— А тебя разбойники в лицо запомнили?

— Наверное. — Мейчон пожал плечами. — Какое это имеет значение?

— Ты бы поосторожней ходил по улицам. Вдруг кто из них на тебя случайно натолкнется? Говорят, разбойники мстительны, и нет людей, которые видели их и после долго оставались в живых…

— Если бы у меня в жизни была только проблема не встретиться с какими-то лесными бродягами, — рассмеялся выпускник острова Брагги, — я был бы самым счастливым человеком.

— Ты прибыл в Реухал с каким-нибудь поручением с острова? — не желая спорить, Трэггану перевел разговор на другую тему. — Или просто на празднества? Или ты оказался здесь ради этого письма?

— Нет, — улыбнулся Мейчон. — Письмо отдали просто потому, что оказия подвернулась.

— Что в нем?

— Прочти и узнаешь, — пожал плечами гость, — я чужие письма не читаю.

Трэггану вскрыл печати и прочитал. Со вздохом бросил на стол. Гирну оказался прав.

— Что-нибудь неприятное? — с искренним сочувствием спросил Мейчон.

— Пустяки, — отмахнулся Трэггану. Но подумал, что вновь приобретя старого друга (и очень желая услышать его откровенный рассказ) надо самому быть откровенным. — Это послание моему предшественнику, он послал на остров своего любимца, элина Ваассану. В письме сообщают, что тот не выдержал обучения и погиб. Как именно, они не пишут.

— Да, — согласился Мейчон, — приезжают туда этакие, жаждущие славы и власти. Насмотрелся.

— А этого Ваассану ты, случаем, не знал? — зачем-то спросил Трэггану.

— Может и видел когда-нибудь. Всех не упомнишь.

— А ты сам как попал на остров?

— Так же, как и сюда. Вернее, для того, чтобы оказаться здесь и сейчас.

— Что-то ты загадками говоришь, Мейчон…

Открылась дверь в кабинет. На пороге, с подносами в руках, появились двое слуг, обычно обслуживающих гостей в пиршественном зале. За ними стоял сам главный повар Миррану. Слуги с интересом разглядывали гостя в невзрачных одеждах, для которого хозяин распорядился принести королевский завтрак. Они впитывали в себя каждую его черточку, чтобы подробно описать незнакомца на кухне.

Трэггану понял это, поморщился и нетерпеливо произнес:

— Поставьте подносы на стол и оставьте нас одних.

Миррану сделал шаг вперед.

— Элл Трэггану, я приношу извинения за собственный просчет. Смею заверить…

Хозяин жестом прервал его:

— Я знаю, больше этого не повторится. Постарайтесь, чтобы сегодня у пирующих не возникло даже намека на недовольство.

— Хозяин, я сделаю все, что в моих силах. И даже больше, Хозяин, я…

— Я занят, — улыбнулся Трэггану, прерывая повара. — У меня сегодня очень много дел.

Слуги и повар с поклонами удалились. Трэггану подошел к дверям и проверил плотно ли они прикрыты. Вернулся к столу, снял пробку с тонкого графина, понюхал и разлил по маленьким чаркам.

— За твое возвращение из загробного мира! — шутливо произнес он.

— И за твое! — в тон ему ответил Мейчон, едва пригубив. — Да, недурственно, я такого никогда не пробовал, — польстил он и, сделав еще глоток, поставил чарку на место. — И как ты оказался владельцем всего этого?

Трэггану больше хотелось выслушать историю возникшего из небытия друга. Но он был хозяин здесь, и обязан начать первым.

— Угощайся, Мейчон. Я пока расскажу тебе свою историю.

Мейчон не стал ломаться, а по-простому, как воин, придвинул себе блюдо с мясными закусками, посмотрел что на остальных тарелках и принялся есть. Трэггану глядел на него и радовался неожиданному визиту. Ему хотелось сделать для старого друга чтобы-нибудь очень хорошее — например, подарить что-либо дорогое или…

Собственно, Мейчон не был ему уж настолько близким другом, чтобы доверять все душевные секреты. Таких друзей у Трэггану не было никогда — не дал Димоэт. Но сейчас забылось, что в монастыре они были просто в приятельских отношениях, а в Оклумше провели вместе не более восьмидневия. Трэггану знал Мейчона более двух третей жизни — с детства. И уже одно это делало их близкими друзьями. Если, конечно, не выясниться, что… Трэггану не знал, что именно может развести их по разные стороны крепостной стены и надеялся, что этого не случится.

Пока Мейчон утолял многодневный голод, Трэггану рассказал ему как спасся в тот памятный день, когда они встретили двух чудовищ, как его выхаживали онугки, как он пережил с ними следующие роды зла и как его вывели в долину.

— Слушай, а куда делось яйцо зла, которое обезвредил Игшпрод? — отвлекшись от еды, неожиданно поинтересовался Мейчон.

— Не знаю… — солгал Трэггану.

Он не собирался рассказывать Мейчону все. Он не собирался говорить об яйце злого вообще кому бы то ни было. Яйцо зла было надежно спрятано в родовом замке Кремана, даже отец не был посвящен, каким бесценным предметом владеет его сын. Но Трэггану был воином, не магом, и понятия не имел, как можно воспользоваться яйцом. Он знал о некоторых снадобьях из него, но не представлял, как их изготовлять.

— Я долго был в бреду, много дней, — пояснил он. — У меня все кости были переломаны. Наверное, онугки его уничтожили, они ненавидят чудовищ больше нас. А почему ты спросил?

— Потому что из-за этих яиц отряд Холкма не вернулся домой, — мрачно сказал Мейчон и протянул руку к чарке с вином. Увидев вопросительный взгляд старого друга, он отодвинул тарелку и стал рассказывать: — Отряд тогда подоспел вовремя и оба чудовища были убиты. Наших тоже погибло немало, я не помню сколько именно, да это и неважно. А потом мы долго искали тебя.

— Меня? — удивился Трэггану.

— Ну, то, что могло от тебя остаться после того, как по тебе злой прошел…

— А-а… — дошло до Трэггану, — вы искали яйцо злого?

— Да. Но мы не нашли даже твоего меча. Я был вдали в тот момент, когда ты упал, а воин пытался тебя, по твоим словам, спасти. Но когда злой проходит… В общем, разведчики к вечеру нашли яйцо второго злого и Холкм успокоился. И так удивительно, что после такого срока почти у самой долины нашли злых…

Трэггану лишь улыбнулся. За полтора года, проведенных у онугков, он гораздо больше узнал и о Северном Оклумше, и о повадках злых.

— Так что произошло? — подбодрил он друга, подливая из графинчика вина в чарку Мейчона.

— Что произошло? — медленно переспросил Мейчон, возвращаясь к тем далеким дням. — Игшпроду пришлось обезвреживать второе яйцо, поскольку в нем тоже уже были трещинки. Не такие большие, как в том, что взял ты, но все же. И магу пришлось отдать много сил, мы несли его обратно на носилках — срубили стволы, ну ты знаешь как. Наверное, тогда-то у него в башке что-то и сдвинулось, он стал каким-то странным, неразговорчивым, мрачным, думал о чем-то своем. То есть теперь-то мне ясно, о чем он думал, а тогда мне такое и в голову придти не могло…

Мейчон замолчал. Трэггану не торопил.

— До долины оставался один дневной переход — все, рукой подать, считай, что дома. Сразу после рассвета мы с Игшпродом отправились к Холкму и сказали, что дальше пойдем одни, уходим прямо сейчас. Холкм все понял, ему не надо было объяснять на пальцах. Он выдал нам шкуру злого, того, что тогда появился с другой стороны тропы, и сказал, что он выступит через час-два после нас. Сам знаешь какие отношения у королей Велинойса и Итсевда, но воинам до этого наплевать — пока в бою не встретились.

Трэггану понимающе кивнул.

— Мы не отошли и нескольких димов от ночевки, как вдруг Игшпрод остановился. Покривлялся для вида, как бы магуя, и заявил, что чувствует черных горцев и что надо предупредить Холкма. Сказал, что сообщит им об опасности и вернется. Он ушел. Отсутствовал долго. Потом вернулся взволнованный и рассказал, что на стоянке все словно объелись дурманящих плодов — лежат с открытыми глазами и пошевелиться не могут. А с севера идут черные горцы. Все равно итсевдцев не спасти, надо самим уходить. Но шкуры и яйца зла, что в сундуках Холкма надо забрать — нельзя же что б они горцам достались. В общем, ты все понял?

Трэггану кивнул.