21. На народном собрании в Кордубе Цезарь благодарит всех по очереди: римских граждан — за то, что они постарались удержать в своих руках город, испанцев — за изгнание гарнизонов, гадитанцев (10) — за то, что они сокрушили попытки противников и постояли за свою свободу, прибывших туда для гарнизонной службы военных трибунов и центурионов — за деятельную и мужественную поддержку, оказанную ими решению горожан. Деньги, обещанные римскими гражданами Варрону для государственных нужд, он с них сложил; равным образом он восстановил имущество тем, которые, по его расследованию, были лишены его за свои смелые речи. Некоторым общинам он определил награды от имени государства и от себя лично, остальным многое обещал в будущем. После двухдневного пребывания в Кордубе он отправился в Гады и там приказал вернуть в храм Геркулеса деньги и ценные вещи, препровожденные из него в частный дом. Во главе провинции он поставил Кв. Кассия (11) и дал ему четыре легиона, а сам на тех кораблях, которые построил Варрон и по приказу Варрона гадитанцы, через несколько дней прибыл в Тарракон. Там в ожидании Цезаря собрались посольства почти от всей Ближней Провинции. Точно также отличив от имени государства и от себя некоторые общины, он оставил Тарракон и прибыл сухим путем в Нарбон и затем в Массилию. Здесь он узнал, что в Риме проведен закон о диктатуре и что именно его назначил диктатором претор М. Лепид (12).
22. Массилийцы были изнурены всевозможными страданиями, доведены до крайней нужды в съестных припасах, два раза побеждены в морском бою, часто терпели поражения при своих вылазках; кроме того, они тяжко страдали от заразы, возникшей вследствие долгой блокады и перемены пищи (все они питались залежавшимся просом и испортившимся ячменем, которые были давно ими заготовлены и ссыпаны в общественные магазины для подобного рода случаев). Башня их была сбита, значительная часть стены расшатана, на помощь других провинций или Помпеевых войск не было никакой надежды, так как они знали, что все это попало в руки Цезаря. Поэтому они решили сдаться ему без обмана. За несколько дней до сдачи о настроении массилийцев узнал Л. Домиций. Он добыл себе три корабля, из которых два предоставил своим друзьям, а на один сел сам, воспользовался бурной погодой и покинул Массилию. Его заметили корабли, несшие по приказу Брута ежедневную караульную службу у гавани, и, снявшись с якоря, бросились за ним в погоню. Но корабль Домиция быстрым ходом пошел вперед и безостановочно продолжал бежать, пока наконец, при поддержке бури, не скрылся из виду. Два остальных корабля в страхе перед атакой наших судов вернулись в гавань. Массилийцы, согласно с приказом Цезаря, вывезли из города оружие и метательные машины, вывели из гавани и из верфи корабли и выдали деньги из городского казначейства. По исполнении условий сдачи Цезарь пощадил город не столько за заслуги перед ним его населения, сколько во внимание к его имени и древнему происхождению. Там он оставил в качестве гарнизона два легиона, остальные послал в Италию, а сам отправился в Рим.
23. Около того же времени Г. Курион отправился из Сицилии (13) в Африку, но взял с собой только два легиона из четырех, полученных от Цезаря, и пятьсот всадников, так как еще с самого начала он недооценивал боевых сил П. Аттия Вара. Употребив на переправу два дня и три ночи, он пристал к тому месту, которое называется Анквилларией. Оно находится в двадцати двух милях от Клупеи и представляет собою довольно удобную летнюю стоянку, замыкаемую двумя высокими мысами. Его подстерегал у Клупеи Л. Цезарь-сын (14) с десятью линейными кораблями, которые после войны с пиратами были вытащены на сушу и теперь, по распоряжению П. Аттия (15), отремонтированы для этой войны. Но, из боязни численного превосходства на стороне противника, Л. Цезарь оставил открытое море, пристал с палубной триремой к ближайшему берегу и, бросив ее на берегу, бежал сухим путем в Адрумет. Этот город занимал одним легионом Г. Консидий Лонг (16). Остальные корабли Л. Цезаря после его бегства направились также в Адрумет. За ним погнался квестор Марций Рут с двенадцатью кораблями, которые Курион взял с собой из Сицилии для охраны грузовых судов. Но, заметив на берегу брошенное судно, он взял его на буксир и вернулся с своей эскадрой к Г. Куриону.
24. Курион послал вперед Марция с кораблями в Утику, туда же двинулся и сам с войском и после двухдневного марта достиг реки Баграды. Там он оставил с легионами легата Г. Каниния Ребила, а сам пошел с конницей, чтобы отыскать «Корнелиев лагерь» (17), который считался очень удобным местом для лагеря. Это отвесный горный хребет, вдающийся в море, с обеих сторон очень крутой и труднодоступный, но со стороны Утики более или менее покатый. По прямому расстоянию от него до Утики не более трех миль; но на этом пути есть источник, через который море довольно глубоко врезывается в сушу, вследствие чего эта местность на широком пространстве болотиста. Чтобы избежать на пути к городу этого места, надо сделать крюк в шесть миль.
25. При осмотре этой местности Курион заметил, что лагерь Вара примыкает к городской стене у так называемых «Ворот Бела» (18) и очень укреплен от природы, так как с одной стороны его прикрывал сам город Утика, а с другой — находящийся перед городом театр, огромные субструкции которого оставляли только трудный и узкий подход к городу. Вместе с тем он обратил внимание на то, что по переполненным улицам, со всех сторон несли всякого рода пожитки и гнали скот, так как в страхе от неожиданной тревоги все уходили из деревень в город. Он послал сюда конницу, чтобы отбить этот транспорт себе в добычу. Но в то же самое время для охраны транспорта Вар послал из города шестьсот нумидийских всадников и четыреста пехотинцев, которые несколько дней тому назад были отправлены царем Юбой в Утику с целью помощи. Еще по своему отцу Юба был связан узами гостеприимства с Помпеем (19), а с Курионом у него была вражда, так как последний в качестве народного трибуна обнародовал законопроект о включении царства Юбы в состав Римского государства. Завязалась конная стычка, но нумидийцы не могли выдержать уже первого натиска нашей конницы и потеряли около ста двадцати человек убитыми: остальные отступили в лагерь к городу. Когда тем временем прибыли военные корабли, Курион приказал объявить грузовым судам, стоявшим под Утикой в количестве около двухсот, что всякого, кто не переведет немедленно своего корабля к «Корнелиеву лагерю» он будет считать врагом; после этого объявления все тотчас снялись с якоря, оставили Утику и перешли на указанное место. Благодаря этому войско получило в изобилии всякого рода припасы.
26. После этого Курион возвратился в лагерь у Баграды, где все войско громко провозгласило его императором, а на следующий день двинулся к Утике и там разбил лагерь. Еще до окончания лагерных работ всадники со сторожевого поста дали знать, что к Утике подходят большие вспомогательные отряды, пешие и конные, посланные царем; в тот же момент были замечены облака пыли, и вслед за тем показался уже авангард Юбы. Под впечатлением этой неожиданности Курион послал вперед конницу, чтобы принять на себя первый натиск врага и задержать его, а сам быстро отозвал легионы от работ и построил их в боевую линию. Конница завязала сражение и еще прежде, чем легионы могли вполне развернуться и занять позицию, обратила в бегство все войска царя, которые не были готовы к бою и пришли в замешательство, так как двигались, не держа строя и без всяких предосторожностей; при этом почти вся неприятельская конница, быстро отступившая по берегу к городу, уцелела, но пехота понесла большие потери убитыми.
27. В следующую ночь два центуриона, родом марсы, перебежали с двадцатью двумя солдатами своих центурий из лагеря Куриона к Аттию Вару. Высказали ли они Вару свое действительное убеждение или же просто говорили ему в угоду {ведь чего мы хотим, тому охотно верим, и что думаем, то предполагаем и у других), — во всяком случае, они уверили его в том, что все войско настроено против Куриона и прежде всего надо поближе подойти к его войску и дать ему возможность высказаться в беседе. Это предложение побудило Вара на следующий же день рано утром вывести свои легионы из лагеря. То же сделал и Курион, и оба они выстроили свои войска, будучи отделены друг от друга небольшой долиной.
