– Нет, конечно. Но как говорят у вас людей, надо же было как-то выделиться на словах.

– Выпендриться. Это называется “выпендриться”, – с готовностью просветила я высокообразованного фейри.

– М-м-м… нет, мне это слово не нравится, – не разочаровал меня потомственный дивный аристократ. – Если ты не против, то я продолжу выделяться, а не выпендриваться.

Дальше наша дискуссия свернулась сама собой, так как Филидэль начал строить тропу. Притом таких сложных рецептов я еще не видела. Он достал мешочек с непонятными цветными камушками и бережно выбрал из них все зеленые, которых оказалось не меньше восьми штук. Следующими из-за пазухи были извлечены серебряные нити, что в мотке напоминали проволоку, но стоило их размотать, как повисли в воздухе искрящейся паутиной. В заключение Благой оторвал с цветущей яблони ровно пять бутонов, которые бросил на паутину, а со зрелой снял яблоко и поднял его над головой, словно рассматривая на просвет. За тонкой кожицей словно светились семечки…

– Это тоже для прокладывания дороги? – затаив дыхание, спросила я.

– Цветки – да. А плод… – Фейри покрутил яблоко в руках, небрежно протер о камзол и впился зубами в желтый бочок. – Просто в этом саду очень вкусные яблочки! Кстати, рекомендую. Для кожи хорошо.

– В смысле?

– Ну, гладкость, блеск и все такое. Я регулярно ем – и поэтому такой красивый, между прочим!

Очень хотелось сказать, что бессовестный остроухий себе льстит, но я не успела. Он небрежно швырнул камни в качающиеся в воздухе серебристые нити, и те словно провалились куда-то в иное пространство, создавая затейливую, украшенную бутонами воронку.

– Прошу, моя будущая королева.

И, сжав локоть стоящего рядом сказочного дипломата, я смело шагнула вперед.

Зря, конечно.

Потому что первое, что я сделала на той стороне, – вляпалась в грязную лужу.

– Филидэль, я же просила: “не грязно”! А ты словно подбирал!

– Прости, я не знал, что тут только что прошел дождь, – тотчас повинился появившийся рядом дипломат. Он быстро снял серебристую паутину, и скрутил ее обратно в клубочек. Я даже забыла о том, что планировала ругаться, наблюдая за тем, как тонкие нити становятся сталью.

А потом уже было поздно. Так как Филидэль с готовностью опустился передо мной на колено и высушил и очистил подол платья и туфли. Смотреть на его коленопреклоненную фигуру было неловко и чуть волнительно. Покончив с бытовыми вопросами, дивный прижал ладони к земле – и вокруг стало туманно и жарко. Из почвы поднимался пар. Вода испарялась.

– Где мы? – покрутив головой, полюбопытствовала я, в данный момент не наблюдая ни грандиозных строений, ни потрясающих воображение природных видов.

– В Разделенном Лесу. – Филидэль шагнул вперед и закрутился на месте с бешеной скоростью. Я с трудом могла различить очертания его фигуры, поняла лишь, что фейри вновь колдует, но ни ингредиентов, ни слов не уловила.

Поднятый в воздух пар словно сдуло сильным порывом ветра.

– Все же ваша магия это что-то невероятное, – поделилась я своим мнением. – Я не понимаю, откуда она берется и по каким законам вы вообще с ней взаимодействуете! Она настолько непонятна, что я просто в шоке. Кажется, что беспорядочная, невозможно уловить систему…

– Возможно, именно поэтому мы учимся ей всю нашу долгую жизнь. И то не каждый из дивного народа осваивает что-то за пределами базового использования.

Я ощутила тихую радость оттого, что теперь у меня должно быть гораздо больше времени, чем отведено простым смертным. Я смогу узнать так много, научиться поистине невероятным вещам! У меня, возможно, даже начнут получаться такие же совершенные ткани, как у Плетущих. Ведь одно дело – смертная пряха, а другое – фейри-пряха, не так ли? Тем более – сама королева…

Омрачая торжество, в голову вновь тенью скользнули мысли о родителях, но я привычно их отогнала. Я уже приняла решение, ответила Кэйру согласием и о последствиях стану думать позже. Вернее о том, как эти последствия минимизировать.

А сейчас…

– Что за Разделенный лес?

– Увидишь. Это проще показать, а уже затем поведать его историю.

Подобрав платье, я двинулась вперед по теряющейся в траве лесной тропе. Вокруг зелеными великанами стояли могучие дубы, переплетая над моей головой свои своды. Но, несмотря на густоту листвы, в лесу все равно не было темно. Свет падал вниз, словно яркие прозрачные колонны, а в них парили красивейшие бабочки и танцевала пыль, закручиваясь в затейливые спирали. То там, то тут я замечала любопытные мордашки маленьких существ, похожих на Ирри, но когда одна из любопытных крох подлетела поближе, поняла, что схожи они с часовой феей разве что размером и крылатостью.

У лесных созданий гораздо более остренькие личики и нескладные тела, казалось, все состоящие из углов. Да и светлые крылья выглядели блеклыми, но с них периодически сыпались искорки.

– Пикси, – небрежно пояснил Филидэль. – Дикие, практически неразумные. Даже не садовые. И не тяни руки, будущая королева, – они кусаются. Кроме перебродившего плодового сока пикси очень любят кровь. Так как пока ты всего лишь человек, они вполне могут в тебя вцепиться.

Я опустила уже протянутую было ладонь и для надежности даже спрятала пальцы в складках платья.

Чем дальше мы шли, тем просторнее становилось вокруг. Деревья словно стали реже, а кустарник уже не рос так беспорядочно. Скорее они образовывали… аллеи?

– Ну что же, прекрасная Элеонора Мак-Ринон, – Филидэль, как образцовый джентльмен, предложил мне руку, которую я с готовностью приняла. – Леди хотела сказку, и кто я такой, чтобы отказывать самой милой и самой наивной представительнице Неблагого Двора?

– Ты вот так комплименты делаешь, что меня начинают терзать смутные сомнения по поводу их искренности.

– Зря. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я же фейри, не так ли? Я не умею лгать. Я могу клясться вам, и вы сможете мне верить. Я могу обещать, что я не желаю вам зла и верну во дворец. Я могу говорить, что не видел никого отважнее вас, и это будет правдой.

– Ты дипломат! – открыто расхохоталась я. – Фейри никогда не лгут, но виртуозно недоговаривают и вводят в заблуждение. Но да, весьма приятно, что можешь быть уверена в истинности слов собеседника. Кстати, а чем наказуема для вас прямая ложь?

– Усугубляется уродство.

– В смысле?..

– В прямом. Ты же знаешь, что у дивного народа есть недостатки, которые отличают нас от людей. Но если у низших фейри это физические нюансы, которые даны им от природы, то с высшими все, как правило, иначе. Нам дана власть, нам дана разнообразная магия, нам дана практически вечная жизнь и идеальный облик… все в мире должно находиться в балансе. Потому мы платим за свои преимущества. Каждое лживое слово усугубляет наши маленькие недостатки, пока не превращает их в нечто настолько отталкивающее, что на это невозможно смотреть.

– Жуть.

– Да. Притом самое интересное заключается в том, что для самого лорда перемены незаметны. Но для окружающих они более чем очевидны.

– То есть дело не в физической невозможности лгать, а в добровольном выборе?

– Это, так сказать, всенародный гейс… данное себе обещание, которые нельзя нарушить, не ощутив этого. И да – добровольный выбор. Кто хочет стать безобразным настолько, что даже родная мать не сможет смотреть без содрогания? Поверь, у нас есть примеры лгунов. Мы видели. Мы боимся.

– Все же как отличается реальность от легенд… У людей об этом рассказывают иначе.

Благой лишь пожал плечами и сменил тему:

– А тем временем мы практически пришли.

Я недоуменно огляделась. Мы по-прежнему двигались по аллее. Каблуки мои тихо стучали по мраморным плитам, почти полностью покрытыми слоем лишайника и мха. Впереди возвышался грандиозный ясень, а за ним… за ним лес становился сумрачным.

Солнечно-зеленое летнее царство плавно перетекало в позднюю и больную осень. Ветви судорожно скрючились, переплетаясь, словно пытаясь спастись от неведомого зла в объятиях друг друга.