– Точно, – обрадовался Торн. – Эта задача решается структурно.

– Как? – не понял Эдди.

– Возьмем какую-нибудь тонкую железку. Например, алюминиевую фольгу. Я видел такую на кухне.

– Она не выдержит, – возразил Эдди.

– А мы покроем ее слоем твоей смолы, – сказал Торн и повернулся к Саре: – Мы сделаем накладку, которая будет очень прочной на вертикальный разрыв и очень слабой на горизонтальный. Простое инженерное решение. Малыш будет спокойно ковылять на своей лапе, пока нажим будет идти вертикально, а когда он начнет подрастать и нога будет распирать накладку, она спадет.

– Да, – кивнул Арби.

– Это тяжело сделать? – спросила Сара.

– Вряд ли. Свернем повязку из фольги и смажем ее смолой.

– А что удержит фольгу, пока вы будете ее мазать смолой? – не унимался Эдди.

– Да хоть жевательная резинка, – откликнулся Арби.

– У нас ее полно, – улыбнулся Торн.

В эту минуту маленький тираннозавр задергал лапками. Он поднял голову, кислородная маска спала, и зверек издал низкий, жалобный писк.

– Скорее, – поторопила Сара, подхватывая его голову. – Давайте морфий.

Малкольм уже держал шприц наготове. Он вогнал иглу в шею зверенышу.

– Не больше пяти кубиков, – предупредила Сара.

– А если больше? Что ему сделается?

– У него шок от ранения, Ян. Слишком большое количество морфия может убить его. У него может наступить асфиксия. Наверняка его надпочечная железа тоже пострадала.

– Если у него вообще есть надпочечники, – бросил Малкольм. – Неизвестно, есть ли у тираннозавров гормоны вообще. Мы же ничего не знаем о них.

Щелкнуло радио, и послышался голос Левайна:

– К слову, Ян. Я подозреваю, что у динозавров есть гормоны. На эту мысль наводят некоторые факторы. И раз уж ты, Ян, ввязался в эту авантюру с детенышем, мог бы, по крайней мере, набрать пару пробирок его крови. Кстати, док, не могли бы вы взять трубочку?

– Этот парень, – вздохнул Малкольм, – начинает здорово действовать мне на нервы. '

Торн прошел по трейлеру до телефонного аппарата, который находился почти в головной части. Просьба Левайна была в высшей степени странной – по всему трейлеру стояли вполне приличные микрофоны. Но Левайн об этом прекрасно знал – он сам разрабатывал коммуникационную систему машины.

– Да? – сказал Торн, поднимая трубку.

– Док, – начал Левайн, – я сразу перейду к сути дела. Нельзя было приносить детеныша в трейлер. Вы нарываетесь на неприятности.

– Какие именно?

– Вообще-то я пока не знаю. И не хочу пугать остальных. Но почему бы пока не отослать детей на вышку, а? И не перейти сюда вам с Эдди?

– То есть ты хочешь, чтобы мы отсюда смотали? Ты уверен, что так необходимо?

– Да.

Когда зверенышу впрыснули морфий, он перестал дергаться и бессильно откинулся на спинку. Сара снова приладила ему на мордочку кислородную маску. Глянула на монитор, проверяя сердечный ритм, но Арби и Келли оказались опять напротив экрана.

– Дети, ради бога!

Вошел Торн и хлопнул в ладоши.

– Так, ребята! Пора на полевые работы. Выметаемся.

– Сейчас? – удивился Арби. – А мы хотели посмотреть, как...

– Нет-нет, – оборвал его Торн. – Доктору Малкольму и доктору Хардинг нужно побольше свободного места. А нам пора прогуляться к вышке. Там можете смотреть на динозавров до самого вечера.

– Но, док...

– Никаких возражений. Мы уже отправляемся, вперед. Эдди, ты тоже с нами. Оставь этих голубков заниматься своим делом.

Вскоре все ушли. За ними захлопнулась дверь трейлера. Сара услышала тихое жужжание «эксплорера», когда машина покатила прочь. Склонившись над малышом и поправляя маску, она спросила:

– Значит, голубков?

– Наверняка Левайн... – пожал плечами Малкольм.

– Думаешь, это была идея Левайна? Ну, отправить всех подальше?

– Естественно.

– Может, он что-то знает, чего не знаем мы?

– Наверняка он так считает, – рассмеялся Ян.

– Ну, давай сворачивать фольгу. Я хочу закончить все поскорее и вернуть малыша домой.

К тому времени, как Торн со спутниками добрались до вышки, солнце спряталось за низкое облако. Вся долина купалась в мягком красноватом сиянии, когда Эдди остановил «эксплорер» под алюминиевыми стойками. Все поднялись в небольшую хижину. Левайн стоял там, рассматривая местность через бинокль. Создалось впечатление, что он вовсе не был рад их видеть.

– Да не толкитесь вы, – раздраженно поприветствовал приятелей палеонтолог.

С вышки открывался великолепный вид на широкую долину. Откуда-то с севера донеслись раскаты грома. Начало холодать и потянуло озоном.

– Неужели будет гроза? – забеспокоилась Келли.

– Похоже на то, – сказал Торн.

Арби с сомнением глянул на решетчатую крышу домика и спросил:

– И долго нам здесь торчать?

– Не очень, – ответил Торн. – У нас всего один день. Завтра утром нас заберет вертолет. Я-то думал, что вы, ребята, будете использовать малейшую возможность посмотреть на динозавров.

– А на самом деле почему мы ушли? – прищурился Арби.

– Я знаю, – понимающе промолвила Келли.

– Да? И?

– Доктор Малкольм хочет побыть с Сарой наедине, дурак.

– Зачем?

– Они старые друзья, – ответила Келли.

– И что? Мы же просто хотели посмотреть.

– Нет, – вздохнула Келли. – Я же сказала, они очень старые друзья!

– Да понял я, – обиделся Арби. – Я же не дурак.

– Бросьте, – сказал Левайн, не отрываясь от бинокля. – А то пропустите интересное зрелище.

– Какое?

– Видите трицератопсов у реки? Их что-то испугало.

Стадо трицератопсов мирно пило воду из реки, но сейчас они начали шуметь. Для таких крупных животных их крики оказались неожиданно высокими, словно визг собак.

Арби покрутил головой.

– Вон там, под деревьями, через реку. Там что-то есть. Под деревьями действительно мелькнула темная тень. Трицератопсы зашевелились и начали пододвигаться друг к другу, пока не встали в круг, выставив рога наружу, навстречу невидимой опасности. Единственный детеныш оказался в центре и закричал от страха. Одно из животных, видимо его мать, повернулось и потерлось об него мордой. Вскоре детеныш умолк.

– Я их вижу, – молвила Келли, вглядываясь в траву под деревьями. – Это рапторы, да? Вон там.

Трицератопсы встретили рапторов громким лаем и низко опущенными рогами. Потом они начали качать головами, так что острые рога ходили вверх-вниз. Животные образовали некий барьер из качающихся копий. Двигались они с инстинктивной слаженностью – это была природная защита травоядных против хищных врагов.

Левайн счастливо улыбался.

– Мы первые свидетели, – радостно заявил он. – Собственно, многие палеонтологи даже не верили, что такое было.

– Что было? – переспросил Арби..

– Такая вот групповая защита. Особенно у трицератопсов... они похожи на носорогов, а те ходят поодиночке. Но теперь-то мы видим... А, вот.

Из-под деревьев показался один единственный велоцираптор. Он быстро приподнялся на задних ногах, балансируя длинным хвостом.

Стадо трицератопсов подняло вой при виде старого врага. Остальные рапторы прятались в высокой траве и показываться не спешили. Первый хищник начал двигаться по широкой дуге, приближаясь к воде в дальней точке. Он легко переплыл реку и выбрался на противоположный берег. Теперь велоцираптор был в пятидесяти ярдах вверх по течению от встревоженного стада травоядных, которые единым фронтом приготовились встречать врага. Животные сосредоточили все внимание на этом единственном рапторе.

Очень осторожно остальные хищники выскользнули из своего укрытия и начали пробираться вперед, прячась в густой траве.

– Эгей, – воскликнул Арби, – да они охотятся!

– Да, стаей, – кивнул Левайн. Он подобрал конфетную обертку, валявшуюся на полу хижины, и бросил ее вниз, наблюдая за полетом. – Основная часть стаи находится с подветренной стороны, значит, трицератопсы их не учуют.