Прозревающий напрягает все силы слуха. Ему кажется, будто нечто в его существе приближенно и отрывочно переводит в слова то невыразимое, что едва улавливает духовный слух.
Броней эфирной укройте дух,
К борьбе готовьтесь
во всех мирах…
Цель — духом истины побороть
Наивеличайшего
из четырех.
Голос Багрового
Ты слышишь, игва? Наш враг наружный
Ни им не властен помочь, ни мне…
Великий Игва
Твой голос громче,
острей оружье,
И крепнет войско в земной стране,
Растлились души враждебных армий,
Их кровь в сосудах желта, как гной…
Теперь — на помощь
тем, кто в казарме
В атаку рвется: их мощь утрой!
Беседа Прозревающего с Даймоном в старом монастыре на окраине
— Видишь? Будто космических
Груд непомерных осыпь…
— Слышу: нечеловеческую
Ухающую
поступь.
— Слышишь? — камни взвывают
От ледяного озноба?
— Вижу: цугом взмывают
Черные луны
в небо.
Ворота Цитадели распахиваются. Вооруженные потоки наливаются в устья всех трасс, как лава вулкана. Над волной наступающих движутся туманные клубы.
Их голоса
— Цугом бряцающим
— Шагом гарцующим
— Цоком сдавливающим
— Плиты расплющивающим
— Подвигаемся!
— Подвигаемся!
Крики разбегающихся горожан
— Это — не люди…
— Это — не люди…
— Это — рои скорлуп!
— К морю… К ограде…
— Молись о чуде…
— Прячься в любой
склеп!!!
Вторая волна туманных сгустков
— В сознанье мечущихся
вобьем
наш
след.
— Рыданьем прячущихся
зальем
наш
глад.
— С роями пучащихся
учнем
наш
блуд.
— К сердцам подскакивая!
— Вкруг душ причмокивая!
Вскрики на улицах
— Свет фонарей — в ущербе…
— А я-то не понимал…
— Брось копошиться в скарбе!
— В гавань — на старый мол!
— Боже… час этой скорби
Все разметал… все смыл…
Крикивгавани
— Mesdames — a cabines!
— Стерва! дубина!
Жри свой купон!
— Трюмы — битком… Иконы —
За борт… уж не до треб…
— А этот — разлегся: кинем
К рыбам: это лишь труп!
— Господи… за океаном
Каких ни исходим троп…
— Прошу добром и законом!
Швырните для нас хоть трап!!!
Гудки отходящих пароходов.
Отряды Бледного и Бурого, в паническом бегстве покидая город
— Вязкая мгла кругом
Обволокла наш булат…
— Кони ржут из трясин,
Засасываемые ко дну…
— Не бились с таким врагом
Ни дед, ни отец, ни брат…
— Прячься, младенец-сын!
Правнук! Спаси страну!
Толпы разбитых армий докатываются до мыса, вдающегося в море, взмывают на мыс — дальше отступать некуда. Последние пароходы выходят в открытое море.
Отступающие
— Стойте, куда мы… — Братья,
Там лишь обрыв крутой…
— Да, — кровью дедовской рати
Пропитанный, политой…
— Апофеозом столетий
Некогда был этот бой…
— Мы, господа, на закате
Нашей страны святой!
Но над страной давно уже не закат, а темная ночь. Во мраке можно разобрать только одно: лавина отступающих обрушивается с крутизны в море.
— Спасите!.. — Весло!.. — Плыви…
— Захлебываюсь…
— Прощай…
— Жене… на память любви…
— Сдох, сволочь! таких прыщей
России не надо!.. — Брат,
С кормы хоть веревку брось…
— Так вот наш смертный парад…
— Опять ты хвататься? Брысь!
— Смотрите: сам генерал…
— Мне в щеку вцепился краб…
— Ни поп нас не отпевал,
Ни мать не крестила гроб.
Голоса тонут в темноте, слившей в одно мрак земной и небесный. Только слышно, как бурное море накатывается на подножия скал.
Прозревающий
Вот каков закон уицраора,
Демонический
и тупой…
Полукружьями черного мрамора
Мнится взор его полуслепой.
Даймон
Его ум тяжел: обнаружь его
В речи, грузной, как дух свинца.
Прозревающий
Вижу: он пожирает заживо
Братьев вздрагивающие сердца;
Поднимает взор
на взметнувшуюся
Велги мглистую бахрому…
Даймон
Ярость алчущей и бунтующей
Девы мрака
страшна ему.
