Глубоко задумавшись, Адриан оглядывал окрестности. Свежий ветерок приносил ароматы смолистой сосны и дыма из каминных труб; среди деревьев пронзительно перекликались птицы.

День близился к концу, и длинные тени от древесных сучьев придавали местности зловещий вид. Романтическая мечтательница Августа, сестра Адриана, несомненно, объявила бы, что это место просто создано для привидений.

Но если призрак действительно существует, почему его не видели раньше? А если будет установлено, что явления призрака – дело рук человеческих, то зачем это кому-то понадобилось? В хмуром настроении Адриан вернулся в дом.

Едва он успел счистить пыль и снег, приставшие к одежде во время разведывательного рейда, как в дверь постучали. Голос Дафны уведомил его, что всем пора собираться в гостиной перед обедом. Он торопливо осмотрел себя в зеркале: необходимо было убедиться, что прогулка по усадьбе произвела не слишком большой беспорядок в его одежде и он не рискует оскорбить своим видом чувства хозяек. Когда он вышел в коридор, Дафны там уже не было.

Похоже было на то, что несколько учениц уже прибыли. Войдя в гостиную, Адриан обнаружил, что на него устремлены сразу три пары глаз.

Синие томные глаза принадлежали необыкновенно хорошенькой девочке с модно подстриженными волосами цвета спелой пшеницы. На дерзком лице ее соседки в ореоле каштановых кудрей блестели живые светло-карие глаза. А фиалковые глаза третьей серьезно смотрели на него, освещая детское личико, которое обрамляли темно-русые волосы, зачесанные назад и перевязанные лентой на затылке.

– Я же говорила вам, что он красивый, – донесся из угла неуместно громкий шепот мисс Джейн.

– Джейн! – одернула сестру Дафна.

– Но, так или иначе, он всего лишь священник, – вздохнула белокурая школьница, не предполагая сама, сколь красноречивой была ее интонация.

Адриан сохранял похвальную невозмутимость, с которой вошел в эту клетку со львицами. Внимательный взгляд русоволосой девочки неотрывно сопровождал каждое его движение, и ни намека на улыбку не было в этом взгляде. Он отошел в самый дальний угол и заставил себя принять вид, подобающий (как он надеялся) духовному пастырю.

Обед оказался весьма простым делом; девочки болтали с видимым воодушевлением. От Дафны Адриан удостоился лишь одного непримиримо-укоризненного взгляда, после чего она вообще игнорировала его присутствие.

Мисс Элспет, сидевшая справа от Адриана, поддерживала беседу, которая часто прерывалась, поскольку ее внимание было сосредоточено, в основном, на том, чтобы поведение воспитанниц не выходило за рамки приличий. Как только трапеза подошла к концу, Адриан попросил разрешения удалиться, сославшись на необходимость заняться диссертацией.

Сосредоточиться удалось не сразу. Из столовой, расположенной двумя этажами ниже, до него доносились взрывы девичьего смеха, за которым неизменно следовали возгласы старших: нарушительницам напоминали, что они – юные леди, а не уличные мальчишки. И, конечно, мысли от этого несколько сбивались.

В текстах Геродота, достойных, несомненно, самого глубокого преклонения, встречалось множество темных мест, над которыми приходилось немало поломать голову. Поддавшись, наконец, утомлению от всех последних переездов, Адриан постелил кровать и забрался под одеяло.

Долго лежал он без сна, потирая уставшие мышцы и перебирая в уме жалкие крохи сведений, которые успел собрать о предполагаемых явлениях призрака. Никакие новые идеи не озарили его, так что он, наконец, прекратил свои бесплодные размышления. Вместо этого он выглянул в окно, ощущая присутствие чего-то большего, чем зрелище мягкого кружения снежных хлопьев, пролетающих мимо его окна и укрывающих мир пеленой молчания.

Если не считать какого-то писка.

В тусклом свете масляного ночника, стоящего около кровати, он едва мог разглядеть циферблат часов. Было без десяти минут два.

Адриан снова откинулся на подушки, но сон не шел к нему. Писк? В два часа ночи? Может быть, очень крупная мышь? Или…

Пронзительный звук повторился, приглушенный и растянутый, словно кто-то, крадучись, шел поблизости. Призрак? Здесь, в доме?

Затаив дыхание, Адриан выскользнул из постели, натянул одежду, но решил обойтись без башмаков, которые при ходьбе могли бы шаркать по полу. Он не хотел обнаруживать себя. Его охватило острое чувство ожидания, смешанного с радостным возбуждением.

Он осторожно отворил дверь и устремился в погоню.

Полнейшая темнота скрывала коридор, когда Адриан вышел из комнаты. В одной руке он сжимал тростниковую свечу, а в другой – огниво с кремнем; конечно, было бы намного проще сразу зажечь свечу, но он не собирался выставлять напоказ пламя там, где его мог увидеть призрак. Он крался вперед, сам удивляясь той радостной силе, которая переполняла его. Аура опасности манила; в глубинах души что-то пробуждалось и искало выхода, словно откликаясь на зов неведомого горна.

Сделав два шага по коридору, он остановился, напрягая слух, чтобы уловить направление, откуда исходил звук. Он стоял неподвижно, затаив дыхание, и в это время одна из дверей, выходящих в узкий коридор, тихо скрипнула и приоткрылась. Торжествуя в душе, Адриан прижался к стене и притаился – и вот колеблющийся огонек свечи разогнал тьму.

В сияющем круге, окруженная облаком легкого светлого одеяния, плыла тонкая фигура со свечой в высоко поднятой дрожащей руке. Из-под ночного чепца выбивались длинные темные локоны. Не призрак, не злобный преступник, нет – это была мисс Дафна Селвуд во всем блеске очаровательного дезабилье. Адриан шагнул к ней навстречу, и она, невольно вскрикнув, отпрянула назад. Когда же он вступил в освещенное пространство, она бессильно прислонилась к дверному косяку и возмущенно прошептала:

– Вы меня испугали!

– Хорошо, что я вас не стукнул. – Он также постарался приглушить голос: это было больше похоже на вздох, чем на речь.

Он зажег свою свечу от ее свечи и засунул огниво в карман.

– Вы тоже что-то слышали?

Она кивнула.

– Я твердо решила выяснить, что это такое. Это было так жутко. И тут у меня на пути оказались вы. – Она прижала руку к вороту своего ночного одеяния, только сейчас осознав, сколь не соответствует ее вид правилам приличия. – Вам следовало бы вернуться к себе в комнату. Незачем нам обоим…

Ее прервал протестующий скрип, раздавшийся в дальнем конце коридора. Пальцы Дафны вцепились в руку Адриана. Успокаивающим движением он положил ладонь свободной руки на эти дрожащие холодные пальцы и испытующе взглянул ей в глаза.

– Почему бы вам не подождать здесь, пока я буду разбираться, в чем там дело?

Она встряхнулась, как будто отбрасывая прочь нервный приступ, который заставил ее окаменеть, и тут, видимо, до нее дошло, что она цепляется за руку мистера Карстейрса. Она отшатнулась, как ужаленная, и расправила плечи.

– Разбираться буду я.

С этими словами она двинулась по коридору и не стала возражать, когда Адриан последовал за ней. Дойдя до двери помещения, которое было рядом с ее спальней и напротив комнаты Адриана, она остановилась и подалась назад. Адриан приблизился к двери и приложил ухо к замочной скважине. Это кладовая, вспомнил он: вечером он уже побывал здесь.

Дафна прижалась щекой к плечу Адриана, снова ухватившись за его рукав. Ощущение ее близости будоражило его, возбуждая мысли, совершенно не подобающие духовному лицу. Он не без сожаления отогнал их прочь. Эти мысли он проанализирует потом, на досуге.

А сейчас его задача – охота за привидением. Из кладовой не доносилось ни звука. В лучах двух свечей блестела дверная ручка, и он повернул ее. Старинная дубовая дверь отворилась внутрь, издав лишь едва слышимый скрип. Он высоко поднял свой подсвечник, и они вместе вошли в кладовую.

Заплясали тени, отступая к потолку и углам, по мере того как он проходил к середине помещения, загроможденного обломками минувших веков. Нахмурясь, Адриан обводил кладовую взглядом; он был начеку и пытался уловить любое движение, любую ускользающую форму, любой обманчивый звук. Ничего. Во всяком случае, ничего подозрительного. Мерцающий свет порождал бесчисленные эфемерные очертания, но все они оказывались совершенно невинными.