— Вот сукин сын! — Рыжий не мог остаться в стороне и послал своего скакуна галопом вслед за Риком.

Я покосилась на Вернара, но тот к проделкам своих подчиненных остался равнодушным.

— Капитан, у нас с наличностью как бы это сказать… совсем беда намечается. А в дорогу надо бы едой себе и лошадям закупиться, еще по мелочи там.

— И ты намекаешь на то что…?

— Что придется в селе задержаться на несколько дней, возможно наняться на работу…

— А это тебя смущает потому, что…? — Недосказанные вопросы начали меня раздражать.

— Меня-то не смущает ничего. Еще ни в одном селе мне не отказали от порога, везде больные находились. А вот троим мужикам да еще зимой… Тяжеловато будет доказать свою полезность.

Вернар, на удивление, лишь весело тряхнул головой.

— Ерви, ты что ли возомнила себя самой квалифицированной из нас?

— Ну, востребованной — так точно.

— Я, между прочим, полноценный боевой маг.

— М-да? Значит, с нежитью умеешь сражаться?

— И с нежитью и с житью, если понадобится. — Кивнул собеседник. — А зимой в округе всякое водиться может. Еще не известно, кому из нас больше обрадуются.

Я фыркнула, но все же решилась продолжить:

— Скажи, а почему аристократ с прекрасным образованием, немалым магическим потенциалом и наверняка каким-то маленьким титулом шатается по периферии королевства в сопровождении подозрительных личностей в поисках какой-то волшебной штуки?

До этого поинтересоваться мотивами капитана мешали околачивающиеся вокруг Рик с Горяном, но любопытство меня все же съедало.

— Маленький титул говоришь? — Мужчина предсказуемо зацепился за незначительную деталь вопроса. — Я между прочим граф.

Ого! Граф и капитан? С таким титулом минимум с подполковника службу начинают.

— Опальный? — Я высказала самое логичное предположение.

— Скорее безземельный и бессвязийный. — Хмыкнул в ответ Вернар, очевидно, пребывающий в прекрасном расположении духа. — Мой отец спустил все состояние за игрой в карты. А потом помер со стыда. Мне оставалась только магия и армия.

— Мне очень жаль. — Не на такую откровенность я рассчитывала, поэтому не знала, что еще можно сказать.

— Брось. Я не нуждаюсь в сочувствии и полностью доволен своей жизнью.

Я промолчала в ответ.

— А ты?

— Что я?

— У тебя несомненно тоже аристократичное происхождение. И почему образованная привлекательная девушка шатается по периферии королевства в сопровождении подозрительных личностей в поисках какой-то волшебной штуки? — Вернар почти дословно повторил мой вопрос.

— Хочешь откровенность за откровенность, капитан? Не надейся. Я просто травница с нераскрывшимся магическим потенциалом. Это все, что тебе нужно знать.

— Занятно. — Все благодушие с Вернара словно ветром сдуло. — Ерви, вот в чем дело. История с мордварами зацепила тебя не просто так. Я вижу, что я тебе нужен намного сильнее, чем ты мне. Можешь сколько угодно кичиться своей загадочностью, но еще в Лиздасе я помимо отчета о работе отправил в столицу запрос на выяснение твоей личности. Не сомневайся, данных достаточно.

— Да уж, вряд ли кому-нибудь еще выпал такой жизненный путь. — Я хмыкнула, не вполне уверенная, куда мужчина клонит.

— Ответ будет ждать меня в Картенлиге. И не дай Совенна я уличу тебя в пособничестве темным. Поверь, я из-под земли достану виновных и сделаю все, что потребуется для того, чтобы отыскать этот проклятый Клинок.

Я едва не расхохоталась мужчине в лицо.

— Значит, у меня есть еще две недели для того, чтобы… как ты там выразился? Кичиться? Пожалуй, я воспользуюсь этим временем, граф.

— Я предупредил, Ерви.

Маг стукнул каблуками лошадь, намереваясь пустить ее галопом, не дожидаясь моего ответа, но кобыла замешкалась, чем подарила мне несколько драгоценных секунд для парирования.

— Когда выяснишь, насколько ты ошибался, я буду ждать извинений за эти слова.

Гнедая лошадь сорвалась в галоп. В этот раз последнее слово осталось за мной.

В просторной светлой комнате было битком набито народу. Староста, кряжистый низенький мужик, четверть часа безуспешно пытался призвать собравшихся к порядку, но только голос надорвал. Теперь Пырло просто сидел во главе стола и ждал пока разгомонившиеся селяне наконец умолкнут. А что? Солнце стояло в самом зените, дел зимою было мало, повод собрания не такой уж и важный… когда еще удастся вот так всем вместе языками начесаться.

— А я тебе говорю, с такими темпами к концу месяца я вообще без кур останусь! С утра трех не досчитался!

— Ему бы все о курях! Я вот овцу потерял! Лучшую в стаде, между прочим!

Двое мужиков, энергично тряся снятыми шапками, нависали над корчмарем, который, невозмутимо катая соломинку из одного угла рта в другой, скривился:

— Ты, Нилай, вчера столько у меня выпил, что непонятно как вообще пальцы на руке с утра мог посчитать. А ты, Вик, побойся Совенны. Какая на ее милость лучшая в стаде? Да та болезненная кляча сама где-нибудь тихонько сконала пока ты овчарню чистил. А вообще-то следить за своим хозяйством надо лучше. Я вон по три раза обхожу хлева, чтобы двери подпереть.

Вик с Нилаем не стерпели пренебрежительного отзыва и с новой силой накинулись на корчмаря, доказывая свою правоту.

— А я значица вышел на улицу ночкой-то, глядь за забор — смотрю Лодга, сосед мой стоит. Да как-то скрючился весь, плечи поднял, а голову наоборот втянул. Я его окликаю тихонечко, мало ли какая нужда человека на мороз выгнала. А он стоит. Только я шаг сделал, а сосед как раскинет руки и бочком, бочком в темноту дальше ускакал. И тут только я понял, что не Лодга это совсем был… Человек — не человек, птица — не птица. Страшное что-то… — В другом углу стола пасечник Шужка уже третий раз пересказывал, как днем ранее искал брошенный с вечера топор. — Я и ушел обратно в дом… Мало ли.

— Да ты, небось, пугало мое за человека принял. — Лодга скептически махнул рукой, вокруг согласно закивали.

— А я говорю, не мог я твое пугало видеть тогда. Оно вообще в другой стороне огорода и не двигается. А это ускакало!

— Да мало ли что ночью не привидится.

— Пырло, — к старосте пробился один из лавочников, на ходу доставая сложенный вчетверо лист, — я чего пришел-то. Вот список должников. Призови их наконец к ответу!

— Рофан, — староста поморщился, — я тебе еще летом говорил, не давай в долг, а то одни убытки получишь. Ты меня слушал? Теперь сам с задолжавшими и разбирайся. Не хватало мне еще по селу бегать тебе монеты стряхивать. И так на новое крыльцо общинному дому собрать не могу.

— Да, да! Пырло, — корчмарь избавился от своих надоедливых спорщиков, — мне бы тоже не мешало на новую коновязь выделить средств. Старая уж совсем подгнила.

— Так уж и подгнила? Корей, не вешай мне лапшу на уши! Во первых, она вполне еще сносная, а во-вторых, при чем здесь общинные деньги? К коновязи в основном твои посетители привязываются. Раскошелься уж как-нибудь сам!

— Как это мои посетители? А кто не далее трех дней свою Милку оставлял потому, что лень было на пару часов ее в хлев заводить, а? — Корчмарь едва не подпрыгнул.

— Вспомнил тоже…

— И часто у вас такое? — Горшай, сидящий по правую руку от старосты, тихонько хмыкнул.

— Да обычное дело, — пожал плечами мужик, — поди у вас на собраниях все чинно и тихо?

— Да нет… Бывает и морды побить можем… — Гость мечтательно уставился в окно, видимо, вспоминая веселые деньки.

— Э… нет. До рукоприкладства у нас не доходит. Толкнутся могут пару раз, но стараюсь не доводить. Уважаемые! Тихо, я сказал! — Пырло, наконец, смог добиться внимания разгоряченных селян. — Мы собрались совсем по другому поводу!

— Но куры…

— …овца…

— …он целый серебряный зажал…

— …да отдам я…

— …забор обещал мне починить…

— …три штуки!..

— Молчать! Уважаемый господин Горшай приехал из Ничейных земель не для того, чтобы ваши распри слушать. Потом наговоритесь, а сейчас затихните.