Командующий Крымской армией, князь Александр Иванович Барятинский получив приказ о своём новом назначении мчался со своего ставшего ему почти родным и близким Кавказа в Крым. Из огня да в полымя. Из одной горячей точки в самую горячую точку Крымской войны. Новость и приказ о назначении его командующим Крымской армией стала для него неожиданностью. Мысли и чувства его были в связи с этим противоречивы. Он понимал, что Крым это сейчас не Кавказ. На Севастополь, его борьбу смотрит не только вся Россия, весь мир. И теперь ему предстояло эту борьбу возглавить и вести. До победы? Вряд ли. Поражения!? Эту мысль от себя князь гнал. Получив приказ о назначении его командующим Крымской армии, Александр Иванович Барятинский через некоторое время вдруг понял, что он теперь ему может предстоит встать на одну ступень ниже великого Кутузова. И у него даже дух перехватывало от мысли, что так и будет если он сможет добиться успехов в Крыму, и может даже удержать Севастополь. Ведь его далёкие и близкие предки весьма заметно участвовали в истории России на последние два века.
Одни служили Лжедмитрию 2-му, другие воевали воевали против него. Князь Барятинский Иван Петрович в 1661 возглавлял делегацию, заключившую Кардисский мир с Швецией. Позднее был воеводой в Якутске и Енисейске, подписал уложение об уничтожении местничества. Юрий Никитич Барятинский одерживал победы в русско-полькой войне 1654–1667 годов. Будучи комендантом киевского гарнизона, отказался выполнять поручение Шереметева по сдаче Киева полякам, ответив исторической фразой: «Я повинуюсь указам царского величества, а не Шереметева; много в Москве Шереметевых!» И он по праву считается победителем бунтовщика Степана Разина. Князь Барятинский Иван Фёдорович — участник Персидского похода, получил награду лично от Петра I за храбрость в Гренгамском морском сражении. В 1730 году поддержал депутацию дворян, потребовавших отмены Кондиций, за что получил от Анны Иоанновны чин генерал-лейтенанта. В 1735–1736 годах занимал должность московского генерал-губернатора, с 1736 года — командующий войсками в Малороссии, получил звание генерал-аншефа. И вот теперь история, волей императора Александра Второго даёт ему, князю Александру Ивановичу Барятинскому, вероятно сделать самый значимый вклад в историю России от славного рода князей Барятинских. Готов ли он это сделать? «Да!», — ответил себе князь на этот вопрос. «В Боге моя надежда», — добавил он, сказав себе девиз своего рода.
Уже в пути его застали новости о введении военного положения в стране, создании Государственного Комитета Обороны и принятии на себя императором верховного командования. «Что ж, это по крайне мере лучше чем было», — подумал князь быстро осмыслив нововведения. И одновременно с этим он получил приказ и письмо от императора. Приказ об удержании Керчи, и предложения от императора как это сделать.
Попав в эту историю, несмотря на огромный поток дел, я постоянно возвращался к вопросу о Керчи. Сначала был такой план, и он был не до конца мой. Его я взял из книги «Поворот», где тоже попаданец, но, в какого-то князя ещё ДО войны. Винтарь револьверный он там сделал, стал вхож к императору, собрал, обучил ополчение, вооружил их своими винтовками. И отправился с ними именно в Керчь. В общем, он сделал так. Заложил фугасы на дороге от Камыш — Бурун к Керчи, и во время движения противника рванул их. После этого атаковал конницей, но, не сумел одолеть союзников. Оставил Керчь, и всё-таки решился на ночную атаку союзников уже в самой Керчи. И в ночном рукопашке русские взяли верх. Я тоже думал сделать так. Фугасы, и атака с фронта, флангов и тылы пехотой и конницей. Думал-думал и… передумал. Сколько фугасы убьют, ранят, контузят? Тысячу, две, три? Десять, двенадцать, четырнадцать тысяч всё равно останутся. А союзники то уже матерые, опытные, натасканные. Даже турки, особенно после своего успеха в Евпатории. Успеют принять боевые порядки, и встретят нашу атаку винтовочным и артиллерийским огнём. Сумеет через него пробиться наша пехота и конница? Инкерман показал, что нет. А ведь винтовок у противника с того времени стало больше, воевать он научился лучше. Поэтому нет. От этого варианта я отказался. И думал дальше, и придумал.
На этот вариант меня навели, доставленные образцы броников, касок, перчаток, наколенников и налокотников. И мои практические ежедневные занятия штыковым боем.
Я в той жизни по утрам делал зарядку, летом ходил на тренажёры, был вполне стройный и даже мог подтянуться раз десять, правда, с дерганием, отжаться за полтинник раз, километр проплыть не проблема. Хотя всё равно ленился.
Здесь касаемо ЗОЖа решил, что нет, лениться нельзя. Здоровья мне надо будет тут много. Больше обычного. Поэтому бросил курить, начал делать зарядку по утрам, принимать соляные ванны, нервы беречь надо. Соляную комнату, бассейн для плавания построят потом, с Сиама привезут массажистов, жень-шень тоже. А вместо тренажёров у меня были офицеры конвоя и унтер-офицеры гвардии, с которыми я начал заниматься сабельным и штыковым боем. Для овладением последним распорядился, чтоб прислали лучших бойцов. Была у меня по этому поводу одна мысль. На них же испытывали комплект защиты бойца, так же и в столичных частях, и в полевых условиях.
Вот они со всей своей гвардейской силушкой, а мужики были с меня нынешнего ростом, только более мышечные, попытались пробить броники. Били так, что штыки гнулись, три тканевых броника пробили. Остальные устояли перед напором русской гвардии. Я заставил их, и дворцовых гренадёров ходить целыми днями в бронежилете, каске, с винтовкой. Провели они в комплектах защиты между собой и выставленными против них гренадёрами своих лучших штыковиков, а там служили лучшие из лучших, не один штыковой бой. Это был, можно сказать, танец, только с гарантированным смертельным исходом для противника. Я даже рот открыл от удивления. И те и другие могли нанести удар в любую часть тела, ранить, оглушить или сразу убить противника одним ударом в сердце, в шею, в голову.
Если владением холодным оружием Александр Второй имел навыки, и тут я его памяти давал полную свободу, то в штыковом бою успехи были пока более чем скромными. Эти зверюги унтера, Федот и Георгий, естественно щадя меня, поставили мне не один синяк на теле. Было даже смешно смотреть на их испуганные лица, матерых вояк, когда я в очередной раз шипел или ругался от боли после пропущенного выпада или удара. Унтера, в чьих глаза виделась глубочайшее раскаяние за содеянное, поначалу чуть ли на колени не падали говоря: «Прощения прошу Ваше Императорское Величество!!! Не хотел я. За ради Бога простите! Без этого никак нельзя учиться». Через несколько занятий приноровились и они, и я к друг другу. И они признали меня перспективным учеником. Наверняка лукавили. Унтера, кстати, вынесли вердикт в пользу штык-ножа. Я специально распорядился для тренировок использовать винтовки с классическим штыком, и люттихские штуцера, которые имели немалый штык-тесак. Им они не только кололи, но и наносили резаные раны.
Защитные комплекты им понравились, они сделали по ним свои замечания, предложения, чтоб сделать их ещё более удобными и надёжными. Особенно приглянулись им перчатки, и наручни. В них они смело отбивали удары, и уверено перехватывали рукой даже штык-тесак. И вот в ходе этого сабельно-штыкового ЗОЖа, в моей голове сошлись под общий знаменатель броники и штыковой бой, и отталкиваясь от этого соответственно и план сражения за Керчь.
Союзники высаживают десант в Камыш-Буруне, идут к Керчи, где их на укреплениях встречают русские. Которые должны отбить все атаки противника. Для успешного отражения дневных атак, должны были насытить силы под Керчью винтовками, люттихскими штуцерами и ружьями с пулями Несслера. Отбив атаки с потерями для противника, заставить его ночевать у Керчи, в поле. С темнотой начать беспокоить обстрелами, действиями охотников, чтоб не давать спать, и одновременно начать обход позиций противника для ударов с фланга и тыла, пехотой и конницей. И перед рассветом, после артиллерийско-ракетного налёта, начать ночную атаку. Свести главное сражение к рукопашному бою ночью, к рубилову в темноте. В котором русские при паритете сил должны взять вверх, так было всегда, если смотреть историю войн России. Тем более, что десант будет разнородным, французы, англичане, турки, сардинцы, если первые вполне крепкие ребята для рукопашки, то последние слабое звено.
