Украдкой подняв на него взгляд, Джози заметила, что его скулы окрасил румянец. Это только усилило приступ веселья. Вогнать Нитро в краску — это даже слишком для ее чувства юмора.

— Если ты и дальше собираешься подражать гиене, можешь считать наш разговор оконченным, — сказал мужчина с ледяным спокойствием.

После нескольких глубоких вздохов Джози удалось подавить смех.

— Не знаю, что тут еще можно сказать. Ты хочешь, чтобы я пообещала невозможное.

— Ты могла бы помочь. Например, носить более свободную одежду. И в большем количестве.

Каким образом это могло исправить его характер?

— Моя одежда и так не слишком обтягивающая.

— Эти джинсы отлично обрисовывают контур твоей сексуальной маленькой попки, и я готов сжевать на обед свои кожаные ботинки, если под этой маечкой есть лифчик.

Джози чуть не задохнулась от потрясения: он заметил, что на ней нет лифчика. Из-за небольшого размера груди девушка не любила его носить.

— У меня не такой уж большой размер. Обычно я его не ношу.

— Я заметил. — Теперь Нитро выглядел странно подавленным.

— О!

Ее грудь стало пощипывать от мысли, что Даниэль, оказывается, проявлял пристальное внимание к ее женским формам. Нитро всегда все подмечал, но в данном случае ему нужно было сосредоточиться именно на Джози, чтобы заметить отсутствие на ней нижнего белья.

Мужчина остановился и опалил ее жарким взглядом:

— И это совсем не помогает.

— Не помогает в чем? О чем мы, вообще, сейчас говорим?

— О том, что я в настоящий момент переживаю очередной приступ боли, вроде тех, что испытывал на задании, стоило тебе только оказаться поблизости.

— Отсутствие на мне лифчика причиняет тебе боль?

— И это тоже.

— Да? По мне, так ты не выглядишь особенно больным.

— Потому что ты не туда смотришь.

После того, как Джози перевела взгляд с его лица на то место, которое, по его словам, «болело», к щекам мгновенно прилила кровь, и они покрылись алым румянцем. И хотя девушка тотчас же подняла взгляд к его лицу, ее душевному равновесию был нанесен значительный урон.

— Джози, я, изо всех сил, пытаюсь избавиться от сексуального возбуждения, — беззлобно проворчал Даниэль. — Но все чего я хочу — это остаться с тобой наедине, коснуться твоей груди, попробовать ее на вкус, осыпать горячими ласками твое тело, пока ты не потеряешь голову от страсти, а затем погрузиться в жаркую, влажную плоть так глубоко, чтобы мой член перестал, наконец, причинять мне боль.

Джози не могла дышать. Не могла говорить. Не могла поверить тому, что слышала.

— Ты хочешь меня?

— Только вот, пожалуйста, не делай такое удивленное лицо. Твое воздействие на меня очевидно для всех. Но если ты этого до сих пор не поняла, может, стоит поразмыслить, что же вызвало у меня эрекцию?

— Но ты же говорил…

— Что ты заводишь меня.

С легким щелчком части картинки сложились у нее в голове в единое целое. Те вещи, на которые Джози уже давно бы обратила внимание, если бы не ее невежественность в отношении мужчин. Вдобавок к собственной наивности, поведение Нитро тоже казалось очень странным. Большую часть времени он злился на нее и вел себя совсем не как мужчина, испытывающий к женщине нежные чувства.

— Ты имеешь в виду, что всякий раз, когда у тебя «встает» рядом со мной, это я завожу тебя?

У него было такое выражение лица, что ответ стал очевиден даже для нее.

— Да.

— О!

— Ты еще скажи, что не догадывалась об этом?

— Мужчины могут возбудиться, даже читая объявления о сауне в «Желтых страницах».

— Ко мне это не относится. Если только я не представляю в этой сауне тебя.

Ее рот приоткрылся, а сердце понеслось вскачь, словно фаворит в Кентукки-дерби.[19] Да, рядом с ней Нитро всегда очень напряжен. Он был таким, и когда они участвовали в миссии Вулфа и Лиз. Джози решила, что это просто его обычное состояние.

— Я думала, ты всегда такой.

— Возбужденный?

— Да.

— Только рядом с тобой.

Ну, это уж никак не могло быть правдой.

— Но, ты же всегда злишься на меня.

— Я всегда жажду тебя. Разве ты не видишь разницы?

— Нет. Я думала, что не нравлюсь тебе.

— Я хочу тебя.

— Вулф не ведет себя с Лизи так, будто ненавидит ее.

— Лиз спит с ним.

— О!

— Прекрати повторять это.

— А я не знаю, что еще сказать.

— Я ненамеренно веду себя так, словно ненавижу тебя, — процедил Даниэль сквозь плотно сжатые зубы.

Джози позволила себе засомневаться в искренности его слов:

— Правда? А мужчина может желать женщину, если она ему не нравится?

— Да, может. Хотя ты мне, на самом деле, нравишься.

Девушка устремила взгляд на землю, машинально отмечая, насколько маленькими смотрятся ее ножки, по сравнению с его огромными ступнями.

— Ты говорил, нет других женщин…

— Да.

— Ты хочешь сказать, что другие женщины не возбуждают тебя так же часто, как я? — Ей с трудом верилось, что она решилась об этом спросить.

— Другие женщины в данный момент меня вообще не возбуждают.

В полном шоке Джози резко вскинула голову:

— Врешь!

Мужчина резко развернулся, оказавшись прямо перед ней. Он не отводил от нее твердого и решительного взгляда, на посуровевшем лице заходили желваки, смуглая кожа плотно обтянула скулы, а глаза стали почти черными. Напряженное молчание лишало девушку присутствия духа, но она не знала, как нарушить его.

Она вообще не понимала, как возможно то, о чем он говорил.

После нескольких секунд безмолвия Нитро потянулся к ней и бережно заключил ее затылок в колыбель больших ладоней. От легкого прикосновения к коже Джози ощутила дурманящий жар.

— Я когда-нибудь обманывал?

— Нет.

— Преувеличивал?

— Нет.

— Тебе это ни о чем не говорит?

«Невероятно!»

— Ты не хочешь других женщин.

— Да. — Выглядел он при этом не особенно счастливым.

— И тебя это не радует.

Джози ощущала пристальный взгляд карих глаз так, словно Даниэль прикасался к потаенным местечкам в ее теле, о существовании которых она до сих пор даже и не подозревала.

— Когда желаешь единственную женщину, которая не хочет тебя, это невыносимо и для мужского либидо, и для самолюбия, не говоря уже о настроении.

— Но это совсем не так. Я тоже хочу тебя, — невольно сболтнула Джози.

Даниэль прищурился, продолжая пристально всматриваться в нее.

— Именно поэтому ты подскакиваешь, чуть ли не на десять футов каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе или просто достаточно близко подхожу.

— Я не подскакиваю на десять футов.

— Но ты всегда сбегаешь. И очень быстро.

— Да, потому что…

— Потому что, что?

— Ты заставляешь меня нервничать.

Его лицо теперь казалось высеченным из камня.

— Ты меня боишься?

— Н-нет, точно нет.

— Что значит это твое «точно»?

— Я нервничаю, когда ты рядом, будто приняла слишком много кофеина на пустой желудок. Это раздражает меня.

— Раздражает или возбуждает?

— Я не знаю.

— Неужели?

Девушка не могла произнести ни слова. Ощущение было такое, словно ей сдавили горло, лишая возможности издать хоть звук.

— А сейчас ты не подскакиваешь.

Джози попыталась откашляться.

— Но ты же меня держишь.

— Однажды я уже держал тебя так.

Она помнила. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы обсуждать их фальшивое объятие, призванное лишь обеспечить достоверность прикрытию.

— Это же было нужно для маскировки — обычная военная хитрость.

— Так ли?

«О господи… что, если я ошибалась?»

— Я… я считала, что именно для этого.