Различные источники говорят о высоких степенях посвящения, в которые был возведен Кутузов.

Что побуждало и что побуждает людей вступать в тайные общества? Существует, очевидно, некий спектр причин. Одни лежат на поверхности, другие могут быть скрыты столь глубоко, что и сам вступающий в общество не догадывается о них. Это может быть и любопытство, и затаенное желание утвердиться в собственной исключительности, и неудовлетворенность повседневным, обыденным своим существованием, и, наконец, жажда обрести некую цель жизни, сверхзадачу, смысл бытия.

В кишиневском дневнике Пушкина (1821 год) есть запись: «4 мая был я принят в масоны».

Грибоедов был посвящен в 1816 году в ложу «Соединенных Друзей» вместе с Чаадаевым и Пестелем.

Трудно, невозможно представить себе Пушкина, Грибоедова и других — Н. И. Новикова, И. В. Лопухина, Н. М. Карамзина, М. М. Сперанского (а все они были членами ордена) — в шутовских передниках, украшенных опереточными символами и знаками, участвующими в действе, больше всего напоминающем детскую игру. Но ведь так было. И это были благороднейшие сердца и лучшие умы своего времени. Умы, кроме того, достаточно ироничные и скептические, чтобы можно было с уверенностью сказать, что никто из них не стал бы участвовать в этом, если бы за всей бутафорией не виделось им нечто имеющее высокий смысл.

И другое свидетельство, также косвенное, но не менее убедительное. Когда начались гонения и запреты на орден, члены его верность своему братству ставили выше верности императору, государству, а позднее — политическим партиям, к которым принадлежали. Этого не могло бы происходить, если бы у них не было некоего высокого довода, решающего аргумента, который оказался важнее верности императору, идеи государства и политических убеждений.

В России деятельность масонских лож вторично была запрещена 1 августа 1822 года. Высочайший рескрипт объяснял эту меру «беспорядками и соблазнами, возникающими в других государствах от существования таких тайных обществ».

Но дата эта была далеко не первой в ряду подобных запретов. В 1737 году папа Климент XII запретил участие в ложах под страхом смертной казни и конфискации всего имущества. Филипп V Испанский осуждал масонов на пожизненную ссылку, галеры и смертную казнь. Австрийская императрица Мария Терезия приказала арестовать всех масонов. В 1828 году маркиз де Кварильяна и капитан Альварес были обезглавлены в Гранаде за то, что основали там масонскую ложу.

Позднее чрезвычайные законы против масонов принимались в фашистской Германии и во франкистской Испании. Изданный в Мадриде закон от 1 марта 1940 года устанавливал за принадлежность к масонству тюремное заключение от 20 до 30 лет.

Но никакие наказания, гонения и запреты не могли пресечь деятельность этого тайного, глубоко законспирированного ордена. Когда в России после восьмидесяти лет запрета, в 1905 году, он был снят, ложи стали появляться повсеместно с такой быстротой, как если бы они никогда не прекращали существовать, а теперь, когда появилась возможность, только выходили на свет из тени.

Но — выходили ли?

Нет, конечно. Орден продолжал оставаться тайным. И по-прежнему продолжало оставаться тайной то влияние, которое оказывал он на политические события, происходившие в России. Тайну эту удалось сохранить и в последующее время. И сейчас она продолжает пребывать за семью печатями.

я из тогдашних руководителей русских масонов, Н. В. Некрасов, 1ал позднее: «…организация была строго конспиративной, она строилась по ложам (10—12 человек), и во главе стоял верховный совет, выбиравшийся на съезде тайным голосованием, состав которого был известен лишь трем особо доверенным счетчикам. Председателям лож был известен только секретарь верховного совета».

Стремление выйти на ведущих политических деятелей (а может быть, наоборот, выдвинуть своих людей в ведущие политические деятели), судя по всему, отвечает одной из задач этого тайного ордена. Не случайно в числе членов ордена были не только многие монархи, но и президенты Соединенных Штатов — от Дж. Вашингтона до Г. Трумэна. Голубой масонский фартук носил Уинстон Черчилль. Это — немногие имена из длинного списка тех, чья причастность к ордену почему-либо перестала быть тайной и оказалась открыта.

Точно так же, как в результате цепи случайностей оказались открыты некоторые имена, связанные с масонской ложей «П-2» в Италии. Десять генералов, пять адмиралов, начальник штаба вооруженных сил — если говорить только о военных. Щупальца ордена, тонкие и бесцветные, протянулись в самые недоступные кабинеты, на самые высокие уровни социальной структуры. В списках ложи числились десятки высокопоставленных государственных чиновников, политических деятелей, руководителей компаний, журналистов. Даже служба безопасности страны оказалась под контролем ордена. Когда судью, занимавшегося расследованием дела, связанного с ложей, спросили о ее Великом магистре Личо Джелли, он воскликнул:

— Джелли? Он был подлинным шефом итальянских секретных служб. Есть ли подтверждение его роли? Есть. Чтобы в те времена, например, по телефону позвонить Джелли, было достаточно набрать римский номер 275-93-47. И это был номер телефона СИСМИ[14].

Любая организация претерпевает изменения в ходе своей истории. Изменения не обязательно предполагают прогресс. Относится это, очевидно, и к истории тайных обществ. Остается только предполагать, в какой мере процесс этот может быть отнесен к масонам, иначе говоря, как соотносятся сегодняшние масоны (или те, кто называют себя масонами) с теми людьми, что вступали в орден за век или два века до этого. Действительно ли скрытые цели ордена претерпели значительные изменения, или они обрели лишь более явное выражение? Это остается тайной, как продолжают оставаться тайной и сами эти цели.

…Поезд «Италикус», направлявшийся с севера в Рим, следовал строго по расписанию. Экспресс прибывал в столицу рано утром, поэтому накануне вечером большинство пассажиров уже спали и окна купе были темны. Едва ли кто обратил внимание, когда состав вошел в очередной туннель. Вот он вышел из него. К счастью, вышел. И тут же раздался оглушительный взрыв.

На следующий день телевидение и газеты демонстрировали страшную картину крушения: разорванный остов спального вагона, скрученный силой взрыва металл. Это произошло 4 августа 1974 года.

Следствие было долгим. Не раз оно заходило в тупик, оказывалось перед неодолимой стеной, в лабиринте лжесвидетельств, исчезнувших улик и подтасованных показаний. И все-таки наступил день, когда парламентская комиссия смогла прийти к некой ясности. Ее вывод: ложа «П-2» серьезно замешана в осуществлении террористического акта в поезде «Италикус».

В августе 1980 года раздался другой взрыв — под сводами многолюдного вокзала в Болонье. Кареты скорой помощи увезли 200 человек. Другим помощь уже не понадобилась — 80 человек оказались убиты на месте. И снова — ложа «П-2». Взрыв был осуществлен с ведома ее руководителей.

Не они были инициаторами. Не они подкладывали взрывчатку.

Но они — знали.

Конечная цель этих акций, действительная причастность к ним ордена — об этом приходится только гадать. Хотя гипотез, логических построений — и сенсационных и убедительных — предостаточно. Возводить их обычно тем легче, чем менее достоверной информацией мы обладаем.

И действительно, говоря о тайных обществах, мы можем говорить лишь о вещах, лежащих на поверхности, о том, что открыто внешнему миру.

Известны случаи, когда исследователь или журналист, желая открыть и обнародовать сокровенное, пытались проникнуть в тайные общества. Когда кому-то это удавалось, постепенно он приобщался к разным уровням знания, проходил психологические тренировки (назовем это так) — от начальных до все более и более глубоких. Понятно, он помнил, с какой целью пришел сюда. Но по мере того, как шло время, оказывалось, что сам он менялся. Теперь он по-другому видел мир и свое место в нем. И цели, которые ставил он перед собой, столь легкомысленно вступая на этот путь, теряли для него всякий смысл и значение.