Энглих покачнулся, во рту он почувствовал соленый привкус крови.

– Я не забуду этого, дорогой великан, – прохрипел Пит.

Черный усмехнулся от уха до уха:

– Забудешь, приятель. Скоро ты обо всем забудешь. – Он еще раз ударил его револьвером, потом сунул оружие в карман, протянул лапищу и ухватил полицейского за горло.

– Люблю придушить таких шутников, когда они начинают возникать, – проговорил он почти любя.

Энглих почувствовал, как в горло ему впиваются железные пальцы. Перед глазами у него стояло огромное и все увеличивающееся перекошенное улыбкой лицо негра... Оно мерцало в слабеющем свете.

Он ударил в него. Его удар был слабым, словно удар воздушным шариком.

Негр повернул его, ударил коленом в спину и перегнул назад.

Некоторое время Энглих слышал лишь грохот крови в ушах. Но потом откуда-то издалека до него донесся тонкий женский крик и еще голос Вальтца Элегантного.

– Спокойно, Раф. Только спокойно.

Мир Пита Энглиха наполнился глубокой тьмой, смешанной с кровавыми пятнами. Потом наступила тишина. Все замерло в неподвижности, даже кровь.

Негр положил Энглиха на пол, потер руки и удовлетворенно сказал:

– Вот та-ак! Люблю придушить таких шутников.

Негр в клетчатом костюме сидел на краю кушетки и сонно бренчал на пятиструнном банджо. Лицо его было серьезное, спокойное, хотя, пожалуй, и немного грустное.

Он издавал тихое мычание. Пел.

Дешевые электрические часы на камине показывали одиннадцать тридцать пять. Комната была маленькая, загромождена мебелью. Настольная лампа под красным абажуром освещала небольшую коллекцию кукол. На полу лежал ковер. В простенке между окнами висело зеркало.

Одна дверь была приоткрыта, вторая, ведущая в коридор, закрыта.

Пит Энглих лежал на полу навзничь, с открытым ртом и раскинутыми руками. Глаза его были закрыты, дыхание хриплое.

Неф отложил банджо и встал. Он зевнул, потянулся, подошел к висящему на стене календарю и пробормотал с неудовольствием:

– Август давно уже кончился. – С этими словами он сорвал листок, смял его и бросил в сторону лежащего полицейского. Бумажный комок попал в щеку. Энглих не дрогнул. Негр подошел, пощупал пульс у полицейского, потом, ласково улыбаясь, надавил на большой синяк у виска. Энглих по-прежнему лежал без движения.

Негр выпрямился, подумал и не слишком сильно стал бить лежащего по ребрам. Наконец Энглих шевельнулся, в горле у него забулькало, он повернул голову. Негр, явно очень довольный, оставил его и подошел к кушетке. Он взял банджо и облокотился о косяк двери. На столике лежала газета, на ней револьвер. Гигант исчез за дверью, ведущей в соседнюю комнату, и скоро появился с полупустой бутылкой джина. Он вытер ее платком и поставил на камин.

– Пора, коллега, – сказал он вслух. – Когда проснешься, тебе будет, наверное, паршиво, захочется опохмелиться... Э-э, у меня есть идея получше!

Он взял бутылку, наклонился, облил джином рот и подбородок полицейского, смочил ему рубашку. Потом снова вытер бутылку и поставил ее на пол, а стеклянную пробку забросил под кушетку.

– Очнешься, – схватишь, – пробормотал он, – отпечатки пальцев не помешают.

Он взял газету со столика, сбросил с нее револьвер на ковер и подтолкнул его ногой к руке Энглиха.

Стоя у порога, он еще раз осмотрел всю сцену, кивнул удовлетворенно и поднял банджо. Открыл дверь, выглянул, снова повернулся и мягко сказал:

– Прощай, приятель. Мне пора исчезать. Перед тобой нет большого будущего, но ждать того, что должно случиться, уже не долго.

Он закрыл за собой дверь и спустился по лестнице в холл. Здесь никого не было. Негр в клетчатом костюме втиснулся в телефонную будку в самом углу зала, бросил пять центов и набрал номер.

– Полиция, – отозвался кто-то в трубке. Он пропищал, изменяя голос:

– Это копы? Эх ребята, ну здесь и стрельба была! Кэллион Аппартмент, четыре Б, Восточная Сорок восьмая, двести сорок шесть. Записали, мистер?

Он быстро повесил трубку, хихикая выбежал на улицу, залез в маленький, грязный седан, включил Мотор и поехал по направлению к Центральной Авеню. Он уже был недалеко от Центральной, когда из-за угла показались красные огни патрульной машины, которая повернула на Сорок восьмую.

Негр за рулем седана рассмеялся, не останавливаясь. А когда патрульная машина обогнала его, замурлыкал песню.

Услышав, как щелкнул замок в дверях, Пит Энглих открыл глаза. Он пошевелил головой, и лицо его тут же искривилось от боли. Тем не менее он повернул голову дальше и увидел пустой угол комнаты. Повернув голову в другую сторону, осмотрел вторую половину комнаты.

Перевернувшись, он взял свой кольт с пола. Сел и открыл барабан. Несмотря на боль, нахмурился. Кто-то один раз выстрелил из револьвера. Из ствола до сих пор разило порохом.

Полицейский с трудом встал и, согнувшись, направился к приоткрытой двери. Медленно открыл ее настежь, еще больше пригнувшись. Но ничего не произошло. Он заглянул в спальню, где стояли две одинаковые кровати. На одной кто-то лежал. Женщина. Она не двигалась. Полицейский выпрямился и на цыпочках подошел к кровати. Он заметил, что дверь в ванную приоткрыта, но и там было тихо.

Женщина была мертва. Полуприкрытые глаза смотрели равнодушно, руки бессильно лежали, вытянутые вдоль тела. Ноги были слегка подогнуты. На полу лежала зеленая шляпка. На ногах у девушки были туфли на шпильках. В комнате пахло «Ночным нарциссом». Энглих вспомнил, что видел ее у отеля «Сюрприз».

Девушка была мертва так долго, что кровь, выступившая из раны под левой грудью, успела загустеть.

Полицейский вернулся в гостиную, схватил бутылку джина и одним глотком осушил ее. И даже не закашлялся. Минуту он стоял, тяжело дыша и раздумывая. Револьвер он небрежно держал в правой руке.

Потом бросил бутылку на кушетку, револьвер спрятал в кобуру под мышку. Подошел к дверям и бесшумно вышел.

В длинном темном коридоре гулял ледяной сквозняк. Энглих спустился вниз и взялся за ручку входной двери. Тут же в лицо ему ударил свет фар и сквозь стекло он увидел красные огни патрульной машины.

Энглих пригнулся, чтобы его не было видно, и отошел к стене. Быстро оглядел холл, взгляд его задержался на телефонной будке.

– Я попал в ловушку, – шепнул он и влез в будку, оставив щелку в двери.

У входа затопали, скрипнула дверь. Кто-то вошел в холл и остановился.

– Тишина и покой? – услышал он резкий голос. – Ничего нет, фальшивая тревога.

– Пожалуй, но пойдем все-таки заглянем в квартиру четыре Б, – возразил ему кто-то другой.

Полицейские прошли через холл, поднялись по лестнице.

Пит Энглих открыл будку, проскользнул к дверям и пригнулся, жмурясь от света фар.

Он различил темный силуэт патрульной машины, но есть ли кто-нибудь внутри, он не видел. Открыл дверь и, стараясь не бежать, спустился по лесенке к машине.

Она была пустой, передние дверцы с обеих сторон – открыты. На противоположной стороне улицы виднелись темные фигуры зевак. Пит вздохнул, открыл дверцу и сел за руль. Потом включил мотор и отъехал. На ближайшем перекрестке он повернул и выключил мигалку. Крутясь по ближайшим улицам, он достаточно удалился от Центральной, но потом вернулся. Когда огни улицы были близко, он остановился на пыльной, обсаженной деревьями улице и вышел из машины.

Пешком он пошел на Центральную авеню.

Вальтц Элегантный положил трубку левой рукой. Пальцем правой он приподнял губу и потер зубы. Взгляд его бесцветных глаз остановился на огромном негре в клетчатом костюме, сидящем по другую сторону стола.

– Красиво, – сказал он деревянным голосом. – Очень красиво. Он сбежал раньше, чем его застукали. Чистая работа, Раф, нечего сказать.

Негр вынул изо рта огрызок сигары, раздавил его в пепельнице и фыркнул.

– Не может быть, он же был без сознания. А копы обогнали меня, едва я успел доехать до Центральной.