Когда Даниэль мучительно медленно стал перекатывать между большим и указательным пальцами ее возбужденный сосок, а потом тянуть и пощипывать, острое наслаждение искрами рассыпалось по всему ее телу, заполнив каждую клеточку. После чего девушка еще плотнее стиснула ногами его бедра и вжалась в него так плотно, насколько это вообще было возможно без реального проникновения.

И все же этого ей было мало.

Из глаз тонкими ручейками потекли слезы, из-за того, что хотя ее бедное тело испытало пронзительное наслаждение, оно бунтовало, требуя логической развязки.

Прервав поцелуй, он спросил хрипловатым голосом:

— Джозетта? Джози, что случилось?

Она посмотрела на него, слишком ошеломленная, чтобы связно мыслить.

— Хм?

— Почему ты плачешь?

— Я никогда не плачу.

Его язык нежно проследил влажную дорожку, поднявшись вверх по щеке к уголку глаза.

— А по мне, так на вкус это точно слезы.

— Сделай так еще.

Он проделал это и с другой ее щекой, нежно целуя, словно драгоценную святыню, пока не добрался до соленого источника.

— Мне это нравится, — сладко вздохнув, прошептала она, обмякнув от его искусных ласк.

— Так почему ты плакала?

— Откуда мне знать? Я никогда не делала этого прежде. Это ты у нас эксперт, — раздраженная тем, что он прервал поцелуй, жалобно протянула Джози. Кого вообще заботило, почему у нее по щекам бежали ручейки слез? — Но это не из-за того, что мне было плохо, понятно?

Она изо всех сил сжала мышцы бедер и почувствовала, как его большое мощное тело содрогнулось.

Хищно взглянув на нее, он с тихой угрозой произнес:

— Не делай этого.

— Почему же нет? — лукаво усмехнулась Джози, ей это все нравилось все больше и больше.

— Я едва сдерживаюсь, чтобы не взять тебя прямо здесь и сейчас.

— Взять меня где? — осмыслив его слова, она простодушно произнесла. — О… Тогда ладно.

В ее голове плыл сладкий дурман, и девушку мало заботило, где они займутся любовью; единственное, чего она хотела, так это чувствовать его абсолютно нагое великолепное тело рядом с собой.

Его хриплый, лающий смех удивил ее.

— Мы сейчас в самом центре парка, Джозетта. А я не эксгибиционист, и уверен ты тоже.

Она осмотрелась вокруг себя, ее взгляд, наконец, обрел осмысленность. Утиное семейство, не спеша, проковыляло по берегу пруда. Островок зеленой лужайки отделял их от детской площадки с играющей малышней, а впереди них на дорожке появился бегун.

— Ой, мамочки, — пискнула она придушенно, потом, распрямив ноги, безуспешно попыталась достать ими до земли. — Гм, Даниэль…

— Что? — Его взгляд снова стал хищным.

— Ты должен поставить меня обратно.

Как только он это сделал, девушка поспешно отступила назад, испытывая потребность оказаться подальше от его тела, красивого, как у юного Адониса.[20] Но ноги отказались ее слушаться и она, покачнувшись, со всего маху шлепнулась на задницу.

Даниэль снова рассмеялся, и на сей раз, она разозлилась.

Это все была его вина. Он был опытнее. Это он ее соблазнил и вверг в это публичное распутство своими умелыми губами и сексуальным телом да еще имел наглость смеяться над ней.

Джози, выбросив ногу вперед, сделала подсечку и точным ударом сбила его на землю, правда теперь они снова оказались в опасной близости друг от друга. Но его смех от этого стал еще заразительнее, лукавство плескалось в его карих глазах, что полностью ее обезоружило. Девушка никогда не видела Нитро таким беззаботным.

Он попытался перекатиться на нее, и ей пришлось быстро маневрировать, чтобы снова не оказаться в том же положении как недавно у себя в прихожей. Теперь, когда ей были известны его уловки, она хотела взять реванш.

В этом некоем подобии тустепа он явно не ожидал, что может оказаться под ней лицом вниз, в положении, которое большинство мужчин считали для себя неприемлемым. И Джози очень надеялась, что Даниэль не окажется одним из этих шовинистов.

— Сдавайся, — потребовала она.

— И не подумаю.

Нитро попытался изменить свое положение, в то время как она старалась не оказаться под ним, чтобы не утратить превосходства. Джози сдвигалась и он тоже, упорно не позволяя ей взять верх, но и не доводил дело до конца, хотя вполне мог это сделать. Они закончили тем, что вместе покатились по траве, весело смеясь, в первой — для Джози — шутливой потасовке.

Наконец, давясь от смеха, девушка сдалась и растянулась спиной на траве, разведя руки в стороны. Хотя это был абсолютно новый опыт для нее, она против него нисколько не возражала. В какую-то наносекунду до поцелуя она даже пришла к выводу, что с Даниэлем она бы много чего хотела испытать в первый раз.

Лежа поверх нее, он расплылся в улыбке, которую она так редко видела.

— Я лучший солдат. Признай это.

Негодник, теперь он зашел слишком далеко.

— Ни за что.

— Я сверху.

— Только потому, что вытянул из меня все силы своим дьявольским поцелуем, одурманив мои губы.

— То есть, по-твоему, у меня грязные приемчики?

Она почувствовала как ее губы помимо воли, растянулись в глупой усмешке.

— Да.

— Правда? Ну, это ты так говоришь. Но, правда, в том, что я до сих пор держу тебя под контролем, а, следовательно, я и есть лучший борец.

— Мечтать не вредно!

И с этими словами Джози сделала то, чего никогда не позволяла себе прежде — пощекотала его ребра, отчего тело Даниэля дернулось, словно от соприкосновения с оголенным электрическим проводом.

Состязание в «кто кого перещекочет» закончилось вполне предсказуемо, так как у нее не было абсолютно никакого желания обидеть его. В конце концов, Даниэль снова оказался сверху, но на сей раз, не позволил отобрать у него лавры победителя. Вместо этого он склонился к ней и снова поцеловал.

Поцелуй был кратким с сомкнутыми губами, но к тому времени, когда он поднял голову, дыхание Джози было частым и затрудненным, и было вызвано отнюдь не банальным физическим усилием, а чем-то гораздо большим.

— Так ты позволишь мне заняться с тобой любовью, Джозетта, мой маленький воин?

Всю обратную дорогу домой, Даниэль прокручивал в голове полученное от Джози «Да». Она не стала тянуть время или вовлекать его в пространные объяснения. Она даже не требовала у него обещаний или клятв. Она просто сказала «Да».

Даниэль обнаружил, что ему очень нравится, как звучит это слово на ее губах.

— Почему бы тебе не почитать отцовские дневники, а я тем временем перезвоню Вулфу и сделаю выволочку Хотвайру?

— Но я думала…

— Если я займусь с тобой любовью прямо сейчас, то мы до завтра, если не дольше, ничем другим заниматься больше не будем. А нам надо еще слишком многое успеть сегодня, чтобы позволить себе отвлекаться.

— Ты прав, — застенчиво улыбнувшись, сказала Джози, глядя на него как-то по-особенному, как могла смотреть только женщина. — Хотя мне и жаль, что мы этого не сделали.

— Мне тоже.

— Думаю, что почитаю у себя в спальне. Будет меньше соблазнов.

— Неплохая идея.

Как только Даниэль услышал, что дверь наверху закрылась, он поднял трубку и сделал звонок.

Начал он с поиска в «Желтых страницах» местного торговца цветами. Он обнаружил, что при наличии достаточного количества денег, компания поставляла свой товар в любом количестве, куда угодно и в любое время суток. Продавец даже был достаточно любезен, чтобы посоветовать ему магазин, который мог удовлетворить следующий пункт из его списка, и который требовалось доставить в один из старинных отелей города. Успешно договорившись о заказе и доставке, мужчина связался по телефону с метрдотелем гостиницы, который пообещал поспособствовать ему в деликатном деле и лично проконтролировать наличие коробки с презервативами в ящике прикроватной тумбочки.

Как только все приготовления к предстоящей ночи были закончены, Даниэль прошел на кухню и приготовил кувшин холодного чая. Потом поставил его на поднос, прибавил один высокий стакан и понес все это наверх к Джози.