Главные задачи «солдат» — это разложение полиции и госаппарата; установление устойчивого влияния на «ключевых» работников бизнеса, банков, авиакомпаний и портов — во имя этой цели допустимы все пути: шантаж, похищение, насилие, убийство; наконец, контроль за зонами влияния. Деятельность мафии четко разграничена на легальную и нелегальную: к первой относятся содержание ресторанов и баров, контроль над доками, аэропортами, порнобизнес; ко второй — азартные игры, проституция, торговля наркотиками.

Для того чтобы надежно конспирироваться, в США мафиози не— достаточно знания итальянского языка; не спасает даже сицилийский диалект — агенты американской полиции специально изучают его. Поэтому сейчас большинство членов «семей» говорят на жаргоне. Сидят, например, двое в ресторане, один кивает на мужчину у входа: «Артишок». Кличка? Вовсе нет. Это звание — оно означает шефа группы гангстеров. О том, кого устранили, говорят: «Погашен». Женщина, которую ликвидировали, — это «настоятельница монастыря», наркотики — «пепел», револьвер — «нырок», золотой песок — «мусор». О невооруженном человеке скажут: «Порожний». Полицейский на отдыхе — это «каирский петушок», патрульный полицейский — «петух с пером». Можно ли непосвященному догадаться, что означает, например, такое: «Погашен каирский петушок» или «У настоятельницы монастыря много пепла»…

Язык жестов существует у масонов и в других тайных обществах. Есть он и у мафии, особенно у старых мафиози, придерживающихся традиций. Очень важна при этом роль шляпы: если шляпа сдвинута направо — «за мной следят», сдвинута назад — «срочно на помощь», сдвинута налево — «я вижу тебя и постоянно слежу за тобой».

Тайный язык мафии — не только требование конспирации. Он имеет еще один смысл: любая общность вырабатывает свой жаргон, свой язык. А мафия — нечто большее, чем общность. Иногда ее называют «государством в государстве», но это не совсем точно. В некоторых отношениях мафия вне государства и не зависит от него. Это хорошо знал дон Вито Ферро, человек, которого называли «первым монархом мафии».

Когда Ферро посадили на скамью подсудимых по обвинению в контрабанде, он, посмеиваясь, сказал прокурорам:

— Уважаемые синьоры, вы никогда не сможете доказать мое участие в преступлениях, совершенных моими людьми и мною, — их было много, это я вам говорю. Вы не найдете ни улик, ни свидетелей. Это я вам обещаю. Зачем же вы обвиняете меня в этом мелком и смешном деле, в контрабанде — я ведь действительно не занимался этим, слишком это мелко для меня…

Примером того, как мафия умеет ускользать от правосудия, оставляя за собой штабеля трупов, является «палермская война». Началась она в 1950 году, когда в Италии была объявлена новая земельная реформа, ограничивавшая размеры латифундий и обязывавшая помещиков проводить мелиорационные работы. Реформа, отвечавшая требованиям крестьянства, была принята правительством под серьезнейшим нажимом левых сил и угрозой падения кабинета. В этих условиях мафии потребовались новая стратегия и тактика. Обмен мнениями между доктором Наварро, главой мафии на северо-западе Сицилии, захватившим контроль над портом Палермо, и его молодыми коллегами закончился схваткой. Принципы были забыты — началась борьба за власть. Молодое крыло мафии нанесло удар: Кармело Наполи, старый мафиози, осуществлявший надежную связь между преступниками и муниципальными властями, получил посылку. Когда его телохранитель вскрыл фанерный ящик, там оказалась голова одной из любимых немецких овчарок дона Кармело — так в мафии объявляют смертный приговор.

Кармело Наполи проинформировал своих людей в органах власти; полиция установила негласное наблюдение за его домом. Два личных телохранителя Наполи утроили бдительность, при каждом подозрительном шорохе хватаясь за парабеллумы. Ночью дом охраняло пять человек.

Но прошло три дня, четыре, пять — никаких тревожных симптомов.

Наполи стал успокаиваться: его неведомые враги поняли, решил он, что рисковать нет смысла, ибо он сомнет любого. Еще бы, связи решают все!

Через неделю, однако, Наполи был убит: его изрешетили автоматными очередями из машины. Никто, естественно, не был найден. Видимо, молодые мафиози смогли больше заплатить тем, кто до этого кормился из рук дона Кармело. Полиция сработала не на старика, а против него — смена хозяев, ничего не поделаешь.

Лишь за десять дней было убито семь мафиози, так или иначе вовлеченных в борьбу за власть.

В начале «палермской войны» выдвинулись три молодых лидера мафии: Николо д'Алессандро, Нико Коттоне и Дженко Руссо. Первым был убит Коттоне, вторым — Алессандро. Единственным младомафиози остался Дженко Руссо, выученик «короля наркотиков» Лучано.

Итак, Дженко Руссо стал «мафиози № 1» Сицилии. Что касается Лучано, стоявшего за всеми этими событиями, то он в это время снова отбывал наказание в каторжной тюрьме Деннамор (США). Дела его никто не пересматривал и решения суда не отменял. Однако американские секретные службы посчитали, что бывший резидент ОСС заслуживает лучшей участи.

Губернатор штата Нью-Йорк Томас Дьюи, называвший Лучано «самым мерзким и низким преступником, когда-либо представавшим перед правосудием Соединенных Штатов», внезапно изменил свою точку зрения. Неожиданно для всех он объявил о том, что длительный срок, который получил Лучано, заменяется девятилетним. Позднее, чтобы избежать обвинения в связях с американской разведкой, Лучано бросил журналистам: «Освобождение стоило мне 75 000 долларов, которые пошли в фонд республиканской партии».

Срок заключения, названный губернатором, — девять лет — означал освобождение Лучано, ибо срок этот он уже отсидел. Полицейские привезли Лучано на один из молов Бруклина, где стояло под парами не очень большое, но невероятно быстроходное судно «Лаура Кин». Трап охраняли «докеры» из «синдиката преступников». Впрочем, на молу были и другие лица: сотрудники ФБР внимательно присматривались к людям из ОСС, а за теми и другими приглядывали агенты Бюро по борьбе с наркотиками.

Дженко Руссо, которого называли «мафиози № 1» Сицилии

В начале так называемой «палермской войны» выдвинулись три молодых лидера мафии: Николо д'Алессандро, Нико Коттоне и Дженко Руссо. Первым был убит Коттоне, вторым — Алессандро. Единственным младомафиози остался Дженко Руссо, выученик «короля наркотиков» Чарлза Лучано

Лучано подмигнул журналистам:

— Ребята, не ждите сенсаций, все будет тихо, по-семейному…

Тогда еще про мафию знали мало, поэтому никто не понял смысл слов Лучано. Понимать начали чуть позже, когда один за другим к трапу стали подъезжать звероподобные «кадиллаки» и по сходням поднялись «боссы» американской «Коза ностры» Альберт Анастазиа, Фрэнк Кастелло, Меир Лански, Богси Сигэл. Полиция была обязана пропустить их на борт: все мафиози имели удостоверения руководителей профсоюза портовых грузчиков. Полиция была обязана пропустить и еще двух визитеров, прибывших на «семейное» прощание: один из них был членом Верховного суда, другой — видным деятелем правящей партии.

Проводы удались на славу. Лучано отказался от корабельной кухни: его друзья «боссы» и «заместители», подняли на борт плетеные коробки с французскими паштетами, испанским хамоном (ветчина), норвежской копченой рыбой… Вино конечно же было итальянским.

Последние бокалы шампанского подняли все — за возвращение «босса».

По прибытии в Рим Лучано остановился в суперотеле «Квиринал», где для него было заранее заказано несколько номеров, чуть ли не весь этаж. Каждый день к Лучано прибывали все новые и новые люди. «Солдаты» мафии перекрыли вход на этаж, визитеров принимали «лейтенанты». На встречу с «советником» Лучано уезжал в неизвестном направлении, тщательно проверяя, не следят ли.