Первая его реакция была совершенно человеческой: рванулся к Ясеню, схватил Эллу за плечи, дернул на себя…

Не вышло. Только зашумела, как под сильным ветром, крона, ливнем обрушились сверху листья – справа зеленые, слева черные, скрученные, изъеденные. Листья на вид, а на самом деле – словно осколки камней, тяжелые, острые.

Один, черный, удачно срезал кожу на виске короля, но тот лишь мотнул головой и замер, лихорадочно соображая, что делать.

Кровь горячей струйкой потекла по щеке, и Кэйр стер ее, оторвав от Эллы одну руку. Приложил испачканную ладонь к стволу и воззвал:

– Великое Древо! Отдай мою женщину! Отпусти!

Листья замерли в воздухе, а в ушах короля прошелестел едва слышный голос, больше похожий на шум ветра:

– Же-ертва… Мое!

– Пробудись! – заорал дивный. – Пробудись!!!

– Я пробужден… – с отчетливой насмешкой откликнулся голос. – Не кричи, фейри. Ко мне уже воззвали.

– Прости, Великий Ясень!

Не отпуская плечо Эллы – то, что с мертвой стороны, – Кэйворрейн склонил голову и четко, негромко произнес:

– Прошу тебя, взываю к тебе: отпусти мою женщину.

– Она не твоя… – заметил Ясень.

В метре над головой пряхи открылись в стволе два провала: один искрился коричневатыми огоньками, второй был полон непроглядной тьмы. Провалы прикрылись корой и разверзлись снова – будто глаза моргнули. Но король, продолжавший стоять с опущенной головой, не видел этого.

– Не твоя, – с ехидцей повторило дерево. – И отдана мне во благо, без просьб и условий.

– Она моя невеста, – возразил Кэйр. – Будущая королева! Ты не можешь!..

– Я могу… – прошелестело в ушах. – Могу-у-у… Короле-ева?

Крона вдруг затихла.

– Ты – король? – спросил Ясень. – Какой стороны?

– Мрак и Зима.

– Неблаго-ой… Что дашь за свою невесту?

– А что ты хочешь?

– Жизни, – со смешком сообщили ему. – Чего же еще, Неблагой король?

– Я не могу отдать свою жизнь, – мрачно ответил Кэйр. – Это… не будет благом, Великий Ясень.

– Предлагай сам.

И на голову короля опять упал лист-камень. Чувствительно упал, но дивный даже не шевельнулся.

– Ты был свидетелем перемирия фейри и фоморов, – медленно проговорил он.

– Мне уж-же напомнили об этом, – прошипел Ясень. – И нет разницы, кто наруш-шил мир. Вы вс-се-е виновны, а тот, кто виновен больш-ше всех, – давно мертв.

– Я разберусь с этим! Обещаю!

– С чем именно? – осведомился Ясень. – Найдеш-шь кости виновника? Они не нужны. Его кровь нужна. Всего капля его крови будет стоить тысячи ж-жертв. Но он мертв. Уходи, Неблагой король.

– Нет!

– Что ж… Тогда принеси фиал.

– Я не понимаю тебя, Великий…

– Принеси мне фиал с кровью виновника! – раздраженно перебил Ясень. – Кровь течет в его потомках!

– Но кто он?

– Узнай… Нацеди. И тогда приходи.

– Если отпустишь мою невесту, – согласился Кэйворрейн.

– Пф-ф-ф… Принесешь – отпущу.

– Отпусти сейчас! Ты не веришь слову Зимнего короля, Ясень?!

– А ты ставишь мне условия, Зимний король?!

Очередной каменный лист упал его величеству за шиворот рубашки, кольнул шею, проскользнул ледяным клинком до пояса и замер там, чуть вибрируя.

– Это не условия! Это договор, – попытался Кэйр.

И мир вокруг него замер на несколько долгих мгновений.

– Зачем она тебе? – вдруг спросило Древо. – Найди себе другую. Вас много, так много…

– Мне нужна эта.

– Зачем? – настойчиво повторил Ясень и тут же добавил: – Скажешь правду – договоримся, фейри.

И лорд Кэйворрейн, Сумрачный Плетущий и король Неблагого Двора, стиснул зубы, думая, что ответить.

– Не зна-аешь… – с удовлетворением прошумел Ясень.

– Не знаю, – хмуро подтвердил Кэйр.

– Что ж… Ты хотя бы не солгал.

– Фейри не лгут! – напомнил король сквозь зубы.

– Или не хотят быть увечными? – насмешливо отозвался Ясень. – Но ложь бывает разной, Неблагой правитель. Тебе ли этого не знать? Однако ты удивил меня своей честностью. Что ж… Клянись. И напиш-ши клятву кровью на обеих сторонах моего ствола. Ты уже дал мне несколько капель, но этого ма-а-ало…

Минуту спустя король подхватил на руки выпавшую из ствола невесту и мгновенно исчез.

А отданная им кровь впиталась бесследно – и в мертвую кору, и в живую.

– До чего глупые сущ-щества… – ехидно прошелестел Разделенный Ясень сам себе. – Один ничего не попросил. Второй не сообразил, что королевской крови было бы достаточно для обмена. Мир не меняется, не-ет…

И бугристая кора медленно заволокла глаза-провалы в его стволе.

Во тьме, затянувшей мое сознание, горела яркая белая звезда с четырьмя лучами. Она была далеко-далеко – и одновременно жгла мне грудь. Сильно, почти невыносимо. Но кроме нее не было ничего, а потому я терпела боль, цепляясь за звезду взглядом, разумом… душой.

То ли секунду, то ли вечность спустя (времени я тоже не ощущала) звезда мигнула, разгорелась еще ярче, и пространство вокруг взорвалось звуками:

– Элла?! Элла! Элла!

Мне показалось, что кричит именно звезда, ведь больше я ничего не видела.

Наверное, не будь этого зова, я отключилась бы, а так – пыталась откликнуться. И, главное, перестала испытывать идиотское, ничем не обоснованное блаженство и чувство правильности происходящего. А выйдя из этого транса, осознала весь ужас положения: меня принесли в жертву! Я привязана к дереву, погружаюсь в него, и никто не знает, где я!

Говорить не могла, но внутренне орала в голос, повторяя имя того единственного, кто мог меня спасти:

– Кэйр! Кэйр!!!

И ведь дооралась! Поскольку вдруг меня словно пихнули в спину, а боль в груди пропала – вместе со звездой. Но упасть я не успела: прямо передо мной возникло перекошенное лицо Кэйворрейна, меня схватили в охапку и…

И почти сразу усадили на что-то мягкое. А сам король присел на корточки, затряс за плечи, снизу вверх глядя в глаза.

– Элла?! Элла!

– Это ты меня звал? – не слишком внятно спросила я. Во рту пересохло…

– Когда?

Но я уже и сама поняла, что не он. Ладно, сейчас неважно…

Огляделась. Старинная обстановка небольшой комнаты, круглые светильники на стенах… Родовой сид Кэйра.

– Как ты? – задали мне стандартный вопрос, на который был возможен единственный ответ:

– Хорошо!

Когда жертве удается выжить, все остальное, знаете ли, вообще несущественно!

Следующий вопрос был в данной ситуации тоже вполне стандартен:

– Кто? Кто посмел тебя тронуть?!

Судя по выражению лица короля, он готов был прямо сейчас идти откручивать головы.

Но ответить я не смогла. Судорожно промотала в памяти события сегодняшнего дня. Утреннее заточение… фрейлины… прогулка во внутреннем дворике… Я ем яблоко… А потом провал – и вот я прижата спиной к шершавой коре Ясеня, вот наступает тьма, а в ней горит звезда с четырьмя лучами…

– Я не помню… – проговорила растерянно. – Совсем ничего не помню. Только откуда-то знаю, что стояла у Великого Ясеня…

Кэйр отчетливо скрипнул зубами. Эмоционально выдал пару незнакомых слов, видимо, выругался.

– Ничего, – сказал уже спокойнее. – Я разберусь.

– Кэйр.

– Да?

– Я хочу пить.

Его величество моргнул, округлил глаза и заметался по гостиной. Или до смерти перепуганный родственник. Или любящий мужчина…

Его поиски все же увенчалась успехом: мне принесли огромную кружку с каким-то холодным травяным настоем. Горьким и несладким, но мне было все равно. С жадностью выхлебав все до дна, я облизнула губы и спросила:

– А почему мы здесь?

– Это мой родовой сид.

– Я узнала. Почему не во дворце?

– Не знаю… – Он, казалось, сам удивился такому ответу и вдруг хмыкнул, качнул головой. – Кажется, я очень многого не знаю… Ты как?

Надо сказать, что новых ответов на данный вопрос у меня не появилось. Зато нарастала нервозность. Меня мелко потряхивало, а еще я испытывала странный ужас от мысли, что ничего, вот ничегошеньки не помню из того, что случилось.