— Это наша Валя! — ответил Иваныч, внося в дом вещи и корзинки со снедью. — Познакомься,

Потом обернулся ко мне.

— Это местная домработница — Зоя Харитоновна. Прошу любить и жаловать.

— Ну, уж любить пока не за что, — фыркнула я мысленно, — а вот жаловаться надо. При том вслух.

— Что же тут так пыльно, Зоя Харитоновна! — улыбнулась я. — Может, скАжите где тряпки и вода. Надо прибраться. Да и проветрить не мешало бы. Иваныч, открывайте все окна!

Та вначале на мои слова зло нахмурилась, но, увидев взгляд хозяина, тут же защебетала, оправдываясь, что мол только недавно убиралась, но пыль летит через окна и невозможно за ней уследить. То, что она врет, все поняли, но смолчали, потому что она тут же принялась за уборку и начала покрикивать на Иваныча, указывая ему, что надо делать. Генерал, видя такую мешанину, взял меня под руку:

— Пойдем Валя, я покажу тебе сад.

Я с удовольствием вышла с ним из помещения теперь напоминающее бедлам из окриков, суеты и запаха мокрых тряпок. Мы зашли за угол дома и я увидела настоящий старинный сад с яблонями, усыпанными плодами, зарослями малины, кустами смородины и крыжовника. Стены просторной беседки были обвиты виноградом, видимо районированным, потому что на крепких лозах виднелись темные гроздья ягод. Пахло медом и скошенной травой. Вот сад-то был ухожен и радовал глаз. Скорее всего, им занималась не та домработница, что была слышна даже здесь. Это был мастер своего дела и любитель в одном лице. Как я узнала потом, раз в неделю сюда наведывался сторож этого дачного участка и делал нужную работу — поддерживал порядок и собирал плоды. Когда нужно было хозяину, то оставлял на веранде, иной раз забирал себе, как оплату за труд. Деньги не брал, если только генерал привозил тому бутылку водки и тем был доволен.

— Сергей Витальевич, — обратилась я к генералу, когда он пригласил меня посидеть на веранде. — Я пройдусь? Посмотрю сама?

— Да, конечно, — махнул он мне рукой, а сам сорвал приглянувшуюся кисть винограда и прошел внутрь беседки.

Я с удовольствием начала осмотр. Подошла к яблоне, нашла у корней яблоко, протерла его и надкусила. Оно было вкусным кисло-сладким и пахло медом. Далее я обнаружила малину и сорвала несколько крупных ягод. Они были сочными. На кустах смородины чернели крупные плоды, больше, чем обычно, а крыжовник радовал глаз уже созревшими ягодами, чуть желтоватыми и почти прозрачными, сквозь кожицу которых виднелись косточки. Я набрала полную горсть малины и вернулась к хозяину. Он сидел прямо перед входом и наблюдал за моими действиями. Когда я подошла ближе, поднял голову.

— Хотите ягоду? — протянула ему ладонь.

Он прихватил меня за запястье и, притянув ко рту, захватил губами несколько ягод. Прожевал, посмотрел на меня и прихватил остальные, прижавшись к ладони с поцелуем. Я не стала вырывать руку и молча смотрела ему в глаза. Он нехотя выпустил её и тут же показал рукой на скамью. Я присела.

— Очень хороший сад, — сказала я, нарушая молчание. — И красивый. Сколько же ему лет?

— Наверно лет пятьдесят, — хмыкнул он и оглянулся, будто убеждаясь, что говорит именно о нём. — Ровесник мой, — он криво улыбнулся. — Годы красят только вино и сады, а не человека. Увы!

Я покачала головой:

— Не согласна. Какой же вы старик! — и чуть не сболтнула, что сама-то уже старуха. — Вы еще жениться сможете и детей завести.

Он посмотрел на меня с удивлением и вдруг захохотал. Да так заразительно, что я вначале замерла, а потом подхватила его смех. Мы успокоились, когда услышали противный голос тетки. Крашенные перигедролем волосы, она уложила в гулю, и сняла фартук. Её полноватое фигуристое тело, обтянутое цветным штапелем, с глубоким вырезом, где виднелись полушария полных грудей, двигалось как-то с подскоком, танцующей походкой. Она улыбалась своим маленьким накрашенным ртом, показывая мелкие зубы в скобку.

— Ах, вот вы где! — воскликнула она, удивленно подняв свои выщипанные брови. — А мы вас ищем-ищем! Приглашаю к столу. Обед готов.

Генерал кивнул и подал мне руку. Я ухватилась за его локоть, и мы пошли вперед. Домработница за нами, рассказывая пищащим голоском, как нелегко здесь достать продукты, как далеко ехать до столицы, чтобы отовариться, как дорог местный рынок. Генерал не улыбался, он был как натянутая струна, что-то его насторожило: то ли моё присутствие, то ли сама домработница, что так по-свойски рассказывала ему о бытовых проблемах, словно они были настолько близки, что она позволяла себе не только щебетать, но и манить своим телом.

— Неужели они любовники? — почему-то пришла мысль. — Похоже. Тогда что Я здесь делаю?

Тут я хмыкнула и попыталась вырвать свою руку, но его захват был сильным и он не отдал её назад. Я молча согласилась и уже старалась не опираться на его локоть, просто продолжая идти рядом. Он тихонько ласково погладил мою кисть, как бы уговаривая не дергаться. Я согласилась. А еще решила всё же узнать, была ли мысль моя стоящей внимания или же это всё домыслы на нервной почве.

— Об этом спрошу после обеда, — решила я и тут же ухватила себя на том, что ревную! — Вот это да! Выходит и тебе он понравился! А как же возраст?

Тут я слегка приуныла и дошла уже на минорном шаге. Вымыв руки в туалетной комнате, которую показал мне Иваныч, прошла к накрытому столу, на котором уже были расставлены два прибора и тарелки с закусками и глашиными пирожками. Налив зеленые щи из изящной супницы себе и ему, я положила сметану и покрошила туда вареное яйцо. Прихватив пирожок с мясом, принялась за трапезу, не обращая внимания на соседа. Он пожелал мне приятного аппетита, на который я лишь кивнула и продолжила есть, опустив глаза в тарелку. Генерал молча выпил рюмку водки из запотевшего графинчика, закусив кусочком сочного малосольного огурчика, и также принялся за щи. Мне не предложил выпить, да и рюмки не стояло перед моим прибором. Я же ничего не сказала, так как еще раз убедилась, что местная Джульета хорошо знает вкусы своего хозяина. Она стояла напротив меня и смотрела с вызовом. Я поняла, что она вызнала уже у Иваныча кто я такая и почему здесь. Теперь она полновластная хозяйка и успокоилась, решив, что молоденькая девчушка ей не противник. Закончили обед, как и начали — молча. Я поблагодарила и, сославшись на разборку вещей и отдых, попросила показать мне комнату. Вскинулась домработница, то генерал остановил её рукой:

— Я сам.

Она хмыкнула, но отступила и занялась уборкой со стола, а мы поднялись вверх по лестнице. Выйдя на балкон, что нависал над столовой, я увидела, что и Иваныч помогает женщине — собирает посуду на поднос и уносит в кухню, расположенную за углом помещения, где я еще не бывала. На балкон выходили три двери — это были гостевые комнаты. Кабинет и спальня хозяина были внизу за другим углом, противоположным кухне. Так что теперь я поняла, что дом построен в виде кленового листа — вверху мезонин с комнатами, внизу в центре столовая-зал, за углом кухня с кладовыми, за другим — личные апартаменты хозяина. При свете я не успела рассмотреть картины и фото на стенах, оставив это на потом.

Сейчас генерал толкнул среднюю дверь, и мы вошли. Комната была небольшой, метров девять с кроватью, комодом с зеркалом и мягким полу креслом с цветной подушкой. На небольшом столике, что стоял у кровати на одной витой ножке, стояла ваза с цветами. Это были садовые ромашки. Почти такие же, как и те, что купил он мне на остановке. Они так и остались в поезде, радовать следующих пассажиров, а может их, с негодованием, выкинут уставшие проводницы. Глянув, мне было приятно и как-то отлегло от сердца. У комода уже стояли мои сумки, что выделила мне Глаша. Постель была застелена темным пушистым покрывалом.

— Ну, как? — взглянул генерал в мое удовлетворенное лицо. — Подойдет или нет?

Он спросил это так тихо, что мне показалось, что шепотом. Я кивнула:

— Пойдет. Классно.

Он сделал удивленно лицо: