– Ты догадываешься, о чем он хотел тебе рассказать?

Гляжу мистеру Роберту прямо в глаза. Как приятно хоть немного отдохнуть от вранья.

– Понятия не имею.

– Ты понимаешь, почему он обсуждал это с тобой?

Снова пожимаю плечами:

– Думаю, потому что урок физики закончился.

Бросаю взгляд на вазочку с жевательными конфетами на кофейном столике. Помню, ела их чуть не горстями, потом заболела пневмонией и после этого смотреть на них не могу.

В голове забрезжила мысль: а вдруг меня здесь задерживают нарочно, чтобы докопаться, что мне известно.

– Помните того бездомного старика, про которого мы с вами говорили? – спрашиваю я.

А голосок-то у меня вполне ничего, воинственный. Не сомневаюсь, если кто слышал бы меня сейчас, захотел бы, чтобы я замолчала. Мне бы и самой хотелось.

– Да, конечно.

– Он говорит, что мы тут ничего не делаем, чтобы предотвратить будущие эпидемии, вообще ничего не делаем. Говорит, спрятались тут, и все.

Мне хочется поддразнить его, спровоцировать, но не тут-то было, мистер Роберт умеет держать себя в руках.

– И ты ему веришь?

– Нет. Не знаю. Не думаю. Но даже если он чокнутый, откуда он все это знает?

– Ты думаешь, он все знает?

– Нет, но… – На этот раз я говорю более убежденно: – Но как об этом не думать? Разве мы что-нибудь делаем?

Мистер Роберт снова откидывается на спинку, заложив руки за голову. Гляжу на его подмышки.

– Пренна, ты должна верить, что мы делаем все на благо нашей общины и остального мира. Но, как ты хорошо знаешь, нам приходится действовать, сообразуясь с нашими заповедями. Когда станешь постарше и докажешь, что способна строго соблюдать эти заповеди и вести себя осмотрительно, ты тоже примешь участие в наших общих усилиях.

Пропускаю мимо ушей все, что он сказал после моего имени. Как только мистер Роберт начинает фразу с моего имени, точно, сейчас будет врать. Я его давно изучила. Впрочем, и с любого другого слова станет врать, это я тоже знаю.

– Да, мистер Роберт. Я понимаю.

И пока он бубнит о том, как важно доверять ближнему, я сижу, уставившись на жевательные конфеты, и пытаюсь разрешить серьезное, основополагающее противоречие: как можно что-то уладить, устроить, если невозможно ничего изменить?

Мистер Роберт от меня ничего не добьется, как, впрочем, и я от мистера Роберта. Но если он дает мне свободу самостоятельно собирать информацию, я, может быть, соберу кое-что, пока меня не остановят.

– Ну хорошо, Пренна. – Он смотрит на часы. – Принимай пилюли, береги здоровье, будь умницей. – Когда мистер Роберт хочет избавиться от меня, всегда говорит одно и то же.

Он встает. Я тоже встаю. Гляжу на него, хмурясь:

– Вы должны вернуть Кэтрин домой, а вместо нее послать туда меня.

Мистер Роберт слегка ослабляет узел галстука. Кажется, он уже сыт мною по горло.

– Пренна, не искушай меня.

Я извлекаю мобильник из зарослей нарциссов и направляюсь в парк. Уже смеркается. Жду, когда на улицах зажгутся фонари. Потом иду дальше. К столику в парке, где старик чаще всего торчит со своей тележкой, и консервными банками, и грязными павлиньими перьями. Но его там нет.

Сажусь за столик одна, проверяю мобильник. Пропустила звонок, номер незнаком, а также три голосовых сообщения от мистера Роберта. Сообщения я удаляю, не слушая. Не знаю зачем, набираю номер Кэтрин. Все равно не ответит, бесполезно. Не сомневаюсь, у нее теперь другой номер мобильника, если вообще есть мобильник. Слышу нежный шепот ее предыдущего сообщения. Набираю снова и опять слушаю, не выдерживаю и плачу. Ложусь на стол и гляжу на шевелящееся над головой черное кружево листьев на фоне высокого вечернего неба.

Мысли блуждают, я начинаю думать об Аароне Грине. Он пытался чего-то добиться здесь. В самом деле.

Я не хочу закончить так же, как он. Мы все несвободны, но я хотя бы могу гулять и наслаждаться солнышком, выращивать цветы, лакомиться малиной и даже иногда купаться в океане. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы и с Кэтрин сделали то же самое. Уж я постараюсь. И если для этого надо, чтобы я ничего ей больше не рассказывала, не буду.

– Надеюсь, ты надеваешь наушники, когда слушаешь это сообщение.

Таинственный номер появился у меня в мобильнике, когда я была на кухне. Я побежала в свою комнату, чтобы послушать сообщение. Звучит голос старика. Нажимаю кнопку, чтобы поставить на паузу. Сердце скачет галопом. Высовываюсь в коридор, слышу внизу голос мамы. Потихоньку закрываю дверь, плотнее вставляю в уши наушники. Трудно сказать, что этот человек не знает, о чем говорит. Сажусь на кровать и жму на кнопку.

– Надеюсь, я не напугал тебя, – говорит он. – Я знаю, тебе было трудно поверить в то, что я сказал. Это нормально. И еще я надеюсь, ты обо всем как следует подумала и станешь доверять своему разуму. Ваши люди не единственные путешественники во времени. Я прибыл сюда один через двадцать четыре года после вас, но попал в то же самое место и в то же самое время. Я знаю, через что вы прошли. Я тоже через это прошел, мне пришлось еще хуже. Я все знаю, Пренна: Кэтрин куда-то отправили и тебе сейчас одиноко. И я повторяю: если что, поговори с Итаном и расскажи ему всю правду. Он знает больше, чем ты можешь себе представить. Тем временем я хочу дать тебе кое-что… на всякий случай. Найди меня при первой возможности. И еще, Пренна, сними ты эти очки, которые тебя заставляют носить, а таблетки, которые принимаешь, выброси на помойку.

С чего это он взял, что я его послушаюсь? Он что, не знает про заповеди? Не понимает, что решается судьба моей общины, а на чашу весов брошено мое прошлое и само мое существование? Ведь жизнь у меня только одна, другой нет.

Слушаю сообщение еще два раза и только потом удаляю. В голосе старика чувствуется какое-то странное напряжение. Хочу попытаться вспомнить, где я его могла видеть в прошлой жизни, но боюсь. Минуло так много времени, и жизнь моя была совсем другая, кажется, невозможно уже припомнить ничего, невозможно представить образы прошлой жизни в теперешней ситуации. Они непереводимы сюда, как непереводимым может быть древний мертвый язык.

И еще в душе у меня искоркой теплится абсурдная надежда, которая мучает меня с того самого дня, как мы сюда прибыли: отыскать незнакомца в спортивной куртке. Много раз уже я пыталась, но потом махала на все рукой. Не думаю, что смогу еще раз попробовать. Но что, если?..

Бен говорит, я должна рассказать Итану правду. Пытаюсь это себе представить. С чего начать? «Итан, я явилась сюда из будущего». Так, что ли?

Вряд ли получится. Даже если бы мистер Роберт позвонил и приказал так поступить, не знаю, смогла бы я? Это как пописать в штаны при всем честном народе. Настолько не вяжется со всей ситуацией, что я просто физически не смогу это сделать.

Интересно, а как я выброшу очки с таблетками? Как он это себе представляет? Он что, хочет, чтобы я умерла? Если так, то существует много других, гораздо более легких и быстрых способов убить меня. Если я сделаю хоть что-нибудь из того, что он просит, они сразу начнут действовать.

Да нет, разве можно ему верить? Какой дурак верит таким вот бездомным, собирающим банки и распевающим арии из опер бродягам? Да это просто немыслимо!

Он как-то странно произнес мое имя. «Что, если?..»

Сказал, чтобы я доверяла своему разуму. А мне мой разум подсказывает ни в коем случае не делать то, о чем он просит.

Я и не стану.

Тем временем нахожу номер, с которого Бен послал сообщение, нажимаю кнопку. Это безличное сообщение компьютерным голосом, такие приходят, когда покупаешь мобильник. Нетерпеливо топаю ногой, ожидая гудка.

«Я должна исполнять заповеди, – говорю я себе. – Если я их нарушу, мне не жить».

После обеда вижу, что с того же номера пришло новое сообщение. Закрываюсь в шкафу, сунув в уши наушники.