Четырехликий Световит смотрел в четыре страны (стороны) света, как бы распространяя на них свою власть (рис. 27). Одновременно он выступал средоточием, куда сходится с четырех сторон весь свет. Символика всесветности потрясает по своей простоте и емкости. Несомненный этимологический интерес представляет и вторая часть имени верховного Светобога. Корень «вит» имеет тот же смысл и происхождение, что и латинский vita — «жизнь» (а также «человеческий род» — «живущие»).
Известны и другие древние божества света. Из письменных источников практически ничего не известно о Белбоге (рис. 28). Между тем божество это, известное у южных славян (а также у кельтов) с тем же корнем — Белин(ус), вне всякого сомнения, связано со светом. Неотъемлемый эпитет света — белый (одинаково относящийся к свету и как природному явлению, и как к окружающему миру и Вселенной). В современном языке произошло определенное смещение в значении понятия: «белый» прежде всего относится к соответствующему цвету, краске, хотя и здесь не утратило первоначального смысла — «светлый». Есть все основания полагать, что тот же смысл присутствует в топонимах древних городов Белгород и Белград («город света») и названии одного из ответвлений древнерусской нации — белоруссы. В таком случае речь может идти о древних центрах со святилищами света и о народе, связывающем свое происхождение или верования со светом. Особых сомнений происхождение русского слова «белый» не вызывает — по заключению языковедов оно исконно родственно древнеиндийским bhas, bhati («блеск», «свет»), последнее означает также «знание». В древних языках (например, в древнеисландском) слово «бел» употребляется также и в значении «огонь».
Однако этимологические изыскания приводят к еще более интересным языковым параллелям. У древних неиндоевропейских народов — шумерийцев, вавилонян, ассирийцев, оказывается, тоже было верховное божество по имени Бел с теми же функциями, что и Бел индоевропейцев. В шумеро-аккадской мифологии Бел выступает и как собирательное имя для главных Божеств — творцов Вселенной. В соответствии с этим и центральное Божество вавилонского пантеона — Бог Солнца и главный покровитель города Вавилона — Мардук именовался греками Белосом. В космической битве Солнцебог Мардук-Белос победил Тиамат — воплощение первозданной тьмы и мирового хаоса. Интересно, что русское слово «тьма» оказывается созвучным шумеро-аккадскому имени Тиамат, имеющему практически тот же самый смысл. От общесемитского Бела в дальнейшем возник хорошо известный читателю культ Ваала (Баала) — бога плодородия и войны в Палестине, Сирии, Финикии, а затем через Карфаген распространившегося по всему древнему миру — от Египта до Испании. Его отголоски слышатся и в русском слове «балда». Другое имя, образованное от древнесемитского Бела путем многочисленных исторических и лингвистических трансформаций, — Вельзевул (имя дьявола, вошедшее в русский язык через древнееврейский). Все это лишний раз доказывает общность древних культур.
Содержание понятия «свет» не менее емко и многогранно; помимо собственно физического смысла, слово «свет» означает и весь окружающий мир вообще: «весь свет», «целый свет» (интересен устойчивый фразеологический оборот «свет во всей Вселенной», где свет выступает в качестве космообразующего начала мироздания). Применительно к человеческому обществу слово «свет» употребляется в различных смысловых оттенках: «высший свет» (отсюда понятие светский), «полусвет» и др. Где, в каком еще языке сыщешь имя Светлана (в старину известны были и мужские имена — Светлан, Светозар, сказочный Световик)? Или употребление слова «свет» в иносказательном смысле: свет ты мой ясный, свет очей моих, светик, мой свет? Космическая приобщенность, неотделимость от видимого мира небесных явлений отразилась и в ласкательных опоэтизированных именах, сохранившихся до наших дней: «солнышко», «звездочка», «зоренька», «месяц ясный». Можно, не колеблясь, утверждать: вся жизнь, душа и плоть русского человека с младенческих лет и до самой смерти была насквозь пронизана светом — в прямом и переносном смысле. Окружающий мир во всех его знакомых проявлениях именовался «белым светом». Антиподом этого света был «тот свет», пугающий и манящий своей неизведанностью и запредельностью.
Животворящий свет не только олицетворял светлое космическое начало, но и связывал воедино весь пантеон языческих божеств. И не только языческих. Древнее обожествление света переросло в новое религиозное миропонимание, которое немыслимо без таких словосочетаний, как «божественный свет». Важнейшее понятие любой религиозной системы «святой» образовано от слова «свет» и впитало в себя его содержание.
Имелись и другие божества, чьи светозарные функции ставят их в один ряд Светобогов. Их соподчинение в настоящее время установить трудно. Однако нетрудно доказать, что такие древнерусские и общеславянские боги, как «Дый» (упоминается в «Хождении Богородицы по мукам») и Див из «Слова о полку Игореве», этимологически восходят к имени древнеиндийского Бога неба Дьяуста (dy-aus — «день», «сияющее дневное небо»).
В древнерусских мифологических и фольклорных представлениях известную роль играла такая женская ипостась светлого Дня, как утренняя заря (и звезда — одновременно), Денница. Известно также понимание Денницы как падающей звезды (именно звезды, поскольку представление, и тем более правильное истолкование явления метеоритов, относится к более позднему времени). Так, в сборнике XV века «О земном устроении» имеется отдельная глава «О денницах», описывающая падающие звезды, истолкованные как обломки небесного огня. Как и древнее «солонь», образ Денницы характеризует космическое животворящее начало, заключенное в свете, олицетворением которого выступает брачная пара День и Денница (Свет околоземный и Свет космический). Но скорее всего, если восходить к праславянским общеарийским верованиям, все космические явления (включая землю, воду, небо, огонь) можно представить как самозарождающиеся из света. Вячеслав Иванов считал Денницу мифологическим существом мужского рода и отождествлял его с христианским и дохристианским Люцефером — одной из ипостасей дьявола, однако дословно означавшем «Носитель света» (его сотканную из противоречий суть искателя истины гениально раскрыл Байрон в мистерии «Каин»). По Вяч. Иванову, Денница — фосфорически светящийся дух — первомятежник, внушающий человеку гордую мечту богоравного бытия; это тот самый «печальный демон — дух изгнанья», который «сиял» Лермонтову «волшебно-сладкой красотою».
В русском мировоззрении почитание женского космического начала в форме Девы имеет длительную историю: от сказочных Птицедев до Пречистой Девы — светлого и светоносного божества, впоследствии растворенного в культе Богородицы — хранительницы и покровительницы Руси, избравшей Россию своим последним домом. Имя Дева не могло не быть в центре мифологического и религиозного притяжения хотя бы потому, что оно — одно из древнейших и важнейших понятий индоевропейской культуры. Как известно, в санскрите devа означает «бог», «жрец»; «владыка», «царь», а также: «небесный», «божественный». Соответственно devi — это «богиня».
Отголоски такого небесно-божественного смысла сохранились в однокоренных словах и словосочетаниях «диво», «диво дивное». Див — одно из древнерусских мифологических существ, действует как персонаж в «Слове о полку Игореве», предупреждая русских воинов об опасности и одновременно предрекая беду. Кроме того, в древнерусской мифологии было известно женское божество — Дева (рис. 29). В широком смысле она — великий охранительный и вдохновляющий символ русского народа. В древнерусском миропредставлении в соответствии с индоевропейской и общемировой традицией Пречистая Дева — воплощение вселенского и солнечного света одновременно: «И явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд» (Откровение святого Иоанна Богослова, 12, 1).
