— Когда он услышал новости из деревни, велел тут же запереть ворота и запретил уходить из замка. Боялся, что еще кого-нибудь схватят под шумок. — Муртаг еще немного откинулся назад, с любопытством изучая меня. — Мистрисс Фитц на следующий день пыталась тебя отыскать. Она говорила, что расспрашивала всех служанок, не видали ли они тебя. Никто не видел, но одна девушка сказала, что ты, наверное, пошла в деревню и осталась там переночевать.

Одна девушка, цинично подумала я. Та самая, которая чертовски хорошо знала, где я.

Муртаг отрыгнул, не побеспокоившись заглушить звук.

— Я слышал, что мистрисс Фитц перевернула замок вверх дном, и заставила Каллума послать человека в деревню, когда поняла, что в замке тебя нет. А уж когда узнали, что случилось… — Слабая улыбка озарило темное лицо. — Всего она мне не рассказывала, но я и сам догадался. Она устроила Самому веселую жизнь, пилила его, настаивала, чтобы он послал людей и с оружием в руках освободил тебя — и все без толку. Он тоже спорил, и доказывал, что уже ничего не может сделать, что теперь все в руках инквизиторов, и то, и другое… Верно, на это стоило посмотреть, — задумчиво протянул Муртаг, — как они кидались один на другого.

И, похоже, ни один не победил и не сдался. Нед Гован, со своим юридическим даром идти на компромисс, нашел выход, предложив самому отправиться на суд, не как представителю лэрда, а как независимому адвокату.

Я сделала глубокий вдох, боясь задать следующий вопрос Я изо всех сил старалась забыть те последние мгновенья на берегу озера, но от воспоминаний о Гейлис Дункан избавиться не могла. Женщина-убийца, откровенно безумная, но при этом отважная и прочно связанная со мной — отрицать это невозможно, как бы я ни относилась к самой Гейлис.

— А… мистрисс Дункан? — тихо спросила я. Муртаг помолчал, поскреб заросшую щетиной щеку, потом подобрал указательным пальцем каплю меда с тарелки.

— В тюрьме, — коротко ответил он. — Пока дитя не родится.

— В тюрьме? Ты не имеешь в виду… не в яме для воров? — Мысль о том, что кто-то, уж не говоря о беременной женщине, может провести недели или даже месяцы в ледяной тьме, ужасала. Я сцепила на коленях руки, и костяные браслеты тихонько звякнули.

Муртаг покачал головой, все еще не глядя на меня.

— Не-а. В замке. Каллум будет держать ее под стражей, пока не придет время отправлять ее обратно к инквизиторам. — Вот теперь он посмотрел на меня, и во взгляде мелькнуло сочувствие. — Не изводи себя. Мистрисс Фитц позаботится о ней — и о сосунке, когда он родится. Она найдет ему хороший дом.

Эта мысль хоть чуть-чуть утешала. Если бы у меня был младенец, я бы доверила его мистрисс Фитц.

— А она поверила, что я ведьма — в смысле, мистрисс Фитц? — с любопытством спросила я.

Муртаг фыркнул.

— Не видывал я еще старухи, чтоб верила в ведьм, да и молодых тоже. Только мужчины считают, что в женщинах кроется магия и они могут сглазить, а по правде это просто природа этих созданий.

— Кажется, я начинаю понимать, почему ты так и не женился, — улыбнулась я.

— В самом деле? — Он резко отодвинул стул и встал, натягивая на плечи плед. — Ухожу. Мое уважение лэрду, — обратился он к Дженни, только что появившейся из холла, где она встречала арендаторов. — Думаю, он будет очень занят.

Дженни протянула ему большой холщовый мешок, завязанный узлом; видимо, набитый продуктами на неделю.

— Слегка перекусить по дороге домой, — засияла она ямочками на щеках. — Может, хватит хотя бы, чтобы ты успел отойти от дома.

Он деловито запихал узел себе под кушак и кивнул, поворачиваясь к дверям.

— Ага. А если не хватит, увидишь, как над холмом собираются вороны, чтоб поклевать мои косточки.

— Много они наклюют, — насмешливо отозвалась Дженни, измерив взглядом его костлявую фигуру. — На метле и то больше мяса.

Лицо Муртага не изменило выражения, но в глазах промелькнула веселая искорка.

— О, правда? — сказал он. — Так я скажу тебе, девочка… — Голоса постепенно удалялись в холл, смешиваясь в дружеских подколках и насмешках, и наконец вовсе затихли.

Я еще немного посидела за столом, лениво поглаживая теплые костяные браслеты Эллен Маккензи. Вдалеке хлопнула дверь, я встряхнулась и встала, чтобы занять свое место леди Лаллиброх.

Главный дом, всегда бывший деловитым местом, в квартальный день просто кипел деятельностью. Арендаторы приходили весь день. Многие заходили, отдавали арендную плату и уходили, но некоторые оставались до вечера, бродили по поместью, навещали друзей, подкреплялись в общей комнате. Дженни, цветущая в своем синем шелке, и мистрисс Крук, церемонная в накрахмаленном белом льне, метались между кухней и комнатой и следили за двумя служанками, которые шатались под тяжестью огромных блюд, нагруженных овсяными лепешками, фруктовыми пирожными, рассыпчатым печеньем и другими сластями.

Джейми, церемонно представив меня арендаторам в столовой и общей комнате, удалился с Иэном в кабинет, чтобы принимать их поодиночке, обсуждать нужды весеннего сева, консультировать их по поводу продажи шерсти и зерна, записывать, что происходит в поместье, и приводить дела в порядок на следующую четверть года.

Я весело порхала по дому, беседовала с арендаторами, помогала с закусками, если возникала такая необходимость, а иногда отходила на задний план и наблюдала за приходящими и уходящими.

Вспомнив обещание, которое Джейми дал старушке на мельничной запруде, я с любопытством ожидала появления Роналда Макнэба.

Он прибыл вскоре после полудня верхом на хлипконогой низкорослой лошадке. Сзади за его пояс цеплялся маленький мальчик. Я наблюдала за ними из двери общей комнаты, гадая, насколько точным было описание, данное его матерью.

Мне показалось, что «пьянчуга» было некоторым преувеличением, но в общем облик, нарисованный бабушкой Макнэб, оказался верным. Волосы Роналда Макнэба, длинные и засаленные, были небрежно связаны сзади шнурком, а воротничок и манжеты посерели от грязи. Он определенно был на год-два младше Джейми, но выглядел на все пятнадцать старше, щеки заплыли жиром, маленькие, налитые кровью серые глазки смотрели тупо.

Ребенок тоже был неряшливый и испачканный, но, что с моей точки зрения было еще хуже, он робко шел вслед за отцом, не отрывая глаз от пола, и весь сжался, когда Роналд повернулся и резко заговорил с ним. Джейми, вышедший из дверей кабинета, тоже это увидел. Он обменялся сердитыми взглядами с Дженни, которая по его просьбе несла в кабинет графин с вином.

Она небрежно кивнула и протянула графин брату. Потом решительно взяла мальчика за руку и повела за собой на кухню, приговаривая:

— Пойдем со мной, паренек. Думаю, там тебя дожидается вкусное печенье. А может, лучше кусочек фруктового пирожного?

Джейми официально кивнул Роналду Макнэбу и посторонился, пропуская того в кабинет. Закрывая дверь, Джейми перехватил мой взгляд и мотнул головой в сторону кухни. Я кивнула в ответ и пошла следом за Дженни и малышом Рэбби.

Они мило беседовали с мистрисс Крук, переливавшей пунш из большого котла в чашу. Она плеснула немного пунша в деревянную чашку и протянула ее мальчику. Тот отпрянул, с подозрением глядя на нее, но чашку все же взял. Дженни продолжала щебетать о чем-то, накладывая еду на тарелки, но в ответ слышала только бурчание. И все-таки полудикое создание немного расслабилось.

— Рубашка у тебя грязновата, паренек, — заметила Дженни, наклонившись и отгибая воротничок. — Сними-ка ее, я быстренько постираю, пока ты здесь.

«Грязновата» — очень слабо сказано, но мальчик тут же попятился. Я стояла у него за спиной и по сигналу Дженни схватила его за руки, чтобы он не сбежал.

Он лягался и орал, но Дженни и мистрисс Крук тоже насели на него, и втроем мы сумели задрать вонючую рубашку.

— Ах. — Дженни резко втянула в себя воздух. Она крепко держала мальчика за руку, и мы хорошо видели его худенькую спину. Рубцы и струпья покрывали ее всю, одни совсем свежие, другие уже зажившие, так что от них остались только следы на торчащих ребрах. Дженни решительно взяла его за шею и, ласково что-то приговаривая, сняла рубашку совсем. Потом мотнула головой в сторону холла, глядя на меня.