Она покачнулась, и Ричард с досадой подумал, что она вот-вот потеряет сознание. Однако леди Деборе удалось взять себя в руки.

– Ваше высочество, умоляю, вспомните о милосердии. Заклинаю молоком женщины, вскормившей вас, – пощадите его! Пречистая Дева! Да ведь под пыткой человек может сознаться в чем угодно. О, милорд, он всегда был так нежен, а мука… огонь… Милорд, он оговорил себя, это ясно каждому, кто знает, как умеют работать ваши палачи. Ах, ваше высочество, пощадите невиновного!

Она бросилась на колени и поползла к Ричарду, нашла его руку, припала к ней горячими губами. Ее душили рыдания.

Ричард был удовлетворен. Это и было ему необходимо. Теперь она мягче воска, и он может добиться от нее всего чего угодно. Но он не спешил. Странное и сладкое это чувство – видеть обращенное в прах человеческое существо. Он еще не забыл, как резка была с ним баронесса Шенли, когда защищала от него Анну Невиль… Он никогда ничего не забывал и сейчас, глядя на рыдающую у его ног Дебору, испытывал острое наслаждение. Однако долго это не могло продолжаться. Если ее не остановить, она вскоре утратит разум.

Он резко поднялся и оттолкнул женщину.

– Успокойтесь, миледи!

Дебора, дрожа и всхлипывая, снизу вверх смотрела на него. Ричард наклонился и поставил ее на ноги.

– Сегодня утром король Эдуард подписал смертный приговор вашему супругу, Джону Стэси и Томасу Бардету. Завтра в полдень их казнят на площади Тайберн.

– О нет!..

Ему опять пришлось поддержать ее и встряхнуть.

– Выслушайте меня! Я могу обещать вам, что вашего супруга не будет завтра в Тайберне, но при одном условии.

Глаза Деборы пронзительно засияли.

– Все что угодно, ваше высочество! Все что угодно!

Ричард оставил ее и, прихрамывая, прошелся по покою.

– Для того чтобы Кристофера Стэси завтра не повезли в телеге на виселицу, вам необходимо припомнить события, произошедшие несколько лет назад. Но припомнить очень подробно, ибо от этого зависит, будет ваш супруг повешен или нет.

Герцог обернулся.

– Итак, миледи, вспомните утопленницу, выловленную в заводи близ Барнета. Кто была эта женщина?

Баронесса Шенли перестала всхлипывать, глаза ее расширились.

– Ну же! – торопил Ричард.

– Эта утопленница… – побелевшими губами начала она. – Эта утопленница была принцесса Уэльская Анна.

Ричард пожал плечами.

– Мне не о чем больше говорить с вами, баронесса. Ступайте!

– Нет, милорд, нет! Пощадите! Чего вы хотите от меня?

– Правды! – взревел Глостер. – И помните, от ваших слов зависит слишком многое, чтобы вы могли позволить себе роскошь лгать!

От слов герцога Дебора шаталась, словно тростинка под порывами ледяного ветра.

Ричард выдержал паузу. Надо дать ей подумать. В том, что баронесса колеблется, он видел подтверждение своей догадки. Но он хотел получить признание. И Дебора не выдержала:

– Простите, ваше высочество. Я взяла грех на душу. Эта утопленница была не Анна Невиль. Тело ее было изуродовано, но тем не менее можно было понять, что это другая женщина.

Ричард перевел дыхание.

– Зачем вы солгали? Вас вынудил Кларенс?

– Нет, – просто отвечала Дебора.

– Зачем же тогда?

Дебора молчала. Она была слишком измучена, чтобы измышлять увертки, но и отвечать она не могла. Ричарду снова пришлось напомнить о том, какова цена ее словам.

– Мне хотелось помочь принцессе, – тихо проговорила Дебора.

– Зачем? Это же абсурд. Куда она могла скрыться?

Ему словно клещами пришлось вытягивать ответ. Дебора не знала, где была намерена искать убежище Анна Невиль. Однако ей необходимо было исчезнуть хотя бы на время. В день смерти графа Уорвика она была так потрясена, что призналась Деборе в том, что носит дитя. И баронесса, осознав, что это не может быть отпрыск принца Уэльского, сочла за лучшее помочь Анне скрыться, дабы она могла утаить свой грех.

Ричард был поражен, но не подал вида. Бесстрастным голосом он осведомился, от кого могла забеременеть принцесса Уэльская.

Дебора отвела взгляд.

– Милорд, были обстоятельства, в которые ее высочество никогда меня не посвящала.

– И все же? Ведь вы были близки с ней как подруги. Неужели не возникло ни единого подозрения?

«Если она начала говорить, то раскроется до конца. Летящий с горы камень редко останавливается».

Однако Дебора, немного поколебавшись, заявила, что ничего более не знает. И это было не исключено, но Ричард предпочел удостовериться.

– Я вам не верю, мадам. И вижу, что зря затеял весь этот разговор.

Глаза баронессы расширились.

– Что вы имеете в виду, ваше высочество?

– Вы неискренни со мной. И у меня исчезло желание ходатайствовать о вашем муже перед королем.

– Милорд, но ведь я… я могу ошибиться!

– Хотите, я назову имя человека, которое у вас на уме? Но тогда я и пальцем о палец не ударю ради вас.

Теперь баронесса была готова на все. Ричарду больше не понадобилось усилий. Дебора заговорила и назвала имя Филипа Майсгрейва. Ей казалось, что Анна Невиль неравнодушна к этому рыцарю. Их многое связывало в прошлом, и именно Филип Майсгрейв разыскал Дебору, когда пытался помочь Анне выбраться из Лондона. Позднее, когда она служила у герцогини Изабеллы, та как-то проговорилась, что ее сестра влюблена в неровню. Она не назвала имени, но Дебора подумала тогда об этом человеке.

Ричард засмеялся и потер руки. Этот смех и жест так контрастировали с состоянием баронессы, отвечавшей на вопросы словно в лунатическом трансе, что она начала приходить в себя.

Дебора шагнула к герцогу.

– Я сделала все, что вы просили, ваше высочество. Смею ли я надеяться, что моего мужа завтра не повезут в Тайберн?

Ричард улыбнулся.

– Клянусь ранами Спасителя, миледи, ваш муж не будет завтра повешен. Я обещаю вам это.

Лицо Деборы ожило. Дрогнули в улыбке губы, робко засветились глаза.

– О, ваше высочество… Я… Я до конца своих дней буду молиться за вас Деве Марии. Но…

Она внезапно заволновалась.

– Но что ждет Кристофера? Смогу ли я повидать его?

Ричард вырвал руку, которую сжимала ледяными пальцами баронесса.

– Что его ждет? Хм… Ступайте домой, миледи. Скажите Джеймсу Тиреллу, где вы остановились в Лондоне, и сегодня, едва стемнеет, он привезет вашего мужа.

Ричард больше ничего не добавил. Он видел, как она по-детски счастлива, и его это забавляло. Он не хотел портить шутку.

Дебора поспешила откланяться. Ей явно не терпелось поскорее оказаться как можно дальше отсюда. Вскоре ее быстрые шаги смолкли под сводами галереи.

И тогда Глостер позволил себе посмеяться от души. Право же, все это неглупо придумано! А главное, он даже не нарушит данную клятву. Завтра в Тайберне будут повешены всего лишь два человека.

9

Древнее цистерианское аббатство Риво, в котором Ричард Глостер провел ночь, осталось далеко позади, а герцог все погонял и погонял своего белого скакуна, наслаждаясь прекрасным аллюром, хлещущим в лицо ветром, безлюдьем этого первозданного уголка северного Йоркшира. Зеленая тропа вилась среди густого вереска и папоротника, кружила среди пологих длинных холмов, сверкающих изумрудной зеленью, пестреющих язычками дрока, желтеющих колеблемыми ветром звездочками нарциссов. Кливлендское нагорье простиралось впереди во всем своем великолепии. Пришпоривая коня, Ричард галопом пронесся по крутому склону одного из холмов и на вершине с силой натянул шитые золотой канителью поводья, заставив коня подняться на дыбы.

Здесь, на вершине, ветер почти ревел. Обжигающий йоркширский ветер, вечно бегущий волнами по траве, обдающий своей хрустальной чистотой. Ричард вдыхал его глубоко и страстно, наслаждаясь колдовским одиночеством этих мест, оглядывая мили и мили простиравшегося вокруг волнистого пространства, сливавшегося вдали с голубоватой дымкой небес.

Ричард любил этот пустынный дикий край. Здесь он любил бывать еще подростком, когда, убежав от улюлюкавших вслед несчастному калеке сверстников, он уединялся на этих склонах, где вечно бежали гонимые ветром волны травы, где среди бескрайних просторов стояли призраками минувших веков громадные кромлехи[59], где тени облаков проносились по вершинам холмов, словно погружая в сумерки россыпи у песчаниковых обрывов, глубокие ложбины и овражки, рощи дубов или сосен на склонах и звенящие водопады ручьев, а потом вновь озаряя их нестерпимым сиянием солнца, когда все вокруг искрится чистым простором, а из вышины льется и льется нескончаемая песня жаворонка.

вернуться

59

Кромлехи – древние культовые сооружения в виде грубо отесанных каменных столбов, возведенные в кельтские времена.