Алесандра не стала дожидаться ответа Колина. Она распрощалась с агентом и, подобрав юбки, взбежала по лестнице наверх.

Из тени возник Фланнеган. Он закрыл двери за Дрейсоном и поспешил к своему хозяину.

– Она совсем не боится, милорд, не правда ли?

– Ты что-то слышал?

– Все.

Колин поднял брови.

– Твой дядя останется доволен своим племянником. Ты перенял у него все дурные привычки.

– Благодарю вас, милорд. Преданность вашей принцессы наверняка пришлась вам по душе.

Колин улыбнулся. Ничего не ответив, он поднялся по лестнице к себе в кабинет. Слова Фланнегана эхом отзывались у него в голове.

«Моя принцесса», – думал он.

Да, теперь Алесандра стала его принцессой, и, видит Бог, это пришлось ему по душе!

Он привел ее в бешенство. Поздно той же ночью они впервые поссорились. Алесандра уже легла в постель, но не могла уснуть, поэтому занялась списком того, что должна будет сделать на следующий день. Она была в своей спальне, поскольку Фланнеган сказал, что Колин хочет, чтобы она спала там, и Алесандра отчаянно старалась не расстраиваться из-за того, что ее муж оказался таким бесчувственным чурбаном. Не может же он переделать себя за такое короткое время! Их брак не был любовным союзом, и если Колин хочет иметь отдельную спальню, она не будет настаивать на обратном. Хотя с удовольствием сделала бы это. Она чувствовала себя уязвленной и к тому же испуганной и не могла до конца разобраться в своих чувствах.

Алесандра старалась понять, что с ней произошло. Ей не давало покоя сознание своей слабости и беззащитности. А что же стояло за этой сделкой? Ее муж отклонил все, что она должна была ему отдать.

Видит Бог, она начинала уже чувствовать жалость к себе! Мать Мария в одной из длительных бесед с ней говорила девушке, что мужчины и женщины часто хотят того, чего никогда не смогут иметь. Зависть, объясняла она, вскоре превратится в ревность, а как только щупальца этого греховного чувства вцепятся в тебя, за этим последуют мучения. Ревность будет сжигать, поглощать человека до тех пор, пока не останется места для радости и любви или счастья.

«Но я же не ревнива», – прошептала Алесандра себе самой.

Хотя и не лишена зависти. И, признавшись в этом, она обеспокоено вздохнула. Она уже завидовала счастливому браку Кейна, и, Боже мой, неужели это означает, что вскоре она превратится в завистливую мегеру и будет мучиться до конца своих дней?

Брак, еще раз убедилась Алесандра, очень непростое дело.

У Колина нет ни на что времени. Он исчез в кабинете сразу после обеда, чтобы поработать над своими счетами. То, что у него появилась жена, ни в коей мере не изменило его привычек. Он строит империю, и никто, особенно невесть откуда взявшаяся жена, не помешает его планам. Колин мог не утруждать себя объяснениями. Его действия говорили сами за себя.

Алесандра решила не расстраиваться от такого отношения к себе. По правде говоря, она одобряла его целенаправленность. И никаких сомнений в этом у нее не было. Колин достигнет любой цели, которую поставил перед собой. Он сильный, с недюжинным умом и удивительно собранный.

У нее не было намерений мешать ему. И отвлекать она его не собирается. Колину, с его обширными планами, только не хватало вечно цепляющейся за него жены. И все же… ночью, когда работать нельзя, ей бы хотелось, чтобы он желал ее. Как хорошо было бы уснуть в его объятиях, прильнуть к его обнаженному телу во мраке ночи. Ей нравилось, как он дотрагивался до нее, как целовал ее…

Алесандра застонала. Она никогда не сможет сосредоточиться на своем списке, если не прекратит мечтать о своем муже. Она отмахнулась от этих ненужных мыслей и заставила себя вернуться к делу.

Была почти полночь, когда Колин вошел в ее комнату через дверь, соединяющую ее с его спальней. На нем были только черные брюки, но он стянул их, не дойдя до постели.

Колин никогда не стеснялся собственной наготы. Алесандра тоже пыталась не слишком обращать на это внимание.

– Ты закончил работать над своими счетами?

Она задала этот вопрос, лежа на подушке. Румянец залил ее лицо, а голос прозвучал словно ее душили.

Колин усмехнулся.

– Да, – ответил он. – Я теперь полностью все подогнал.

– Подогнал что?

Он не переставал улыбаться.

– Алесандра, тут не о чем беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь.

Она и в самом деле была способна посмотреть ему прямо в глаза, когда говорила эту чистую ложь. Колин подумал, что она делает успехи. Он откинул одеяло и забрался в постель. Алесандра поспешно убрала свои бумаги.

Колин откинулся на подушки и громко вздохнул. Он намеренно давал ей время успокоиться. Если Алесандра покраснеет еще сильнее, то просто вспыхнет огнем. Руки ее тряслись, когда она убирала бумаги. Он не понимал, в чем причина ее волнения, но решил воздержаться от расспросов. Ему хотелось, чтобы она пришла в себя….

– Тебе холодно?

– Нет.

– У тебя руки дрожат.

– Возможно, я чуть-чуть продрогла. Мои волосы все еще влажные после ванны, а я не успела их высушить.

Колин потянулся и обхватил ее руками сзади за плечи. Он почувствовал, как она напряжена, и стал осторожно массировать ее сведенные мышцы. Алесандра закрыла глаза и издала довольный вздох.

– И чем ты была занята? – спросил Колин, умело массируя ей шею.

– Составляла списки обязанностей для всех. Я составила список для Фланнегана, еще один для повара, по одному для Реймонда и Стивена и несколько списков для себя. И конечно, самый главный. Я только что закончила его.

Алесандра совершила ошибку, повернувшись и взглянув на Колина. Тут ее мысли вереницей вылетели через приоткрытое окно. Она даже не могла вспомнить, закончила она свои объяснения или нет.

И все из-за него! Если бы у него не было таких прекрасных глаз и такой удивительной улыбки и если бы его зубы не были так божественно белы, она не стала бы тратить время, чтобы разглядывать все это, позабыв обо всем на свете. Она закрыла глаза, но это не помогло. Алесандра и с закрытыми глазами ощущала жар, исходящий от его тела, вдыхала его чистый мужской запах и,..

– И что это за главный список такой?

– Ты о чем? – спросила она, открывая глаза. Колин широко улыбнулся.

– Главный список, – повторил он.

Колин знал, что смущает ее. Он наслаждался ее застенчивостью, если только его улыбка не говорила о чем-то ином. То, что Алесандра это поняла, помогло ей прийти в себя.

– Это список всех моих списков, – объяснила она.

– Ты сделала список всех своих списков?

– А что в этом особенного?

Колин разразился хохотом. Кровать сотрясалась от его смеха. Алесандра решила убедить его в своей правоте.

– Колин, списки – вот ключ к настоящей сохранности.

Она говорила вполне серьезно, и, видя искренность ее слов, Колин постарался справиться со своим приступом веселья.

– Понимаю, – протянул он. – И откуда ты узнала сей немаловажный факт?

– Мать Мария научила меня всему, что необходимо знать о дисциплине.

– Она также усердно объясняла это, как и откровенные…

Алесандра не дала ему закончить.

– Она была гораздо усерднее. Ей было очень трудно говорить о… другом. В конце концов она монахиня и много лет назад дала обет безбрачия. Ты ведь можешь понять ее сдержанность, не так ли? У нее не слишком большой опыт в этом деле.

– Да, не могу представить, что у нее обширный опыт, – согласился Колин.

Он завозился на кровати. Алесандра отодвигалась все ближе к краю, чтобы дать его ногам больше места, а он все продолжал укладываться, пока не почувствовал себя уютно. Захватив львиную долю пространства, Колин потянулся и зевнул.

К тому же он забрал и ее бумаги. Он положил их на прикроватный столик, задул свечи и повернулся к ней спиной.

Алесандра лежала, вытянувшись в струнку, приказав себе успокоиться.

– Без дисциплины была бы анархия. Глупо, что она это сказала, но Алесандра не могла придумать ничего лучшего. Она умирала от желания спросить мужа, почему он пришел к ней в постель. Неужели он собирается проводить в ее спальне каждую ночь?