Рудольфа II, Келли прибыл в Прагу и согласился стать придворным алхимиком. В первые же дни ему был пожалован титул маршала Богемии вместе с приличествующими этому званию мундиром и знаками отличия.

Это было тем самым хорошим началом, которое предвещает обычно плохой конец. Келли отказался открыть императору секрет «философского камня» и, как следовало ожидать, был заключен в тюрьму. Зная об участи своих предшественников, Келли понимал, что его ждет. Он стал действовать через друзей, оставшихся на свободе. Благодаря их стараниям в судьбе алхимика неожиданное участие приняла английская королева Елизавета. Дело в том, что Келли был англичанином и подданным ее величества. На основании этого королева потребовала от Рудольфа II его освобождения. Участь алхимика сделалась объектом переписки двух монархов.

Оказалось, однако, что ничто не могло принести Келли большего вреда, чем заступничество королевы. Чем больше настаивала она на освобождении алхимика, тем более император утверждался в мысли, что это неспроста и что узник, которого он заполучил, многого стоит. Император приказал перевести Келли в башню и удвоить караулы. Впрочем, нет, очевидно, таких башен и таких замков, которые нельзя было бы открыть с помощью золота. И снова главную роль сыграло даже не само золото, а лишь его отблеск в будущем, в том будущем, когда Келли окажется наконец на свободе и сможет щедро вознаградить своих избавителей.

Но на этот раз Келли не повезло. Не повезло в последний раз в жизни. Темной, безлунной ночью, спускаясь по веревочной лестнице из окна своей башни, он сорвался вниз и разбился насмерть.

Занятия алхимией были сопряжены с величайшим риском, и жизнь алхимика часто походила на авантюрный роман. Роман, увы, не всегда со счастливым концом. Многим из искавших золото на темных путях тайных наук не удалось избежать печальной участи — для этого нужно было обладать не только значительной долей мужества и хитрости, но и везением. Стоит привести в этой связи исполненный железной логики ответ одного алхимика императору Леопольду II: «Если я в самом деле умею делать золото, то не нуждаюсь в императоре. А если я не умею делать золото, то он не нуждается во мне».

Вот почему величайшую предусмотрительность проявил Моренн — ученик известного философа александрийской школы Адфара. Утверждают, будто, находясь при дворе султана Калида в Каире, он сумел убедить султана и его приближенных в том, что обладает тайной превращения металлов. Более того, в их присутствии он совершил несколько превращений простых металлов в золото. Но, умудренный печальным опытом других алхимиков, Моренн, не дожидаясь монарших милостей, поспешил бежать из дворца и скрыться. Многолетние попытки султана найти Моренна, объявление об огромной награде, которую тот получит в случае возвращения, — все было тщетно. Ученый не польстился на приманку, и ловушка осталась пуста.

Иначе сложилась судьба известного иранского ученого ар-Рази.

Он много путешествовал и обрел большую известность как врач и человек, успешно занимающийся алхимией. Он также написал трактат о преобразовании металлов, который имел несчастье посвятить своему другу Альмансуру, эмиру хорасанскому.

Эмир окружил ученого уважением и почетом, гордясь, что знаменитый ар-Рази украсил своим блистательным присутствием его двор. И все было прекрасно до того дня, когда, распаляемый любопытством, достойным скорее женщины, нежели умудренного правителя, эмир пожелал лично наблюдать процесс превращения металлов в золото. Для этой цели волей эмира была воздвигнута специальная лаборатория со всеми необходимыми инструментами, оборудованием и, самое главное, с особым помостом для высоких посетителей.

В назначенный день и час эмир в сопровождении приближенных и сановников явился явился к ученому. Лица у посетителей были непроницаемы и надменны. Они заняли места на коврах перед большим очагом, на котором быстрые и безмолвные помощники ар-Рази расставляли уже какие-то тигли и реторты.

Жестом фокусника ар-Рази показал присутствующим пустой сосуд, который тут же у всех на глазах наполнил ртутью. Сосуд поставили на медленное пламя, попеременно добавляя в него то серу, то цинк, то олово, и то снимали с огня и охлаждали, то снова ставили на огонь. Так продолжалось довольно долго. Но на лицах царедворцев по-прежнему не было ни интереса, ни досады, ни разочарования. Единственным человеком, который мог бы позволить себе выражать какие-то эмоции, был сам эмир. Но он настолько был поглощен опытом, что, казалось, забыл о времени.

И вот наступил наконец момент, когда тяжело и глухо клокотавшая в закрытом сосуде ртуть должна была превратиться в чистое золото. Так гласила древняя рукопись, которой пользовался ученый. Прежде чем открыть сосуд, ар-Рази еще раз мысленно проверил себя, все ли сделал он, в той ли последовательности. Да, все было правильно.

Он поднял крышку и… В сосуде плескалась ртуть.

Эмир гневно поднялся. Напрасно ученый умолял его остаться, уверял, что произошла ошибка, что он повторит опыт… Эмир, не слушая его, направился к дверям. Это послужило сигналом. Абу-Бекр, начальник охоты эмира, ударил старика первым. Через секунду пестрые, расшитые золотом халаты сбились в кучу. Каждый хотел хотя бы раз ударить или пнуть ногой вчерашнего любимца Эмира.

Этот день перечеркнул всю жизнь и труды ученого. Выгнанный из дворца, ослепший от побоев, он кончил свои дни в нищете и забвении.

Но ар-Рази был не просто одним из многих, тщетно искавших золото на дне реторт и пробирок. Его имя дошло до нас как имя одного из крупнейших ученых своего времени. Сейчас, тысячу лет спустя, написанная им «Книга тайны тайн» переведена на русский язык и издана Академией наук УзССР.