Сигоньяк продолжал работать заступом – ему хотелось сделать могилу Вельзевула как можно более глубокой, чтобы никакой бродячий хищник не потревожил покой его старого друга. Внезапно лезвие заступа звякнуло и высекло искру. Решив, что наткнулся на камни, барон удвоил усилия, но продвинуться глубже ему не удалось. Тогда он поднес к яме фонарь, чтобы выяснить, в чем дело, и с удивлением увидел часть крышки дубового сундука, окованного ржавыми полосами железа!

Обкопав сундук со всех сторон и действуя заступом в качестве рычага, барон изловчился поднять эту огромную тяжесть на поверхность и отодвинуть от края разросшейся ямы. Затем он опустил в землю Вельзевула и тщательно засыпал его поистине просторную могилу землей.

Покончив с этим делом, он хотел было перенести свою находку в замок, но это оказалось не под силу даже такому крепкому человеку, как барон, и ему пришлось кликнуть на помощь верного Пьера. Взявшись за ручки сундука, слуга и хозяин поволокли его к дому, кряхтя и время от времени останавливаясь передохнуть.

В кухне Пьер взломал топором замок. Крышка отлетела, а под ней блеснуло золото. То было целое сокровище – несколько десятков фунтов старинных золотых монет: унций, двойных пистолей, цехинов, дукатов, крузаду и ангелотов генуэзской, португальской, испанской и французской чеканки, а также множество монет других стран разного достоинства, но в равной мере старых. Кроме того, в сундуке нашлось немало золотых украшений с драгоценными камнями, а на самом дне лежал пергаментный свиток, скрепленный печатью с гербом Сигоньяков, но сырость, к несчастью, погубила все написанное в нем. Лишь подпись была еще смутно различима, и барон букву за буквой разобрал имя: «Раймон де Сигоньяк».

Так звали одного из его предков, отправившегося сражаться в дальние края, откуда он не вернулся, унеся с собой тайну своей гибели или исчезновения. Дома он оставил единственного малолетнего сына и, вероятно, отправляясь в полный опасностей поход, зарыл все свои богатства, поведав об этом только надежному человеку, а тот, судя по всему, так же внезапно был застигнут смертью и не успел указать наследнику место, где был спрятан клад. Вот с этого Раймона де Сигоньяка и начался упадок прежде богатого и могущественного рода.

Такова была история происхождения клада, довольно правдоподобная, которую барону удалось восстановить на основании знаний истории собственного рода. Бесспорным в этом было только одно – найденное под кустом шиповника золото по праву принадлежало ему. Он велел Пьеру позвать Изабеллу, чтобы она взглянула на сокровища, а когда она пришла, задумчиво проговорил:

– Положительно, Вельзевул был добрым гением Сигоньяков! Своей кончиной он сделал меня богатым, а когда появились вы, мой ангел, он исчез. Роль его была окончена, потому что именно вы принесли мне счастье!

Генрих, молодой король Наварры, тайно прибывает в Париж под именем сира де Коарасса. Ослепленный красотой принцессы Маргариты, Генрих, однако, не остается равнодушным и к чарам Сары Лорио, жены богатого ювелира, и помогает ей совершить побег – красавица уже долгое время терпит жестокое обращение со стороны супруга. Ночью совершено убийство – муж Сары пронзен кинжалом, а в доме заколоты его слуги и некий ландскнехт… В злодеянии виновен поверенный Екатерины Медичи, звездочет и отравитель Рене-флорентиец…

Король Карл IX охотился.

Он гнался по следам волка; страстный охотник, он не хотел, чтобы животное подвергалось страданиям, и всадил ему пулю как раз в тот миг, когда на него набросилась стая гончих псов.

Было еще только двенадцать часов.

– Господа, – обратился он к свите, – мне кажется, у нас есть еще время поохотиться на козулю. Что вы на это скажете, Пибрак?

– Я разделяю ваше мнение.

– А вы, господин де Коарасс?

– Если вашему величеству угодно охотиться на козулю с теми замечательными таксами, которых я видел утром у сен-жерменского дворца, то мы получим необычайное удовольствие, – ответил принц.

– Вы полагаете?

– Я уверен в этом.

– В таком случае, друг мой Пибрак, пошлите за таксами… – сказал Карл IX.

Пибрак, выполняя приказ, поскакал во весь опор.

– Напрасно сестра Марго, страстная охотница, не поехала с нами сегодня, – добавил король. – Погода превосходная.

– Действительно, ваше величество, – ответил Коарасс.

– Марго было бы очень весело, – продолжал король лукаво.

– Разве ее высочество нездорова? – спокойно спросил Генрих.

– У Марго мигрень.

– Как это неприятно, ваше величество.

– Вы думаете?

– Так говорят.

Король пожал плечами.

– Женщины всегда ссылаются на мигрень, когда не желают что-либо делать. Готов спорить, если бы Марго знала, что вы тоже поедете на охоту…

Краска залила лицо Генриха.

– Ваше величество, вы шутите!

Король понял, что поставил юношу в крайне неудобное положение.

– Боже мой, я нисколько не шучу. С тех пор как Маргарита узнала, что должна выйти замуж за принца Наваррского, она бегает за всеми беарнцами в надежде встретить среди них кого-нибудь, кто опишет ей будущего супруга… Впрочем, вот и де Пибрак с таксами!

Козуля была убита менее чем через три часа, и король, будучи в самом прекрасном расположении духа, воскликнул:

– Клянусь Богом, я сегодня поужинаю с большим аппетитом!

– Тем лучше, ваше величество, – сказал де Пибрак. – Когда король ест, подданные чувствуют голод.

Король улыбнулся.

– В таком случае приглашаю вас поужинать со мной, де Пибрак.

– Это для меня величайшая честь, государь:

– А также и ваших кузенов.

Генрих и Ноэ поклонились, Карл IX подал сигнал к отъезду и вместе со свитой отправился в Париж.

Въезжая в ворота Лувра, он сказал Пибраку:

– Сходите к моей сестре Марго и узнайте, не прошла ли у нее мигрень. Пригласите ее поужинать с нами.

– Ваше величество, – сказал, вернувшись, капитан гвардейцев, – ее высочество сильно страдает и легла в постель.

«Черт возьми! – подумал Генрих. – А как же свидание, которое она мне назначила?»

Король сел за стол с Пибраком и молодыми людьми, которых тот выдавал за своих кузенов, с де Крильоном, гвардейским полковником, и двумя дворянами, участвовавшими в охоте.

– Я голоден как волк, – сказал он, – и если у моего будущего зятя, принца Наваррского, такой же аппетит, когда он возвращается с охоты, то мою сестру Марго не придется слишком жалеть… род Бурбонов не угаснет.

Однако едва Карл IX успел съесть суп и обсосать крылышко фазана, как вошел паж Готье и сказал:

– Ваше величество, купеческий староста на коленях умоляет вас о немедленной аудиенции.

– Пусть убирается к черту! – воскликнул король, – Что ему надо? Пусть придет завтра.

– Ваше величество, он говорит, что хочет сообщить об ужасном преступлении.

– Ну так пусть этим занимается начальник охраны, – пробормотал Пибрак.

Однако король забеспокоился.

– Что же могло случиться? – спросил он. – Готье, впусти его.

Паж вышел; несколько минут спустя он снова раздвинул портьеры, раскрыл двери, и в комнату вошел величественный старик, с достоинством носивший длинное одеяние и походивший скорее на дворянина, чем на купца. Звали его Иосиф Мирон; он был братом королевского врача.

– Уж не горит ли Париж со всех четырех концов? – обратился к нему Карл IX, протягивая, согласно обычаю, руку для поцелуя.

– Нет, ваше величество.

– Или внезапная прибыль воды в Сене снесла все мосты?

– Нет, ваше величество.

– Что же произошло такого ужасного, что вы беспокоите несчастного короля, умирающего от голода?

– Ваше величество, – ответил староста, нисколько не смутившись, – я пришел просить о правосудии.

– О правосудии! – воскликнул король.

– Страшное злодеяние совершено прошлой ночью в доме одного парижского купца…