Более тщательное знакомство с образом жизни мистера Лестера выявило, что, несмотря на внешнее благополучие, у него есть тайная страсть к азартным играм и, как следствие, значительные долги. Про Дайера тем временем тоже, конечно, не забывали, ведь он мог просто подставить Лестера. Но подозрение, как выяснилось, было совершенно беспочвенным. Его алиби на весь тот день оказалось безупречным. Содержатель притона, разумеется, с истинно восточным стоицизмом[5] отрицал все. Он никогда не видел By Линга, он никогда не видел Чарльза Лестера и тем более обоих сразу. И конечно же полиция ошибается: никто и никогда не курил у него никакого опиума.

Его отпирательство, даром что из лучших побуждений, мало помогло Чарльзу Лестеру, которого арестовали-таки по обвинению в убийстве. На его квартире произвели обыск, но никаких следов — документов, относящихся к приискам, — там не обнаружилось. Владельца притона тоже, кстати, задержали, однако осмотр его заведения не дал ровным счетом ничего. Отчаянные усилия полиции не были вознаграждены ни единой крупицей опиума.

Все это время мой друг Пирсон находился в состоянии великого беспокойства. Он метался по моей комнате, горько сетуя на жизнь.

«Но у вас-то, у вас, мосье Пуаро, должны же быть какие-то идеи! — надоедал он мне. — Уж наверное, они у вас есть?»

«Разумеется, — осторожно отвечал я. — Беда в том, что их слишком много и, как следствие, они ведут в разных направлениях».

«Ну, например?» — настаивал он.

«Например, таксист. То, что двое мужчин доехали до притона, нам известно исключительно с его слов. Это одна идея. Потом: почему именно притон? Они вполне могли выйти из такси, зайти в дом и, выйдя с черного входа, отправиться куда угодно».

Мистера Пирсона это мое предположение просто ошеломило.

«И вы ничего не предпринимаете? Только сидите и думаете? Может, можно все-таки что-то сделать?»

Это был очень деятельный мужчина — вы понимаете. «Мосье, — ответил я ему с достоинством, — рыскать взад и вперед по зловонным закоулкам Лаймхауса подобно глупой дворняжке — занятие не для Эркюля Пуаро. Сохраняйте спокойствие. Мои агенты работают».

На следующий день у меня появились для него новости. Двое мужчин действительно проходили через тот самый сомнительный дом, но истинной их целью являлась небольшая закусочная близ реки. Видели, как они заходили туда и как Лестер вышел уже один.

И тут — только представьте, Гастингс, — этим мистером Пирсоном овладевает совершенно безумная идея! Ему больше ничего не нужно от жизни, кроме как сию минуту отправиться со мной в эту закусочную и провести расследование на месте. Я убеждал, я уговаривал — все тщетно. Он заявил, что изменит свою внешность, он хотел даже, чтобы я — я! — страшно сказать, Гастингс, — сбрил усы. Да-да, den que са![6] Я тут же разъяснил ему всю абсурдность и нелепость подобной идеи. Только варвар способен походя уничтожать произведения искусства. И потом, почему это он решил, что желающий попробовать опиума бельгийский джентльмен с усами выглядит более подозрительно, чем такой же, только без них?

Eh bien, это его убедило, однако он продолжал настаивать на своем плане. Тем же вечером он появился снова, но — mon Dieu[7] — в каком виде! На нем была вещь, которую он обозначил как «бушлат», его подбородок… он был небрит, грязен и утыкался в шарф, оскорблявший мое обоняние. И, заметьте, он был от себя в восторге! Поистине, англичане — абсолютные безумцы. Он проделал некоторые изменения и в моей внешности. Пришлось позволить: что толку спорить с безумцем? И мы двинулись в путь. Не мог же я, в конце концов, отпустить его одного! Он был точно ребенок, вырядившийся для домашнего спектакля. — Конечно, не могли, — подтвердил я.

— Так вот, мы прибыли на место. Мистер Пирсон изъяснялся на совершенно немыслимом английском, изображал из себя моряка и все твердил про какие-то «зюйды»,[8] «полубаки»[9] и бог знает про что еще. Все это происходило в маленьком помещении с низким потолком и кучей китайцев. Кухня — исключительно национальная. Ah, Dieu, mon estomac![10]

Прежде чем продолжить, Пуаро опасливо пощупал упомянутый орган.

— Потом к нам подошел владелец, китаец с хитроватой улыбочкой.

«Господам плохо здеся, — сообщил он. — Господа хотят где луцсе. Маалюсеньку трубочку, и?»

И тут этот Пирсон — представьте себе — пинает меня под столом! (Прямо этим огромным ужасным ботинком!) И говорит: «Да мы вроде как и не прочь. Аида, Джон».

Китаец хихикнул, провел нас через какую-то дверь в подвал, потом через люк, вниз и вверх по лестнице, и, наконец, в комнату, полную диванов и кушеток самого заманчивого вида. Мы улеглись, и мальчик-китаец снял с нас ботинки. Это был лучший момент за весь вечер! Потом нам принесли трубки, подготовили опиум, и мы притворились, что курим и впадаем в грезы. Но, как только мы остались одни, мистер Пирсон тихонько позвал меня и тут же куда-то пополз по полу Мы проползли через следующую комнату, где все спали, потом еще через несколько, пока не услышали голоса двух мужчин. Мы остановились перед пологом и прислушались. Разговор шел о By Линге.

«Что с бумагами?» — спросил кто-то.

«Мистер Лестер, они брали усе, — ответил другой, определенно китаец — Они сказали положить их в надежную месту, где не найдет никакая полисмена».

«Да, но ведь его арестовали», - послышался первый голос «Узе выпустили. Полисмена не уверена, сто это он».

Они еще немного побеседовали в том же духе и двинулись в нашу сторону. Мы поспешно вернулись на свои места.

«Пожалуй, нам лучше выбираться отсюда, — сказал Пирсон через пару минут — Здесь небезопасно».

«Вы совершенно правы, мосье, — согласился я. — Фарс и так затянулся».

И мы выбрались оттуда без всяких проблем, щедро заплатив за развлечение Оказавшись за пределами Лаймхауса, Пирсон глубоко вдохнул.

«Хорошо, что это закончилось, — заявил он. — И все-таки, как приятно знать наверняка!»

«Вот уж действительно, — согласился я — Думаю, теперь мы без труда найдем что искали — после такого-то маскарада!»

— Никаких трудностей и не возникло, — неожиданно заключил Пуаро.

Такая развязка заставила меня выпучить глаза — Но где же были бумаги? — спросил я.

— В его кармане — tout simplement.[11]

— Да в чьем же?

— Да мистера Пирсона, parbleu![12]

И, заметив мое недоумение, мягко продолжил:

— Вы все еще не понимаете? Мистер Пирсон, как и Чарльз Лестер, был по уши в долгах. Мистер Пирсон, как и Чарльз Лестер, был игроком И он замыслил украсть у китайца его бумаги Он распрекрасно встретил его в Саутгемптоне, доехал с ним до Лондона и отвез прямиком в Лаймхаус. В тот день стоял туман, да китаец и без того навряд ли бы понял, куда его везут. Я подозреваю, мистер Пирсон частенько захаживал в то местечко и успел обзавестись нужными знакомствами. Сомневаюсь, чтобы он замышлял убийство. Его идея заключалась в том, чтобы какой-нибудь китаец выдал себя совету директоров за By Линга и получил деньги в обмен на бумаги. Но на деле вышло куда хуже. Для восточного склада ума оказалось неизмеримо проще убить By Линга, чем где-то его прятать, что китайские сообщники Пирсона и сделали, даже не предупредив его. Убить и бросить труп в реку. А теперь представьте себе состояние мистера Пирсона — английское слово «замешательство» передает его весьма приблизительно. Его могли видеть с By Лингом в поезде, а между похищением и убийством есть весьма существенная разница.

Его спасение — китаец, продолжающий изображать By Линга в отеле. Если бы только тело не нашли так скоро! Вероятно, By Линг упоминал Пирсону о договоренности с Лестером, согласно которой они должны были встретиться в отеле. Пирсон ухватился за такую прекрасную возможность отвести от себя подозрения. Последним человеком, которого видели в обществе By Линга, должен стать Чарльз Лестер. Двойнику приказано представиться Лестеру слугой By Линга и как можно скорее отвезти в Лаймхаус. Там, по-видимому, Лестера поят, подмешав что-то в спиртное, и, когда тот выходит часом позже, представление о том, где он был и как долго, у него весьма и весьма смутное. Настолько смутное, что, узнав о смерти By Линга, он впадает в панику и начинает отрицать, что вообще был в Лаймхаусе.