Тристан пожал плечами.

— Я не мог сдвинуть кровать, чтобы нарисовать круг на полу — она слишком тяжелая. Потолок, с другой стороны, был удобно низким, а кровать достаточно высокой, чтобы я мог дотянуться до него.

— Значит, он сам виноват? Ему не следовало выбирать громоздкую мебель для своего отеля. Ты можешь позвонить ему прямо сейчас, если тебе нужны доказательства моих слов.

— Возможно, я так и сделаю.

Тристан чувствовал себя глупо, спрашивая своего работодателя об инкубе, но история Ярека оказалась правдой.

— Нет, нет, он не беспокоит меня, — Тристан поспешно оборвал взволнованные вопросы хозяина, желая закончить разговор теперь, когда все стало ясно. — Я просто хотел убедиться… Да, спасибо.

Ну, что ж. Похоже, он мог освободить своего пленника.

Тристан действительно мало читал об инкубах, за исключением, может быть, текста францисканского монаха Людовико Марии Синистрари, который утверждал, что инкубы «не подчиняются экзорцистам и не боятся экзорцизма». Это нисколько не обнадеживало. Тристан не мог точно вспомнить, означало ли это, что инкубы невосприимчивы к антидемоническим заклинаниям, или им просто было наплевать. Но этот, похоже, не представлял угрозы, так что в данный момент это не имело значения.

Тристан щелкнул пальцами, и маленький кусочек штукатурки, нарисованной мелом, отвалился, сделав круг неполным. Ярек удивленно присвистнул.

Это был простой трюк — почти не требовавший расхода энергии — и все же впечатляющий. Тристану это всегда нравилось. Еще ему нравилось, когда кто-то это ценил.

— Я очень благодарен за избавление, — сказал ему инкуб с изящным, хотя и насмешливым поклоном. Как бы сильно он ни хотел освободиться, он не выказывал намерения уйти, когда его желание было исполнено. Вместо этого он продолжал наблюдать за Тристаном с напряженным любопытством. Тристан первым отвел взгляд, возможно, слегка покраснев. Ярек, казалось, был хорошо натренирован в искусстве бросать похотливые взгляды.

— Ну, раз уж я уже здесь, — самым дружелюбным тоном пропела причина его неловкости, — почему бы нам не познакомиться поближе?

— Зачем? — Тристан знал, что это прозвучало грубо, но ничего не мог с собой поделать. Он не хотел знакомиться — насколько это извращенно: быть привлеченным к собственному подобию? — и все же он был, очень даже был, и не мог не поглядывать украдкой на обнаженное мужское тело перед собой, едва прикрытое малиновой тканью. Единственный способ скрыть свой интерес — отмахнуться от любых попыток флирта и как можно скорее избавиться от инкуба.

— Хм. Дай подумать, — Ярек прижал указательный палец к пухлой нижней губе. Тристан поймал себя на мысли, что его собственные губы тоже были такими соблазнительными. Наверное. — Я полагаю, ты не склонен уходить немедленно, в холодную снежную ночь, только потому, что работа закончена? Я предполагаю это из того, что ты не сказал мастеру Майеру, что все кончено. Так почему бы тебе не провести время здесь с наибольшим комфортом? Как я, должно быть, уже упоминал, я являюсь одним из лучших достоинств отеля.

— О, ты скромен, не так ли? Но как насчет твоих причин? Почему ты хочешь узнать меня получше, как ты выразился?

— Может, мне скучно? — предположил инкуб. — Или, может быть, я благодарен за то, что ты помог мне избавиться от пиявки. Или я просто в великодушном настроении. Или просто в настроении. Что угодно. Мы, инкубы, как известно, всегда готовы к плотским утехам. Угадай, почему? Люди тратят так много энергии на секс, в то время как весь этот бизнес был задуман ради обычного продолжения рода. Но это не самый худший способ потерять энергию, не так ли? Лучше, чем гнев, страх или отвращение к себе. Лучше, чем отчаянно ждать лайков на Liber Faciērum и чувствовать себя подавленным, если их нет. Инкубы питаются этой энергией, как демонические пиявки питаются страданием. Но что плохого нам обоим, если ты дашь мне то, что тебе все равно не нужно, а я приму это с благодарностью и доставлю тебе столько удовольствия взамен? Столько, о скольком ты и не мечтал. Инкуб наблюдает за малейшим вашим желанием. Послушен малейшему твоему капризу. Потому что чем сильнее ты возбужден, тем больше пищи мы получаем, так сказать. Разве это не прекрасный симбиоз?

Он продолжал теребить губу самым отвлекающим образом. Тристан снова задумался — неужели он когда-нибудь выглядел таким соблазнительным? Он никогда так о себе не думал. Бран шептал ему на ухо непристойные комплименты, когда они были… заняты друг другом, но Тристан подозревал, что это было просто ради того, чтобы подразнить его. Бран любил ставить его в неловкое положение и никогда не упускал такой возможности.

Жгучая мысль об этом внезапно заставила его сказать.

— Отлично.

В конце концов, он подумывал вызвать эскорт. И вот она, возможность на время забыть о своих бедах в простом совокуплении.

— Если ты так хорошо умеешь давать людям то, что им нужно, то что, по-твоему, нужно мне? — спросил он, возможно, слишком резко.

Ярек сделал задумчивое лицо.

— У меня есть кое-какие идеи, хотя, вероятно, мне понадобится больше данных. Во-первых, было бы здорово, если бы мы могли раздеть тебя догола. Не хочешь сравнить, насколько мы похожи?

Тристан стоял перед ним в нерешительности. Потом он выругал себя за то, что застеснялся с эскортом. А почему он должен стесняться? Тристан сердито стянул с себя футболку, отбросил ее, расстегнул молнию на джинсах, спустил их и переступил.

Их тела были похожи, но не полностью. Они были бы похожи, если бы не печальное событие, положившее конец карьере Тристана как соломонара. Но возбуждает это Ярека или нет — какая разница?

— И что? — с вызовом спросил Тристан, пытаясь изобразить невозмутимость. Его голос звучал слишком хрипло. — Теперь я голый. Удовлетворен?

— Хм. Пока нет, но я очень надеюсь, что буду, — сказал Ярек с коротким смешком. — Ты в хорошей форме. Мне нравится.

Тристан подумал, что Ярек прокомментирует его синяки и еще более уродливые отметины на груди и животе — белые пятна ожогов. Или, по крайней мере, тень отвращения и удивления промелькнет на его лице. Но Ярек вполне удовлетворенно созерцал его наготу. Его взгляд скользнул ниже, вниз от талии Тристана, и задержался там.

Член Тристана определенно оценил внимание. Это было смущающе и странно возбуждающе — быть оцененным таким образом.

Ярек соскользнул с кровати, покрывало все еще свободно свисало с его плеч и волочилось за ним, как королевский плащ. В просветы между складками Тристан мог видеть все, что хотел. Ярек был лучшей его версией, незапятнанной, неиспорченной. Его эрекция, поднимающаяся из пушистого лобка, отражала эрекцию Тристана. Каково это — прикасаться к нему? Должно быть, это все равно что протянуть руку к отражению — и найти теплую плоть вместо холодного стекла.…

— Не двигайся, — тихо сказал ему Ярек. — Держи руки по швам.

И Тристан повиновался

— Интересно, — задумчиво произнес Ярек, проводя пальцем по ключице.

Тристан глубоко, судорожно вздохнул, но не двинулся с места. Странно было позволять этому происходить. Ярек опустил руку ниже, небрежно провел ею по возбужденному соску Тристана, а затем провел дорожку вниз по груди и по мышцам живота. Пресс Тристана напрягся от легкого прикосновения, и Ярек тихо рассмеялся.

— Чувствительный, — Ярек констатировал очевидное. Он позволил одеялу соскользнуть с плеч — непринужденный соблазнительный жест, вероятно, хорошо отработанный, как трюк Тристана с щелчком пальцев. Медленная, кривая улыбка сделала выражение лица Ярека еще более похотливым, что, несомненно, и было целью. — Думаю, я знаю, что тебе нужно.

Тристан многозначительно посмотрел вниз, а затем вверх, с оттенком сарказма.

— Ну, это вроде как очевидно.

Он все еще нервничал, но не так сильно, как тогда, когда думал о том, что его жалеют или отвергают.

Ярек удивленно приподнял бровь.

— Так ли это? Хмм. Мы обязательно придем к этому, но зачем торопить события? Я здесь, чтобы позаботиться о твоих желаниях, даже о тех, в которых ты не уверен. Почему бы не попробовать что-то новое, что-то необычное? — он наклонился очень близко, и Тристан почувствовал теплое дыхание Ярека на своих губах, когда он прошептал: «Просто позволь мне взять контроль и увидишь, как хорошо я тебе сделаю».