Новичками в качестве пленных были здесь конечно англо-ирландцы-шотландцы. Ничего обживутся. Туркам и французам быть в таком качестве в России уже не впервой. Программу пребывания в плену старых и новых противников, я продумал заранее. Они будут работать. Здесь в Крыму, на прокладке второго пути на линии Волга-Дон, железной дороги Днепр-Перекоп. И просто дорог. Работы там много, с обеспечением проще. Бежать особо не куда. Если у кого будет рабочая специальность, их ждут заводы. И по моему варианту офицеров будут кормить в плену их же солдаты, у меня их кормить лишних денег нет. Пусть Жаки, Томми, Дугласы порадуются, тому, что на их горбу, офицеры и дальше будут выезжать.
Среди пленных, будет вестись работа. С целью вербовки и посеву прорусских и антианглийских настроений. Почва для этого неплохая, и даже уже удобренная уже самой Крымской войной. А теперь ещё поражение и плен.
Шотландцами, ирландцам, сделают хороший экскурс, с подробностями, в историю отношений их стран и народов с англичанами. Они узнают много интересных подробностей. Для этого специально будут привлечены потомки русских шотландцев и ирландцев. Пусть парни сравнят, кем шотландцы и их потомки смогли стать в России, и что они имеют у себя.
Баркла́й-де-То́лли, Гордоны, Грейг, Кроуны, Фермор, Меке́нзи, Берд, Гарднер, Гаскойн. Это шотландцы, русские шотландцы. Фома́ Фоми́ч Меке́нзи, 3 июня 1783 года положил начало новому городу — Севастополю. Русские доверили шотландцу основать новый город, базу военного флота, а, англичане погибать шотландцам ради своих интересов у Севастополя. Вот такой поворот истории.
Ласси, отец и сын, Броун, О'Рурки, генералы и генерал-губернаторы, Егор Егорович Тет, адмирал, ирландцы, воевавшие, и сейчас сражающие за Россию. Джон Фильд, музыкант, композитор, для которого Россия стала второй родиной и местом упокоения. Ирландцы получившие за верную службу России, уважение, славу, награды, звания, титулы. Пусть «рыжики», так я, шутя, называл шотландцев и ирландцев слушают, мотают на ус, делают выводы. Дел для тех кто встанет под знамёна прежде всего своей страны и народа впереди ждёт много славных дел.
А пока пленных напоили, накормили, чем было из своего и трофейного, и спать уложили. Мыть будут потом. Да спать. Часика на четыре. Потом им дадут шанцевый инструмент, носилки, куски ткани, и они займутся погребением своих убитых и умерших товарищей. Работы будет у них немало. И в таком деле надо торопиться. Конец мая, Крым. Днём уже не просто тепло, а даже жарковато.
Хоронили убитых и умерших в братских могилах. Французских, английских, турецкой. Тех, кого успевали опознать свои, вносили в списки. Потом над ними кто умеет, прочтут молитвы. Позже сами же пленные сделают памятные камни, и их поставят на братских могилах. Убитым будет память, а живым памятка. Как это оно с Россией воевать.
Тела раздевали до подштанников. Зачем им больше? Их форма пойдёт в ход для живых, самих же пленных. Постирают, приведут в порядок, и носи на здоровье. Мне в армии из рук заботливых тыловых крыс, двоих из них до сих пор помню. Майор Нуритдинов, сука, в полном понимании этого слова. И прапорщик Андреев, тоже мудило немалых размеров. Хари себе отъели по полцентнера, жратву и форму налево продавали. А мы овёс неделями жрали. Так вот достался мне бушлат бойца, который до того повесился. И ничего, грел.
Конечно живые в процессе раздевания убитых, часть того, что было в их карманах и ранцах, переместят к себе. Вещи, деньги. Но, не надолго. При первой же помывке, всего этого они лишатся. Не одни же они умные.
Из старших офицеров в плен попали, французский генерал Д'Отмар, командир 1-й дивизии, 1-го корпуса, турецкий генерал Рашид-паша. Его дружинники уже хотели на штыки поднять, но, подоспевшие азовцы отговорили их от этого мероприятия. Генерал-лейтенант сэр Колин Кэмпбелл, герой Альмы и Балаклавы, командир бригады шотландских горцев. Здесь тоже стал героем, ему хоть и было уже за шестьдесят, но, он тоже бился в рукопашную. В ней ему отрубили левое ухо, выбили правый глаз прикладом. Чтоб не дать добить или пленить своего командира, шотландцы подставляли под русские штыки и тесаки себя. М-да, жёсткие парни. И вытащили, сберегли, но, всё равно для плена.
Стали нашими пленниками полковники, подполковники, майоры, и офицеры званием ниже. И почти все они имели различные следы сражения на себе. Труса не праздновали. Теперь они будут в русском плену и крымской земли. А армии союзников потеряют опытных офицеров и солдат. На войне за одного битого, не то, что дуэт, квартет небитых могут дать. Год то у нас 1855-й. Армии профессиональные, немногочисленные. Это Россия может выставить ещё полмиллиона кадровых офицеров и солдат. Они у неё есть. На Балтике, в Польше, Молдавии. А у Франции и тем более Англии их нет. Не зря же они сардинцев втянули в войну с Россией. Звали в поход на Восток Австрию и Швецию. Своих армий уже не хватало, опытных военных тем более, а теперь после Керчи таковых станет ещё меньше.
Оказался в плену и нонкомбатант, Уильям Симпсон. Хорошо, хоть не Гомер. Оказалось, художник. Видать надеялся запечатлевать победный марш союзников к Керчи и её занятие. Нет, союзники пройдут по Керчи, но, пленными, пусть это рисует. Да, чистый плагиат выходит. Но, так же как и в 1944 году будет действенно, страна, народ оценит, и запомниться навсегда. Своим и чужим, кто поумней. Получается, взяв идею из будущего, я его будущему и верну. Всё на круги своя получится. Наши проход пленных тоже зарисуют и с фотографируют. Можно будет эти фото в Вену и Стокгольм отправить для выработки решения так сказать в нужном векторе.
А вот генерал сэр Джордж Броун, командующий десантом, ушёл… падла. Ушёл со своим штабом, английскими и французскими частями в сумме примерно в два батальона. Сумел, курва, замутить броуновское движение. Только не беспорядочное, а целенаправленное. Из лагеря, который стал ловушкой, в Камыш-Бурун. Смогли пробиться через казаков, и вышли к своим тыловикам. А они, кстати, оказались парни не промах. Сложив один плюс один, и поняв, что началось в лагере основных сил. Старший из офицеров в Камыш — Буруне собрал писак, тыловиков, обозников, всех кто был, и выдвинулся в направлении лагеря, вытесняя с дороги на Керчь казаков. В темноте и бардаке силы Броуна и помощь идущая к нему, приголубили друг друга дружественным огнём. Но, всё таки генерал дошёл до своих. А вот на контратаку для помощи своим главным силам он не решился. Отошёл по прикрытие корабельной артиллерии. Ну, это может и к лучшему. Мы получили шанс спокойно и деловито покончить с противником в лагере. И переключить своё внимание на Камыш-Бурун.
Это был рыбачий посёлок в несколько десятков домов, на берегу удобной бухты. В которой утром 25 мая 1855 года стояли десятки различных кораблей, судов, военные, транспорты, которые доставили десант к Керчи. Вот по ним и начали на пределе своих возможностей по дальности бить стянутые двенадцатифунтовки и ½ пудовые единороги, их дополняли ракеты. Утопить не утопят. Но, и стоять на якоре под обстрелом даже таких калибров приятного мало. Достать с моря нашу артиллерию не смогут, берег высокий и по глубинам неизвестный. Заставить замолчать её ударом пехоты или огнём своей артиллерии на суше возможности у союзников нет. Их пушки стали нашими трофеями, а пехота и остальные, явно не хотели присоединиться к тем, которые остались здесь уже навсегда. Да и со своими они не очень желали увидеться вновь. Ну, а чтобы ещё больше увеличить стремление покинуть эти места, ставшие нежданно — негаданно столь негостеприимными. В бухте, по сигналу, подорвали морские мины. Молодцы, не проспали сигнал. Мины были самопальные из бочек, и их было всего шесть.
Бу-у-ух!!! Вспухли, и поднялись вверх водяные столбы. Это я видел сам. Серьёзно зацепили английский транспорт, он пошел, выбрасываться на косу. Две мины взорвались рядом с судами, но, видать без особых последствий для них. Три, увы, ушли мимо цели. Но, не совсем. Они дали страх, панику. В души тех, кто был на берегу, и тех, кто был на судах. Моряки считают умеют, три корабля вчера не вернулись после с боя с русскими. Два из них погибли именно на минах! Поэтому через несколько минут, после опадения воды после взрывов обратно в воду, на многих кораблях и судах прозвучали команды. Смысл, которых был весьма прост: «Валим, отсюда пацаны!»
