По возвращении членов экспедиции с Эребуса, была совместно выработана дневная программа занятой в маленьком полярном поселении. Все, за исключением Брокльгерста, который еще не мог ходить, с чрезвычайной аккуратностью выполняли эту программу и несли свою долю обязанностей на ряду с научными занятиями. Каждый по-очереди должен был дежурить ночью и только Робертс был освобожден от этого дежурства, потому что он был поваром экспедиции и целый день возился на кухне. Дежурство начиналось с 10 часов утра и заключалось в следующих обязанностях: просматривание записей инструментов метеорологической станции, осмотр дома снаружи, посещение конюшен и псарни и содержание их в порядке. Ночью же важнейшею обязанностью дежурного, вместе с просматриванием метеорологических записей, было поддержание огня. Печь должна была топиться всю ночь и к утру надо было припасти горячей воды, для того, чтобы Робертс мог в половине восьмого утра, приняться за свои кухонные обязанности.
Несмотря на старания дежурного, температура к утру в хижине спускалась нередко ниже нуля. Поэтому лишь очень немногие решались переодеваться, утренний же туалет большинства членов заключался лишь в том, что они надевали сапоги и делали различные телодвижения, чтобы расправить свои члены. Ровно в девять часов подавался завтрак, и каждый получал миску овсяной каши с горячим молоком, только в известные дни к этому прибавлялся компот из сушеных фруктов. В час снова пили чай, обед же съедался стоя, так как в это время дня многие бывали заняты научными исследованиями и поэтому никогда не собирались вместе; зато ужин, в половине седьмого вечера, затягивался довольно долго. Все собирались к столу и после ужина пили чай, курили и проводили время в дружеской беседе и в обсуждении планов разных экспедиций. Несмотря на все однообразие жизни, никто не жаловался на скуку, все были заняты, и долгая полярная ночь прошла незаметно.
«Страшный призрак, так называемая „полярная скука“, ни разу не появлялся среди нас», — говорит Шекльтон. До наступления полярной ночи и когда солнце вновь показывалось на небе, Шекльтон и его товарищи устраивали на дворе игры в мяч и другие развлечения, а когда от этого пришлось отказаться, то в хижине играли в карты и домино. Кроме того, большая часть зимних месяцев была посвящена изданию книги «Южная заря». Это была первая книга, написанная, напечатанная и иллюстрированная в южно-полярной пустыне! Устройство типографии доставило много развлечений членам экспедиции. Добровольные наборщики сначала делали много ошибок и приходилось не мало возиться с исправлением их, но потом дело пошло гладко. Художник Марстон иллюстрировал книгу, а другой член экспедиции, Дей, сделал переплет из тоненьких дощечек, взятых от ящиков из-под провизии.
Полярная ночь длилась четыре месяца и мороз доходил до 67° ниже нуля. Как всегда полярная зима сопровождалась частыми и страшными снежными ураганами, однако путешественники чувствовали себя в безопасности в своем прочно построенном и удобном домике, хотя стены его и сотрясались порой от ужасных порывов ветра. Буря иногда давала возможность делать интересные находки. Однажды в выброшенной бурей со дна моря ледяной глыбе, когда она растаяла, Мюррей нашел губку и в ней живых микроскопических животных, известных под именем «коловраток». Это было чрезвычайно важное открытие. Все были очень заинтересованы наблюдениями Мюррея над способностью этих микроскопических созданий выносить крайне низкие температуры. Мюррей объявил, что он их «убьет» и подверг коловраток действию различных низких температур, рассчитывая их заморозить. Но некоторые из этих микроскопических созданий не умирали даже при температуре 103° Реомюра ниже нуля. Товарищи Мюррея много смеялись над ним и поддразнивали ученого, который никак не может победить коловраток.
С наступлением зимы число птиц в окрестностях хижины заметно уменьшилось. Пингвины уже вывели детенышей и покинули гнезда. Шекльтон сделал наблюдения, что в период линьки пингвины не потребляли пищи, питались, так сказать, только собственным жиром и глотали снег. Тюленей, которые водились во множеств в этих местах, тоже становилось меньше, и путешественники усиленно охотились за ними, чтобы пополнить свои зимние запасы. Около того же времени появились на небе первые признаки полярного сияния, и затем уже каждую ночь, когда не светила луна и не было облачно, полярное сияние обливало своим волшебным светом ледяную пустыню и вулкан Эребус. Как только кто-нибудь, вышедший из хижины, издавал возглас: «Сияние!», так немедленно все бросались вон. Несмотря на то, что это явление можно было наблюдать каждый день, интерес ж нему нисколько не уменьшался среди членов экспедиции.
Полярное сияние.
Наконец, солнце последний раз озолотило вершину горы и ледяные скалы и скрылось. Началась долгая полярная ночь! «Словами нельзя передать той замечательной игры красок, которую мы наблюдали перед тем, как солнце распростилось с нами», — говорит Шекльтон. — «Облака отливали всеми цветами радуги, и вся местность была освещена каким-то сказочным сиянием, описать которое я не берусь. Мы смотрели, как очарованные, на эту чудную картину последнего солнечного заката, после которого должна была наступить длинная полярная ночь».
Температура сильно понизилась и в тихие безветренные дни термометр часто показывал 33° Реомюра ниже нуля. Все окна хижины были заделаны и жизнь обитателей ее проходила при искусственном свете ацетиленовой лампы, освещавшей внутренность хижины. Но зима прошла благополучно и, наконец, около вершины Эребуса стало появляться сияние, которое с каждым днем становилось все ярче и ярче. Это был первый признак наступающей зари, и в хижине стали готовиться к выступлению в путь дальше, к южному полюсу.
Тотчас по окончании зимы начались экспедиции на санях. Путешественники сгруппировались в несколько отрядов. Первая партия, отправлявшаяся к Южному полюсу, состояла из четырех человек, включая самого Шекльтона, вторая — имела целью открытие магнитного полюса, третья же, в составе семи человек, осталась на зимовке для производства метеорологических, геологических и биологических работ.
Утром 28 октября 1908 года Шекльтон простился со своими товарищами и в сопровождении трех из них пустился в далекий и трудный путь. Он взял с собой четырех манчжурских лошадок, запряженных в сани с провизией. Но одна из них провалилась в глубокую трещину, и лишь с большим трудом удалось сласти человека и сани с вещами. Остальные три лошадки ослепли от снега, и потому их пришлось пристрелить. Сам Шекльтон и его спутники тоже страдали временами от припадков снежной слепоты, но, по его словам, это не влияло на их бодрое настроение.
«Нам иногда кажется, что мы находимся в совершенно другом мире!» — писал Шекльтон в своем дневнике. — «Область „Великой ледяной преграды“ — это огромное, мертвое белоснежное поле, полное какой-то странной и жуткой таинственности. Кругом нас мертвая тишина… Нигде не видно земли, и поэтому каждое малейшее пятнышко на этом беспредельном белоснежном пространстве производит впечатление…»
Перед отправлением Шекльтон оставил подробные инструкции своим остальным товарищам. Если его экспедиция не вернется к сроку, то в зимней квартире должны остаться трое до следующего года и при первой возможности отправиться на поиски пропавшей экспедиции. Корабль «Нимврод», возвращение которого ожидалось в январе, не должен ждать дольше 10 марта, так как если к этому времени экспедиция не вернется, то значит с нею приключилось серьезное несчастье.
Когда путешественники увидели вдали какую-то мрачную обледенелую горную цепь, среди которой виднелись кое-где обнаженные пики, то испытали сильное и вполне понятное волнение. Быть может, там находилась земля, которую еще не видал ни один человек!..
Через 23 дня трудного путешествия отважные путешественники перешли тот крайний пункт, который был достигнут Скоттом, т. е. 82° южной широты. Но дальше путь сделался еще труднее, дорогу преграждали то высокие горы, то широкие зияющие трещины. В довершение всего начались холода, и мороз доходил до 40°. Но всего ощутительнее на такой высоте была снежная метель. В одном месте спутник Шекльтона Уильд, отправившийся посмотреть не видно ли конца ледника, через который они шли, нашел куски каменного угля. Уголь находился здесь в огромном количестве и слои его, заложенные в песчанике, были толщиной в семь и восемь футов.
