Меряя шагами стену, он достиг площадки, где стояла бомбарда. Джон пнул ее ногой. Слава Богу, что каменные ядра наконец-то закончились. Старый дуралей Освальд быстро их истратил, и многие – впустую. Однако одно из ядер все же снесло палатку герцога Олбэни. Дайтону едва дурно не стало. Во-первых, кто бы мог подумать, что эта штуковина может стрелять так далеко, а во-вторых, окажись шотландский герцог на месте, в его плане пришлось бы многое менять.

Дайтон стал восстанавливать в памяти последнюю встречу с герцогом Глостером, когда тот неожиданно появился в замке Флетчеров. Сэр Ричард приехал с небольшим отрядом и заявил Флетчерам, что теперь он берет на себя надзор за границей, а в Нейуорт пошлет человека, который предупредит барона Майсгрейва и передаст ему кое-какие известия лично от герцога. При этом, как бы невзначай, он выбрал из людей Майсгрейва именно Дайтона.

Когда они остались наедине, Глостер сказал:

– Скачи и усыпи подозрения Майсгрейва. Он наверняка уже заметил, что на границе неладно. Ты же скажешь ему, что у Флетчеров все в порядке. Твой план, Джон, мне подходит. А теперь – пора. Оставайся в Нейуорте, завтра утром замок уже будет окружен, и да помогут тебе все святые!

Остальным же людям Майсгрейва Глостер велел оставаться при нем. Джон видел их недоумевающие лица, когда садился в седло. Что ж, значит, в Нейуорте будет еще меньше защитников. Тех же, что находятся в Ньюкасл-апон-Тайн, задержит Тирелл.

С Дайтоном в Нейуортскую долину отправился лишь Майлс Форест, который должен был служить связным между герцогом Олбэни и Глостером.

Джон отвлекся на минуту, увидев возвращающегося барона Майсгрейва. Хозяин замка пересек двор, задержался у костра, где все спали, но не стал никого будить и направился к донжону. У другого огня, где теперь оставался, тараща глаза, лишь гигант-крестьянин, он даже не остановился. Факел в его руке отбрасывал колеблющиеся тени по сторонам. В арке дверного проема Майсгрейв замедлил шаги, воткнул факел в подставку на стене и скрылся из виду. Дайтон хмыкнул. Все эти ночи барон проводил у Анны. Что же, пусть помилуются, голубки, напоследок.

Теперь он вглядывался только в долину. Костров в ней было меньше, чем обычно, так как сегодня ушли войска Олбэни. Это должно было бы ободрить защитников крепости, но для Дайтона сие значило одно – время настало. До сих пор все шло так, как они договорились с Черным Человеком – так про себя звал Дайтон Тирелла, и в душе он гордился, что, едва оставив своих овец и коров, придумал план, которому следует целая армия. Собственно говоря, и не принято штурмовать замки по ночам, но именно он, Дайтон, подал мысль, чтобы шотландцы уже на закате прекращали боевые действия и давали осажденным передохнуть, приучая их к мысли, что ночью им нечего опасаться.

Обстрелы и попытки штурма начинались лишь с восходом солнца, да и они в последние дни были не столь яростны, как поначалу. Шотландцы, по-видимому, уже знали, что в замке у них есть союзник, и решили не идти на большие жертвы. Однако сегодня они как бы и погорячились, в особенности люди Дугласа. Олбэни же, отличавшийся осторожностью, держал свои отряды в стороне.

Дайтон огляделся и вновь подал голос. С соседней башни отозвались, но Эрик молчал. Больше нельзя терять времени. Несколько раз за ночь Майсгрейв выходит проверить дозоры. Может появиться также и его однорукий помощник Оливер, у которого нюх, как у ищейки. Хотя, кажется, именно в эту ночь Майсгрейв поставил его следить за разбитой куртиной у первых ворот, а там, как полагают защитники замка, сейчас самое опасное место. Глупцы, им и в голову не приходит, что самое опасное место там, где находится Джон Дайтон.

Прислонив алебарду к сырому камню, Дайтон спустился по ступеням в сад и торопливо стал копать под кустом шиповника, осыпающего лепестки. Леди Анне во время осады некогда было дышать запахами хвои и ароматом диких роз, и он решил, что здесь наиболее безопасное место, чтобы спрятать веревочные лестницы.

Он достал их, обернутые в холстины, взбежал на стену – и едва не вскрикнул от неожиданности, столкнувшись с темным покачивающимся силуэтом. Дайтон не поверил своим глазам, различив в потемках круглую физиономию Толстого Эрика. Он постарался взять себя в руки и строго спросил:

– В чем дело? Почему ты ушел с поста?

Он старался говорить твердо и спокойно. Эрика понесло к стене, ноги его подкашивались.

– Чем ты меня опоил? – наконец выдавил он.

«До него слишком поздно дошло, иначе он бы уже давно мог разрушить весь мой план. Чудо, что он до сих пор держится». Дайтон тихонько толкнул Эрика в грудь, и тот сполз на землю у парапета.

– Спи, Эрик, – отчетливо сказал Дайтон. – Спи. Твоя жена налила это пиво, а теперь пора спать.

Он стал торопливо разматывать длинную веревочную лестницу. Опуская один ее конец с грузом на стену, он, однако, поглядывал на сидевшего у его ног Эрика. Тот еще раз слабо пошевелился, но потом окончательно затих. По мнению Дайтона, он и без того слишком долго сопротивлялся действию зелья.

Не зря в замке говорили, что Толстый Эрик силен как бык и на пари в одиночку может съесть целую свинью, а потом еще и моррис сплясать… Вечный покой даруй ему, Господи. Он еще раз коснулся ногой Эрика. Тот обмяк и повалился набок. Дайтон удовлетворенно хмыкнул и занялся лестницей, закрепляя стальные крючья на ее конце за выступ стены. На миг он прислушался, держа в руках верхнюю ступеньку, и ощутил, как снизу два раза дернули. Сигнал! Слава святому Иоанну, получилось! Он отступил на несколько шагов вдоль стены и стал опускать вторую лестницу.

Ему приходилось время от времени подавать голос, отзываясь на перекличку караульных, и он молил Бога, чтобы никто не обратил внимания на то, что Эрик молчит.

Дайтон распустил и вторую лестницу, почувствовав, как снизу ее с готовностью дернули. Он огляделся. Было совершенно темно. Во дворе мерцали слабые багровые отсветы костров. В арке мостовой башни в отдалении все еще догорал факел. Дайтон почувствовал, как его зубы выбивают дробь. Не дай Бог, кому-нибудь сейчас взбредет в голову подняться на стену. Хотя какого дьявола!.. Он не первую ночь проводит на посту, и до очередного обхода барона ему нечего опасаться.

Он поглядел на Эрика и вновь коснулся лестницы. Та была натянута и слегка подрагивала. Откуда-то снизу донесся шум осыпающихся камней, и Дайтон выругался сквозь зубы. Безмозглые ослы! Что, они не могут быть осторожнее?

И в этот миг он услышал за спиной голоса и весь похолодел. По стене, переговариваясь, шли двое. Джон задержал дыхание и, схватив в объятия тело Эрика, поволок его в тень. Проклятие, он даже не может предупредить тех, кто взбирается снизу, чтобы они повременили!

Дайтон невольно пробормотал молитву и, взяв на плечо алебарду, двинулся на звук голосов.

Он увидел их, едва обогнув выступ башни с бомбардой. Стук костыля и детский взволнованный лепет. Он различил силуэты старого капитана и мальчишки в шлеме. Дайтон шагнул навстречу.

– Это ты, Джон? – окликнул его Освальд. – Ты отчего ушел со своего места?

– Ходил взглянуть, почему Эрик не откликается. Задремал толстяк.

Джон Дайтон удивился, как ровно звучит голос.

– А вы что тут делаете? – спросил он, приближаясь и покрепче сжимая древко алебарды.

– Да вот, младшему лорду приснилось, что на нас напали шотландцы, и он так испугался, что расплакался и стал проситься к матери. Эх, сэр Дэвид! Я-то думал, что вы уже воин, мне помощник… Э-э, да кто это там, Джон? Никак кто-то забрался на стену?!

Он не успел более ничего сказать – что было силы Дайтон нанес удар алебардой. Он почувствовал, как хрустнула кость, по камням загремел упавший костыль, и старый Освальд без единого звука осел на землю. Маленький Дэвид ошеломленно замер, не шевелясь и не издавая ни звука. И лишь когда Освальд грузно повалился навзничь, его рука, все еще сжимавшая ладошку ребенка, разжалась. Мальчик повернул к Дайтону голову в своем забавном шлеме. Даже в темноте Джон видел распахнутые, немигающие глаза мальчика. Дэвид молчал, не в силах произнести ни слова.