— А ну, скажите, этот ваш бизнес по устройству мероприятий — доходное дело? — спросил он. Бьюсь об заклад: доведись ему встретиться с британской королевой, он бы и ее спросил, доходное ли дело — быть монархом.

От ужаса у меня застучали зубы.

— Об этом лучше спрашивать не у меня.

— У кого тогда?

О господи!

— У этой четы? У Франчески с Франциском? — спросил он. — У злодейской парочки? Это они, что ли, всю прибыль грабастают?

Что мне было ответить?

— Да, мистер Латтимор.

— Что вы все: «мистер» да «мистер»? Не надо со мной церемонии разводить.

— Как скажете… Мешок.

Глаза миссис Латтимор вспыхнули огоньком, последовала небольшая, но пикантная пауза, после чего Мешок заговорил.

— Меня зовут, — зловеще-спокойным тоном объявил он, — Ларри.

На четвертый день…

Подъем посреди ночи и поездка в Оффали. Прибыла воздуходувка — для создания эффекта «волн» из ткани. Мебель тоже уже выехала, новая остроконечная шляпа размером с ведро уже сооружалась, мне на подмогу прибыли Андреа с Мозесом, и все как будто налаживалось, как вдруг Лесли осенило.

— Спальни выглядят чересчур обыденно! Надо их тоже украсить.

Я не двинулась с места и, глядя ей в глаза, сквозь зубы отчеканила:

— Вре-ме-ни-нет!

Она невозмутимо выдержала мой взгляд и тоже отчеканила:

— Най-ди-те-вре-мя! Я хочу, чтобы над кроватями висели эти пологи… Ну, как москитные сетки, только красивые. Серебряные.

— Телефон! — закричала я Андреа, уже на грани. — Хозяйничайте тут без меня, а я пока скуплю всю серебряную парчу в Ирландии.

Пришлось обзвонить все известные мне ателье: крупные, мелкие и даже портних-одиночек. Это было похоже на эвакуацию союзных войск в Дюнкерке.

На пятый день…

Подъем посреди ночи и поездка в Оффали. Привезли бокалы, но половина не пережила дальней дороги. Отчаянные попытки добыть еще. Это же не простые бокалы, а фужеры розового итальянского хрусталя. Но меня добили москитные сетки из серебряной парчи. Такой срочный заказ согласились принять лишь несколько портних-одиночек, и часть их мне пришлось строчить самой. Я просидела за машинкой всю ночь. Домой попасть не удалось — взамен я предложила маме прислать за ней машину и привезти ее в замок, обещая, что больше такого не повторится. Но она сказала, что одну ночь переживет и без меня.

На шестой день…

День празднества. Я не спала не знаю сколько, пальцы у меня исколоты, но пока все под контролем. «Приникнув ухом к земле и держа руку на пульсе» — это все про меня. Я исправно подмечала и устраняла все неполадки — включая двоих бритоголовых типов, на которых трещали по швам пиджаки. Охранники. Господи, до чего же страшные!

Я поймала Мозеса.

— Вон та парочка. Мы не могли бы найти охранников менее жуткого вида?

— Эти? Это же братья именинницы. — И он побежал встречать менестрелей с лютнями и выдавать им их лосины и туфли с загнутыми носами.

Остаток дня и ночи прошел в беспрерывной череде людей, которые подбегали ко мне со словами:

— Джемма, в передней кто-то упал в обморок.

— Джемма, у тебя есть презервативы?

— Джемма, Мешок хочет чаю, а Эванс-Блэк забаррикадировался у себя в комнате и не дает чайник.

— Джемма, менестрелей освистывают. Довольно жалкое зрелище!

— Джемма, ни у кого не осталось наркотиков.

— Джемма, братья Лесли подрались.

— Джемма, жена Мешка с кем-то трахается, но это не Мешок.

— Джемма, женский туалет засорился, а Эванс-Блэк не дает вантуз!

— Джемма, Эванс-Блэк собрался вызывать полицию.

А на седьмой день…

Она солгала матери, что снова едет в замок убираться, тогда как этим занимались Андреа с Мозесом. А сама поехала к Оуэну и объявила:

— Я хочу заняться с тобой сексом, но у меня нет сил. Можно я просто буду лежать, а ты сам все сделаешь?

— А-а, это что-то новое?

Это он зря: обычно в постели с Оуэном Джемма была очень изобретательна и энергична. Но он сделал, как она просила, после чего приготовил ей тост с сыром, и она лежала на диване и смотрела телевизор.

«Иззи продолжала потягивать вино и думать о приятном. Так она сидела и думала о приятном, как вдруг среди толпы заметила, что на нее в упор смотрит какой-то мужик и приветливо улыбается.

Не какой-нибудь похотливый старик с зачесом поперек лысины, а Парень С Нужной Делянки — ну, вы поняли:

симпатичный и в подходящей возрастной группе. Это было настолько для нее ново, что она чуть было не рассмеялась вслух: ее кадрили. В ирландском ночном клубе!

Он уже шел к ней. Так и знала!

Хотя… Она его знала. Только не могла вспомнить. Поразительно знакомая физиономия. Кто же, черт побери… Ну конечно, Уилл из аптеки. Собственной персоной. У нее в животе появилось странное ощущение теплоты, но, возможно, это было из-за вина.

— А кто же в лавке остался? — удивилась она.

— А кто остался с твоей мамой ? Он понимающе рассмеялся.

Потом кивнул на ее бокал и весело произнес:

— Иззи, я бы с удовольствием купил тебе выпить, но разве тебе сейчас можно? Ты же сидишь на лекарствах?

— Это не я, дурашка. Это моя мамуля. — Кажется, она набралась сильней, чем думала.

— Я знаю, — подмигнул он.

— Я знаю, что ты знаешь, — подмигнула она в ответ».

Определенно, Иззи к нему неравнодушна. Творились какие-то странные вещи: книга все дальше и дальше уходила от места, с которого началась. Изменились персонажи. Я и мои родители стали совсем другими — теперь мы были вполне самодостаточными личностями. Так вот что называется «магией творчества»! Но временами это, надо сказать, очень раздражает. У меня для Иззи был припасен прекрасный предприниматель, а она уперлась в своем увлечении аптекарем, что я совсем не планировала. Ишь ты, вздумала проявить самостоятельность. О, майн готт, што я сотфориль? (Таким я представляю себе доктора Франкенштейна.)

Надо признать, что каждый раз, как я писала что-то милое про Уилла, у меня возникало чувство, будто я изменила Оуэну. Что бы он сказал, если бы узнал, что не он, а парень из аптеки стал для меня прототипом героя-любовника? Да важно ли это? К тому моменту, как книга выйдет, мы с Оуэном уже давно расстанемся. На самом деле, каждый раз, как мы встречались, я чувствовала, что продолжения может и не последовать.

Тем временем чем больше я о нем писала в своей книге, тем отчетливее мне вырисовывался настоящий Джонни Рецепт. Это было как при проявке фотоснимка. Под белым халатом оказалась превосходная фигура. В пятницу я это заметила, ведь он был в нормальной одежде. В классной одежде, а не в уродливом белом халате.

Интересно, есть ли у него девушка, подумала я. Что он не женат, я знала — он как-то об этом обмолвился, когда мы плакались друг другу на свою разнесчастную жизнь. Но не было никаких признаков того, что и девушки тоже нет. С другой стороны — когда бы он стал с ней встречаться? Разве что это девушка из той породы, что готовы терпеливо ждать, пока поправится его брат и жизнь пойдет легче.

На следующей неделе после дня рождения Лесли Латтимор мне понадобилось за лекарством (противовоспалительное: мама каким-то образом умудрилась растянуть кисть; интересно, как? Слишком сильно жала на кнопки пульта?), и я впервые испытала неловкость при виде Джонни. Я шла от машины и видела, что он наблюдает за мной через витрину. И я, конечно, споткнулась.

— Привет, Джемма. — Он улыбался. Я — тоже. Что-то в нем было необыкновенно милое. Такие приятные манеры. При этом, заметьте, он выглядел совсем иначе, чем тогда в «Ренардсе» — там он был оживлен и даже нагловат. Синдром Золушки: я вдруг увидела, до чего он измучен. Ведь все то время, что мы знакомы, он работает по двадцать четыре часа в сутки шесть дней в неделю, и хотя он с посетителями всегда любезен, я видела, что он отнюдь не в лучшей форме. Если бы только ему не нужно было так много работать…