«Я бы тоже на все пошла, если бы могла», – подумала Мэгги.

К кабинету Сола Мелчора она подошла ровно в десять. Прежде чем онемевшая от удивления секретарша открыла перед ней дверь, она набрала в грудь побольше воздуха и, покачиваясь на высоченных шпильках, точь-в-точь как Мерилин Монро в «Ниагаре», перешагнула порог. Сол сидел за столом, беседуя с высоким худым мужчиной, стоявшим у окна. Оба обернулись, услышав, как отворилась дверь.

Сол вскочил с места.

– Мэгги, дорогуша... Какая умница! Догадалась одеться для показа!

– Я решила, это даст вам лучшее представление о моих способностях, – отметила она с притворным простодушием.

Сол окинул взглядом облегающее платье из черного бархата с глубоким вырезом. Оно подчеркивало белизну ее кожи. А рыжие волосы горели, как костер грешника. Все точно соответствует характеру персонажа, отметил про себя Сол и, обратившись к долговязому мужчине, сказал:

– Слоан, это моя юная протеже Мэгги Кендал.

– Мисс Кендал, – скромно промолвила Мэгги, давая ему возможность не торопясь разглядеть себя. Она успела заметить, что у Слоана серые глаза и седые волосы, узкое сухощавое лицо с выступающими скулами, крупный, красиво очерченный рот. Улыбка обнажила прекрасные зубы.

– Здравствуйте, мисс Кендал, – вежливо сказал он, пожимая ей руку. Сол заранее предупредил его о том, что новенькая – девица непредсказуемая, поэтому он постарался скрыть свое изумление.

– Текст выучила? – спросил Сол.

– Хотите, я вам помогу? – спросил Слоан Китридж. Вообще он никогда не читал текст вместе с новыми актерами, но тут неожиданно для себя самого предложил свои услуги.

– Ой, правда? – благодарно откликнулась Мэгги. Всю ночь она репетировала свою роль перед зеркалом. Слов было немного, и она, конечно, выучила их назубок. Но она репетировала не только речь, но и движения, жесты, мимику, пытаясь показать не только стремление девушки, но и ее тайный умысел, ее готовность на все. Она придумала себе эффектное движение плечами, которое выигрышно подчеркивало линию ее груди, быстрый взгляд из-под ресниц и позу – нога на ногу. Она выбрала и тембр – теперь ее голос звучал по-детски наивно на контрасте с вызывающей внешностью.

Они прошлись по обоим эпизодам. Слоан Китридж читал по сценарию, Мэгги отвечала наизусть. Она произносила строчки текста так, будто слова только что приходили ей в голову. Когда чтение закончилось, Сол, стараясь не обнаружить того, что в самом деле думал о претендентке на роль, деловито сказал:

– Хорошо. А теперь ступай переоденься, выпей чашечку кофе и возвращайся к нам. А тем временем Слоан примет свое решение.

Оставшись вдвоем, мужчины обменялись взглядами. Потом Сол кивнул, понимающе улыбнулся Слоану.

– Крутая девица, а?

– Где ты ее подцепил?

– В Англии. Она снималась в фильмах категории Б у второсортных режиссеров. По-моему, уже созрела для большого кино. Какое ты и делаешь.

– Она именно то, что мне нужно. Внешность подходящая и умеет взять за живое. Сыровата, конечно, но это поправимо.

– Она спешит, имей в виду.

– Заметил, – сухо согласился режиссер. – Как и то, что она успела одеться для роли и прочла весь сценарий, а не только свои эпизоды.

– Ты скоро убедишься, что не ошибся в ней, – сказал Сол, – Мэгги Кендал ничего не делает наполовину.

По графику Мэгги должна была быть занята в течение недели, и за это ей положили пятьсот долларов. Но съемки заняли месяц. Натуру снимали в центре Лос-Анджелеса, но транспортный шум делал невозможным запись звука. Диалог пришлось переозвучивать в студии. Потом группа отправилась в Сан-Франциско снимать театральные сцены. Мэгги наслаждалась каждой минутой, но старалась вести себя скромно и непритязательно, строго выполняя все, что ей велели. Из-под смиренно опущенных ресниц она цепко наблюдала за происходящим вокруг, укладывая в памяти каждую деталь, которая могла бы ей пригодиться, следя за каждым шагом и жестом голливудских знаменитостей, входивших в состав группы.

Во время ее пребывания на натуре Сол приглашал репортеров, и благодаря его усилиям имя Мэгги стало появляться в газетных колонках. Злопыхатели и сплетники считали ее не более чем очередной подружкой Сола Мелчора, но предварительный просмотр фильма «Девушка, которая может все» для прессы показал, что почти все заметили «хорошенькую рыженькую девушку» или «девушку, которая играла Глорию».

Когда Сол второй раз сосватал ее какой-то студии, ей дали более значительную роль и заплатили вдвое больше. К несчастью, актриса, игравшая главную роль, невзлюбила новенькую, которая стремительно двигалась вверх, в то время как звезде уже пора было подумывать о мягком спуске. Поэтому присутствие Мэгги на площадке ограничилось всего лишь двумя неделями. Звезда настояла, чтобы эпизоды, в которых была занята Мэгги, отсняли в первую очередь. Таким образом Мэгги ненадолго задержалась на съемочной площадке.

Единственным светлым пятном было то, что Мэгги нашла себе первую в Голливуде подругу. Ею стала ее гримерша Сузи Гайлс.

Сузи была двенадцатью годами старше Мэгги по возрасту, но по опыту превосходила ее на целую жизнь, была знакома со звездами старого и нового образца и могла дать дельный совет в любой ситуации. «Эта красотка всегда была не подарок, даже в свои лучшие времена», – успокаивала она Мэгги, расстроенную отношениями с исполнительницей главной роли.

– Но я-то что ей сделала? За что она на меня взъелась? Когда мы встречаемся на площадке, она прямо пышет злобой.

– Она боится и тебя, и того, что стоит за тобой. Между вами возрастной разрыв в четверть века, и с первого взгляда видно, что в недалеком будущем ты сама станешь звездой. А она, похоже, последний раз снимается в фильме, где ее имя пойдет в титрах перед названием.

– Почему же тогда режиссер так ей потакает, у меня ни одного крупного плана нет, все достались ей.

– Потому что он был когда-то ее любовником.

– А-а-а...

Мэгги очень быстро поняла, какой клоакой был Голливуд, и хладнокровные циничные советы Сузи пришлись очень кстати, поэтому, когда съемки закончились и Сол «одолжил» ее кому-то в третий раз, Мэгги попросила, чтобы Сузи взяли к ней в штат.

К тому времени Сол вплотную занялся ее раскруткой, он изобретательно вставлял в свои интервью упоминания о Мэгги и не стеснялся некоторых пикантных подробностей, которые попадали на газетные полосы. К своему удивлению, Мэгги вскоре обнаружила, что ее личная жизнь уже не является ее собственным достоянием. Однажды она ворвалась в кабинет Сола, яростно размахивая газетой, в которой был напечатан эксклюзивный материал модного журналиста под броским названием «Мэгги Кендал и Тип Колтон, исполнитель главной мужской роли в фильме «Горящие лодки», дают прикурить не только на площадке, но и за ее пределами».

Мэгги швырнула газету на стол Сола.

– С чего он взял, что я прикуриваю для него сигареты! Было бы кому! А то этому борову пузатому! У него из пасти несет, как из помойного ведра! Я не желаю, чтобы мое имя упоминали рядом с ним! Это оскорбление!

– Это реклама, – спокойно возразил Сол.

– Для него, может, и реклама. Он готов на голове стоять в чем мать родила посреди бульвара Сансет, только чтобы его сняли на первую страницу. А для меня это не реклама, а плевок в лицо!

– Жаль, что ты так думаешь. Это совершенно необходимая вещь, – по-деловому проговорил Сол и добавил уже другим тоном: – Присядь, Мэгги.

Мэгги растерялась: Сол всегда обращался к ней тепло, по-отечески, а тут в его голосе зазвучали повелительные нотки.

– Реклама и раскрутка – мотор киноиндустрии, – без улыбки сказал Сол, поворачиваясь к ней вместе со своим кожаным креслом. – Фильм, любой фильм, надо проталкивать, и без рекламы здесь не обойтись. Ты восходящая звезда, и твое имя должно упоминаться в прессе как можно чаще, чтобы к нему привыкли, чтобы его узнали. Тогда зрители раскошелятся на билет, чтобы взглянуть, какова ты на экране. Упоминать новое имя в связке с известным – старый, испытанный способ, который тебе, кстати, ничего не стоит.