Однако с каждой минутой Анна Лотарингская выглядела все более сонной и усталой, а часом позже уже спала глубоким сном без сновидений.

Как только ее дыхание стало ровным, а лицо разгладилось, Рауль покинул покои герцогини и направился к мэтру Гардуино. При виде юноши старик поднялся, глаза его вспыхнули:

– Итак?

– Она спит!

– Слава Всевышнему! Теперь мы можем без опасений впустить наваррского короля!

Рауль едва ли не бегом кинулся к входной двери и отпер ее.

На протяжении всего дня король Генрих III не имел возможности повидаться с Крильоном и обсудить с ним услышанное от наваррца. Но прибывший с большой помпой герцог де Гиз вел себя с такой глубокой почтительностью, так рассыпался в уверениях в безраздельной преданности, что король окончательно согласился с графом де Келюсом и пришел к выводу, что Генрих Наваррский – не кто иной, как мелкий провинциальный интриган.

Ближе к вечеру, оставшись наедине с де Келюсом, король оперся о стол и спросил напрямик:

– Итак, друг мой, ты не изменил своего мнения о моем кузене?

– Я уверен, государь, что будет большой ошибкой упустить этого наваррского проходимца, пытающегося рассорить ваше величество с верными друзьями!

– И ты полагаешь, что это так просто?

– Арестовать Генриха Наваррского? Видит бог, для этого достаточно трех ландскнехтов и капитана вашей гвардии.

– Но что скажет Крильон?

– Чепуха! Случай чрезвычайный, можно хотя бы раз обойтись в таком деле и без него. К тому же Крильона сейчас нет в Блуа!

– Вот это новость! И где же он?

Приняв таинственный вид, де Келюс беззастенчиво солгал:

– По моим сведениям, генерал срочно отправился в Орлеан, где у него есть на примете весьма состоятельная вдова. Ведь он недавно овдовел и намерен снова жениться!

– Вот как? Это даже забавно!.. Следовательно, Крильон не сможет нам помешать… Хм, это весьма существенно… Но как поступить с пленником, если я все-таки приму решение его арестовать?

– Отправьте его в Венсен, только и всего!

– Он может сбежать, и тогда ситуация резко ухудшится. Мой покойный брат, будучи на троне, однажды заключил Генриха Наваррского в тот же Венсенский замок, а он скрылся оттуда, и это, похоже, не составило для него особого труда.

– В таком случае остается единственный выход – без всякого шума отделаться от гасконского зазнайки! – Заметив, с каким отвращением король отшатнулся от него король, де Келюс поспешно добавил: – О, мне известно, сир, что вы не хотите оказаться замешанным в такие дела! Но разве у вас нет преданных друзей, владеющих шпагой? Мало ли какие ссоры происходят на ночных улицах, и никто не обязан знать, что перед ним – король Наварры, а не какой-нибудь заносчивый южанин! Невелика беда – одним покойником больше или меньше на дне Луары, тем более что об этом никто никогда не узнает!

– О каких друзьях ты толкуешь? Кто эти люди?

– Прежде всего – ваш покорный слуга. Затем – д’Эпернон и де Шомбург!

– Но я подверг де Шомбурга опале!

– Это верно, но подобные вещи совершаются не так уж быстро. Я думаю, что Фредерик еще не успел покинуть Блуа.

– Если он еще здесь, пусть остается. Я дарую ему прощение… Но вас всего трое, это слишком мало!

– Все, что мне нужно, сир, – это полномочия действовать. Об остальном вам незачем беспокоиться: все будет организовано, налажено и исполнено в глубокой тайне. Можно также обратиться за помощью к лотарингцам, не ставя их в известность о том, с кем придется иметь дело.

Генрих III все еще колебался. Наконец он проронил:

– Ты действительно уверен, что король Наварры злоумышляет против французской короны?

– Ни малейших сомнений!

– В таком случае поступай по собственному усмотрению. Я умываю руки!

– Что ж, – ответил мгновенно повеселевший де Келюс, – опрятность – не худшая из добродетелей. Однако если берешься за дело, тут уж не до чистоты рук!

С этими словами он поспешно направился к выходу из королевских покоев.

Едва оказавшись в мощеном известняковыми плитами дворе замка, граф де Келюс издали заметил мужскую фигуру, плотно закутанную в долгополый темный плащ. Миньон тотчас признал герцога де Гиза и, учтиво поклонившись, проговорил:

– Ваше высочество, благоволите уделить мне минуту внимания.

– Охотно, – ответил тот. – У вас ко мне дело?

– Я должен сообщить вам нечто весьма интересующее ваше высочество. Но для начала нам следовало бы отойти подальше от стены замка, ибо и у стен здесь имеются уши!

Де Гиз ответил коротким кивком. Достигнув середины обширного двора, де Келюс продолжал:

– Я мог бы оказать вашему высочеству важную услугу!

– Неужели? Я слушаю вас, граф!

– Вашему высочеству наверняка бы доставило удовольствие буквально одним ударом разделаться со своим злейшим политическим противником?

– Что вы имеете в виду?

– Разве я неясно выразился? Тогда скажите: как вы относитесь к королю Наварры?

– Как к заклятому врагу. Я ненавижу его всей душой!

– Выходит, вам было бы приятно узнать о его кончине?

– Разве он умер? – вздрогнул де Гиз.

– О, еще нет, но… Ждать этого совсем недолго, если мы уладим некоторые вопросы с вашим высочеством!

– Бросьте эти нелепые титулы! Говорите толком: вы желаете предложить мне какую-то сделку?

– Именно. Причем такую, какую я не стал бы предлагать наполовину разоренному наваррскому королю!

– Следовательно, вам нужны деньги, месье де Келюс?

– Вы проницательны, герцог! Я погряз в долгах, и мне во что бы то ни стало необходимы сто тысяч ливров, чтобы вырвать свои поместья из лап евреев-ростовщиков.

– Сто тысяч турских ливров? – удивился де Гиз.

– Вы полагаете, что жизнь короля Наварры не стоит такой безделицы?

– Сперва поясните, какая связь между названной вами суммой и Генрихом Наваррским.

– Если я получу эти деньги сегодня, то завтра… завтра ваше высочество узнает, что с его кузеном Генрихом де Бурбон случилась большая беда.

– Разве он в Блуа?

– Я совершенно уверен в этом!

– Значит, он скрывается у здешних гугенотов?

– Вполне вероятно, герцог!

– Но если это так и мне, как вы полагаете, так уж необходимо отделаться от кузена, то…

– Вы намекаете на то, что сможете обойтись без меня?

– Посудите сами, граф: сто тысяч турских ливров – большие деньги, целое состояние!

– То есть вы рассчитываете сэкономить на мне? С вашей стороны это будет ошибкой. Если я не приму участие в этом деле, король Наварры безусловно успеет покинуть город!

– Ну, Блуа не так велик, и если как следует поискать…

– Что ж, ищите! Но даже если вы и найдете его, в чем я сильно сомневаюсь, радости это вам не принесет: вы только вызовете гнев короля Франции и испортите все дело!

– А против вас он ничего не будет иметь?

– Дорогой герцог, если я берусь за дело, значит, чувствую твердую почву под ногами!

– Итак, вы все-таки желаете получить свои сто тысяч…

– О, в эту минуту мне будет достаточно слова вашего высочества…

– Что ж, даю вам его!

– Но понадобится кое-что еще…

– Как? Разве этого недостаточно?

– Мне нужны полдюжины рейтаров из числа тех, кто сочтет за честь отдать жизнь за ваше высочество!

Герцог окликнул пажа и велел ему позвать капитана Теобальда. Вскоре из темноты возникла фигура великана со зверской физиономией. Де Гиз вполголоса обронил несколько слов, и капитан, небрежно поклонившись де Келюсу, растворился во мраке.

Уже через четверть часа по тесным улочкам Блуа бесшумно пробирался небольшой отряд, состоявший из девяти человек. Все они были в полумасках; завидев их, прохожие торопливо жались к стенам, бормоча:

– Опять это дворянское отродье вышло на поиски приключений!

Отряд, возглавляемый де Келюсом, направился прямо к дому сира де Мальвена, но его предводитель постучал не в его ворота, а в окно по соседству. Окно тотчас распахнулось, оттуда высунулась голова того самого причетника, который недавно снабдил миньонов приставной лестницей.